Зимопись. Книга 1. Как я был девочкой

— Вы хотели получить учениц? — бесновалась Дарья. — Берите! Вот, они вышли к вам. Одна, вторая. Что же не оказываете им обещанного гостеприимства? Где же ваше слово, Грозна Святая, Таскай Прибрежный, Напрас Молчаливый, а? Глафира!

Глафира дрожала, ее глаза блуждали по лицам, ища помощи. Она не хотела умирать. Ни сейчас, ни потом. Ее рано созревшее тело требовало жизни, было переполнено жизнью, оно хотело дарить жизнь.

Дарья зашипела:

— Боишься? Правильно боишься. Но представь, что будет, когда тебя доставят на кладбище. Смерть с честью, о которой будут рассказывать детям… или кладбище? Тоже будут рассказывать. Но другие, показывая пальцем на родню. Тебе выбирать. Решай. Решайся.

Она протянула девочке нож.

Ни слова не говоря, та схватила его и мощно резанула поперек шеи. Совершила единственное, на что хватило решимости. Но она сделала это.

Умерла сразу. Бойник помог. Третье тело ужасной птицей полетело вниз.

— Их кровь на вас! — крикнула Дарья вдогонку разбегающемуся разбойничьему сброду.

Колени подкосились от страшного напряжения, и она осела там, где стояла.

— Мы победили, сестра, — сказала ей сестрисса, подхватывая за руку, чтобы царисса не сползла наземь полностью.

— Да, — кивнула Дарья. — Мы победили. Мы.

Ее пробрал истерический смех.

Часть четвертая «Прощай, школа»

Глава 1

Варвару переселили в комнату Томы. В качестве наказания за ночные увеселительные прогулки ей назначили десять дежурств, десять плетей и час мишени — с отсрочкой на несколько дней, пока у всех не улягутся нервы. Варфоломея собиралась устроить пир, одновременно праздничный и поминальный, Дарья уговаривала перенести его к ней в башню. Там больше возможностей. Несравнимо больше. Варфоломея отказывалась, приглашая чуть позже на грандиозный неописуемый пир всех к себе, а сейчас настаивая на маленьком банкете в память ушедших и в честь удачного пополнения.

Несколько отрядов, отправившиеся за ворота по следам неприятеля, уже принесли первые вести. Рыкцари разрозненно уходили. Все деревни были оставлены, преследовать в лесах Дарья команды не дала.

— Пусть уходят. Побережем людей. После случившегося Верховная задаст им такого перца…

Тела погибших девочек принесли и убрали до завтра в одном из дальних помещений. Там же дожидалась отправки домой быстро забытая всеми Карина.

На улицу принялись выносить столы с кухни и из комнат. Мы с Томой принимали поздравления учениц и новых родственников. Зарина бегала за мной хвостиком, счастливая донельзя. Иногда ее лобик омрачался скорбными мыслями, но ненадолго. Внутреннее солнце разгоняло тучи и прорывалось наружу.

Для меня и Томы школьная жизнь заканчивалась. Отъезд назначили на утро. Когда Зарину кто-то позвал и отослал с небольшим поручением, наклоном головы я указал Томе на свою комнату.

Немой вопрос в ее глазах вспыхнул лишь на секунду. Кивок подтвердил, что поняла и сейчас будет. Чудовищно скрежетнувшую дверь, благим матом сообщившую свое мнение о скором отъезде хозяина, пришлось оставить открытой. Вошедшая через несколько мгновений Тома сумела затворить ее беззвучно. О, как. Не того хозяина ей определили. Или у женщин даже здесь свои хитрости?

Я плюхнулся на свой лежак. Поглядев на идеально заправленный Заринин, Тома вздохнула и присела на табурет.

— Объявляю всеангельский военный совет, — выдал я, закинув руки за голову. — Вопрос один.

— Что делать будем? — угадала Тома.

— Именно.

— Сейчас или вообще?

Вопрос уже не вызвал глупых шуток. Он стал вопросом жизни и смерти.

Кто-то прошел возле самого окна.

— А ты? — сказал этот кто-то невидимому соседу.

— А что я? — отчетливо прозвучал ответ, словно говорили прямо у нас в комнате. — Она царевна, а я кто?

Неравенство ломает судьбы и здесь. А со слов царевен — все идеально, сплошное равноправие. Ну-ну.

Шаги удалились. Тому как ветром снесло с табурета. Юркнув ко мне, она примостилась возле ног на краешек лежака. Одна рука нашла и крепко сжала мою, другая приложила палец к губам.

Кивнув, я тихо сказал:

— Насчет вообще — без обсуждений. Собраться всем вместе и линять домой. Волнует, что делать сейчас. Прямо в эту минуту. Другой возможности самостоятельно покинуть школу может не быть.

— Предлагаешь бросить все и бежать к Кудеяру? — вышептала Тома.

Судя по выражению лица, такое развитие событий девушку не вдохновляло.

— Варвара сказала, что Кудеяром занялись царберы, — начал я плести косичку мысли из разрозненных волосков. — Куда бежать? Как искать? Чем питаться, чем защищаться от волков и людей? У нас больше шансов погибнуть или попасться… и тоже погибнуть, чем найти Малика. Давай сначала накидаем известные факты и тогда примем решение. Что мы имеем?

— Ничего, — грустно улыбнулась Тома.

— Имеем, что двое из нашей компании завтра отправятся в крепость, один находится в лесах и в опасности, еще один в безопасности, но далеко в башне.

— Какие же у нас варианты? — еще грустнее поинтересовалась Тома.

— Бежать искать Малика или послушно ехать с Варфоломеей. Пока все.

— Минусы первого варианта понятны. Какие у второго?

— Кромешная неизвестность. В конце концов, нас привезут в крепость, где будет что-то, чего не знает никто.

— Я за второй, — отпустив меня, Тома подняла руку как при голосовании.

— Вообще-то я тоже. — Моя рука поднялась рядом с ее. — Единогласно.

— Едем с Варфоломеей. — Тома повеселела. — Мы уже царевны. Если так продолжится дальше…

Оптимистка. Я вздохнул.

— Ты царевна, а я ни пойми кто, — уточнил на всякий случай.

— Ты тоже царевна, — бойко ответила Тома, вставая. — Отличная царевна. Если не проколешься, можешь сделать замечательную карьеру.

— Если, — снова вздохнул я.

Она вышла.

У меня осталось одно незавершенное дело. Разговор. В котором необходимо поставить точку. Покрутившись среди высокопоставленных гостей, я дождался, когда папринций ненадолго остался один. Незаметно и вежливо слиняв из толпы, бросился к нему.

— Дядя Люсик. Пара вопросов. Можно?

Папринций быстро огляделся по сторонам, кивнул:

— Пошли.

Кабинет у него временно забрали. Разместиться пришлось в спальне, куда переехали с трудом поместившиеся стол, стул и лавка. Приглашающий жест усадил меня на лавку. Сам папринций сел за стол. Собственно, мы оказались друг напротив друга, почти вплотную.

— Вижу, молодой человек… прошу прощения, царевна Василиса, — он как-то очень по-доброму и не обидно усмехнулся, — раз вы приперлись до занятого человека, вас мучает информационный голод, помноженный на череду сумасшедших событий.