Злата. Жизнь на "Отлично!". Том 2

«— Злат…?».
– произнес милиционер, когда я вновь повернулся к нему лицом и он заметил мои покрасневшие глаза, после чего тут же посмотрел на моего «собутыльника». Очень недобро так посмотрел…

«— Не надо, пожалуйста, так делать, Михал Палыч! Я не собачка, чтобы меня пальцем подзывали!».
– быстро пояснил я причину своих покрасневших глаз, пока подозрения участкового не вылились в нечто изрядно для меня вредное, только, увы и ах, голос мой, вместо того, чтобы быть решительным и твердым, был плаксивым и писклявым…

После этого, подойдя к участковому, «дыхнул».

«— Так, ладно, давай, забирай уже этого своего друга, и сделай так, чтобы пока не протрезвеет, на улице его видно не было». — не учуяв в моем «выхлопе» паров алкоголя, заявил Палыч приятелю Сереги, а затем, понаблюдав за тем, как этот самый приятель, растолкав-таки «академика», уводит того прочь, обратился уже ко мне. — «А вот вас гордая милая барышня, я самолично провожу домой! К маме!».

«— Может лучше не надо, Михал Палыч? Мне всего-то и надо, что вниз на несколько этажей на лифте спуститься… это я и сама могу! А вы же участковый! Человек занятой…». — сменив-таки гнев на милость, и поглядев на участкового полным самой искренней заботы о нем взглядом, сказал я.

«— Вот уж дудки, Петрова! Я уже, кажется, вполне неплохо понял твою зловредную натуру, знаешь ли, так что этой своей показной кротостью ты меня на мякине не проведешь…! Впрочем, я же и не настаиваю, не хочешь домой? Прекрасно! Тогда мы сейчас отправимся в отделение, откуда тебя затем заберет мама или бабушка…ты этого хочешь? Ну, тогда хорошо, давай поступим именно так…!». — заявил в ответ участковый, отчего-то пришедший в исключительно хорошее настроение, и улыбнувшийся мне «крокодильей» улыбкой.

«— Не-не-не! Не хочу в отделение!».
– активно замахал руками я. — «Домой, так домой!».

Бывшие вместе с участковым милиционеры заулыбались.

— Все, Злат, хватит! Стоп! Погоди, пожалуйста! А то я что-то уже запуталась в твоих объяснениях. Если коротко, в двух словах, то, получается, что ничего из того, чего выпивать не должна, ты не выпивала… Я правильно тебя поняла? — с явным облегчением спросила маман.

— Ну да, само собой, не выпивала! Если ты, конечно, имеешь в виду алкоголь, а не какую-нибудь газировку… — ответил я.

— А, ну-ка, дыхни, острячка! — на всякий случай потребовала она того же, чего и участковый.

Придав Златкиной мордочке выражение крайнего возмущения из-за неверия мне на слово, и при этом, доверчиво глядя матушке в глаза, подошел к ней и встав на цыпочки, сделал: «Х-а-а-а», а после, отойдя на шаг, и не дав ей ответить, печальным голосом, разведя руками, заявил:

— Я крайне разочарована твоим неверием мне, мам…!

— Так, ладно! С пьянством твоим мы разобрались… — маман не сочла нужным обращать внимания на мои «обидки».

— С отсутствием оного, мам! — поправил ее я. — И вообще, я устала, хочу пить, а также подошло время для «покушать»! Мам, пожалуйста, давай ты продолжишь допрашивать меня на кухне, и желательно уже после еды…

На кухне. Позже.

— Я вымою, оставь! — заявила мне бабуля, которой, судя по всему, к этому моменту «заметно полегчало», когда я наконец доел свою пшёнку с говяжьим языком, политую куриным бульоном.

— Вот, купила, кстати, тебе витаминов, их нужно пить дважды в день. — сказала сидевшая напротив за столом матушка, и до сего момента молча глядевшая на то, как кушает ее дочь. — И еще вот… Говорят на диете очень полезная штука.

Маман положила передо мной упаковку витаминов, а также некий пакет…

— Хрустящие отруби ржаные… — прочел вслух я, взяв в руку пакет с шариками из отрубей. — А! Спасибо!

Отруби для меня сейчас очень ценная штука (для моего регулярного «стула»), ибо клетчатка, которой теперь в организме явный дефицит.

— Злат, чего это тебя вдруг на крышу понесло? — перевела тему разговора матушка.

— Ну, когда Стёша проводила меня до подъезда, мне внезапно очень захотелось полюбоваться летним закатом с самой что ни на есть верхотуры… — пожав плечами, ответил я, играя пакетиком чая в чашке, словно мормышкой.

— А если бы ты свалилась оттуда…?! — ворчливым тоном задала риторический вопрос бабуля.

— Бабуль, мы живем в двадцатидвухэтажном доме, так что, по-моему, вполне очевидно, что было бы, свались я с крыши… Но вообще-то, у нашего дома плоская крыша, так что соскользнуть с нее я бы никак не сумела, а близко к краю, разумеется, не подходила… — меланхолично ответил я своей старшей родственнице, продолжая заваривать чай.

— И вместо того, чтобы, как говоришь, тихо-мирно полюбоваться закатом и спокойно вернуться домой, ты тут же нашла там какого-то алкаша и начала с ним «мило беседовать»? Нафига, Злат? Кто это такой вообще был, Злат? Ты знаешь этого человека? Что общего может быть у пятнадцатилетней девочки и взрослого мужчины? Какие у вас могли быть темы для разговоров? Что он тебе говорил? — продолжила «процедуру дознания» маман.

— Это был наш сосед по дому. — отхлебнув чайку, и надорвав пакет с хрустящими отрубями, ответил ей, ибо чем скорее матушка узнает от меня ответы на интересующие ее вопросы, тем скорее я приступлю к более насущным делам. — До сегодняшнего дня, я с ним знакома не была. Во всяком случае, я его не помню, если тебе это интересно. Ничего общего, в том числе и тем для беседы, у нас с ним, само собой, не было, как и собственно беседы, в обычном понимании этого слова. Ему всего лишь срочно понадобились «уши». Любые «уши». «Уши», которым он бы смог поведать о своих горестях и печалях. Так что именно в роли этих «ушей» мне и пришлось выступить на крыше, наблюдая за закатом. А затем пришли полицейские и… Ну, а дальше вы уже все знаете.

— Этот тип не нашел ничего лучшего, чем в пьяном виде лить в уши пятнадцатилетней девочке всякую чушь?! И что означает это твое: «пришлось выступить»…? — тут же встряла бабушка, сложившая «два и два», и моментально сделавшая из моих слов определенные выводы. — То есть этот некий сильно расстроенный чем-то мужчина, решивший напиваться не где-нибудь, а именно на крыше… О, Боже! Златочка! Деточка! Тот мужчина что, решил свести счеты с жизнью, и ты застала его в этот самый момент?!Моя дорогая, а что, если бы ему вздумалось «забрать» тебя с собой! Мало ли какие мысли могут быть в дурных мозгах самоубийцы?! Такие люди ведь могут запросто пойти даже на детоубийство…

Матушка смертельно побледнела, представив, видимо, картину насмерть разбившейся дочери…

— Мама…! — вдруг практически закричала она. — А ну, хватит уже! Прекрати, пожалуйста!

После чего, вскочив со своего стула, она тут же оказалась подле меня, и взяв мое лицо в свои ладошки, торопливо произнесла:

— Детка, все хорошо! Мама рядом! Сейчас уже все хорошо…!

— У вас обеих слишком богатая фантазия, мам. — улыбнулся я женщине передо мной и погладив по голове, поцеловал ее в нос. — И я очень люблю вас обеих. Очень! Даже не представляешь себе насколько! Все хорошо, мам, не переживай, пожалуйста, понапрасну. Не было на крыше никаких самоубийц, это всего лишь бабушкино воображение разыгралось. В конце концов, я же все-таки обычная школьница, а не какая-нибудь там книжная или киногероиня, чтобы постоянно влипать в разнообразные неприятности и приключения.