Златовласка зеленоглазая

— На кой мне это было тебе говорить?

— Я бы поехала с тобой!

— Тебя мне еще там только не хватало, — ворчливо ответил Диний, уползая поглубже под плед.

— Ах ты, эгоист!

— На себя посмотри… Зачем ты мне там сдалась?

— Да хоть бы лестницу подержала! Чтобы ты не упал!

— Знаешь… что, — зашипел Диний, — иди отсюда! Оттачивай свое остроумие на служанках! Поняла?

— Что ты злишься?

— Да ничего!

— Но я же не виновата в том, что ты так неудачно выпал из окна?

— Ниоткуда я не выпадал! А ты, я вижу, пришла поиздеваться? Да?

— Диник, не злись.

— За Диника сейчас отдельно получишь!

— Ты его видел?

— Кого?

— Аальста.

— Видел, — вздохнул принц.

— Он… как?

— Нормально.

Принцесса прикусила губы. Пауза.

— Он… обо мне… спрашивал?

— Не-а, — с легким злорадством ответил Диний.

Пауза.

Сюзанна резко развернулась и, не произнеся ни слова, вышла из комнаты.

Принц хмуро посмотрел ей вслед, снова вздохнул и поднял книгу…

Быстрый взгляд блестящих глаз. Взлет ресниц. Секунда. Глаза вниз. Ресницы вниз. Пауза…

Взгляд. Взлет ресниц. Секунда. Глаза вниз. Ресницы вниз. Пауза…

Взгляд. Взлет. Вниз. Вниз. Пауза…

«Красивые у нее ресницы! Длинные, пушистые и загибаются на кончиках, — подумал я, с удовольствием наблюдая за сидящей напротив меня Стефанией. — И очень выразительный взгляд, когда она вот так смотрит вполоборота из-под бровей. Картинка! Прямо просится на бумагу! Но у меня уже есть несколько похожих рисунков…»

— Ну и что означает это твое стреляние глазками? Хочешь поговорить?

— А ты не хочешь? (Страстное желание общения.)

— На тему?

— Ну… похоже, сейчас у всех одна тема для разговоров…

— А… Это ты про то, что сегодняшней ночью под окном твоей спальни было обнаружено редкое блюдо — «Принц в розах»? Или правильнее «Принц под розами»? Да. Это серьезная заявка на титул лучшей поварихи империи. Все девушки просто ногти сгрызли, пытаясь понять, как же тебе удалось его правильно приготовить? И что входит в рецепт? Не подходили еще с предложением рецептик-то продать? А?

— Ой, да ну тебя! (Бархатное чувство удовольствия.) Все ты подшучиваешь. А рецепт не продается!

— Я почему-то так и подумал. Что ж. Похоже, Диний на тебя запал. Говорят, он усыпал розами всю лужайку под твоим окном…

Стефания кошкой выгнула спину, слегка закинула назад голову и тряхнула волосами. Она была само довольство и самодовольство. И снаружи, и в ментале. Плюс торжествующая улыбка. И соответствующий взгляд, которым она пробежала по всем присутствующим в «Стекляшке», где мы с ней сидели за коффаем.

— Он нес их на руках от самого дворца!

Да ну?! Во врет, сказочница! И не краснеет! У меня до сих пор исколотые ладони и пальцы болят. Тоже накололся, помогая Динию с букетом. Вот так оно в жизни и бывает… Раны и безызвестность одним, слава и любовь — другим… А пахали вместе!

«Ты еще заплачь, — посоветовал внутренний голос. — Что, жалко стало Стефи принцу отдавать?»

«Ну… не то чтобы… но вот ресницы у нее… да и глаза…»

«Отобьешь? Сдаешься?»

«Ни фига! Демоны не сдаются! Так… просто немного лирического настроения… от сегодняшнего недосыпа».

«Угу…»

— Розы и хромающий принц под окном — это, конечно, успех. Да, ты приготовила это блюдо. Однако не забывай — тебе нужно будет его еще и съесть…

— В смысле?

Стефания перестала улыбаться и нахмурилась.

— В том самом. Советую не позволять ему слишком много. Пусть женится сначала.

Стефи покачала головой и чуть порозовела.

— Ты… ты такой бываешь порой… неприятный! Зачем ты мне это сказал?

— Чтобы ты не наделала глупостей.

— Ты не можешь мне так говорить! Ты не моя мама!

— Я твой друг. Я прикрывал тебя, ты спасала меня. Какие мне еще нужны основания, чтобы сказать тебе то, что считаю нужным?

Стефи не ответила, опустив глаза.

— Это жизнь, детка… Лично мне хотелось бы однажды услышать: принцесса Стефания!

Стефи метнула на меня быстрый взгляд из-под бровей и снова молча уставилась в стол.

— Да и мама у него не подарок…

— Ты… действительно думаешь, что… он может попросить моей руки?

Требовательный взгляд прямо мне в глаза.

— Знаешь, к той, к которой по ночам лазают в окна с цветами… Скажу — ее шанс весьма высок. Но он у нее только один. Второго не будет. Так что… не зевай!

— Эри… это… это так… так цинично!

— Еще бы! Ты мне про любовь, а я тебе о… Но ты же хочешь быть счастливой? Ну так и не дай счастью смыться! А титул и все остальное будет приятной приправой к твоей любви…

— Я решила, что никогда не выйду замуж!

— Никогда не говори никогда. А как же он? Он переживет твой отказ? Хочешь сделать его несчастным на всю жизнь? Об этом ты думала?

— Мм… (Удивление от взгляда на вопрос с иной точки зрения.)

— Да он ненормальный! Бегает, как дурак, с лопатой наперевес и вопит, что если найдет, убьет!

За соседний столик, к студенту, подсели двое его слегка возбужденных друзей, только что вошедшие с улицы.

— Кто? — спросил он их.

— Да наш агроном. Кто-то ночью вырезал клумбу его лучших роз. Он сейчас там бегает, орет, воров ищет. Обещает прибить лопатой, если поймает. К нам приставал! Представляешь? Спрашивал, не мы ли? Вот придурок!

Стефи медленно наклонила голову к плечу, смотря на меня все более и более расширяющимися глазами.

— Это жизнь… детка! — широко усмехнулся я ей. — Привыкай!

За большим длинным столом в кабинете ректора университета, в присутствии совета преподавателей, шло совещание. Вопросами повестки дня были:

— подготовка к ежегодному испытанию;

— зачисление и размещение новых студентов;

— указ императора.

Если первые пункты были обыденны своей ежегодной повторяемостью, то последний пункт повестки был внезапен. На нем как раз сейчас совет и ломал копья, пытаясь найти решение. Основным препятствием оказался университетский хранитель бюджета.