Злая империя

— Ты выглядишь лучше, Себ, — невозмутимо говорит Эмми.

— В меня, блядь, стреляли. Что насчет этого?

— Я вижу, они не установили никакого юмора, пока ты был в больнице.

Я отстраняю ее и тянусь за одним из пончиков в шоколаде.

Ее губы приоткрываются, как будто она собирается отпустить мне еще немного дерзости, но к нам присоединяется Тео, и в ту секунду, когда она поднимает глаза и замечает его, любое едкое замечание, которое собиралось сорваться с ее губ, кажется, съеживается и умирает.

Натягивая маску со своей обычной гримасой, когда она смотрит в сторону Тео, она тянется за самым розовым пончиком, оставшимся в коробке.

— Вот, возьми это. — От того, как она это говорит, у меня дрожат зубы, это так приторно и фальшиво.

— Почему? Подсыпала в него крысиный яд?

— Ага. Я с нетерпением жду, когда увижу, как твои внутренности растают.

— А еще говорят, что романтика умерла, — бормочу я с полным ртом сладости.

Стелла и Калли смеются, но Эмми и Тео хмуро смотрят друг на друга.

Однако он, должно быть, решает, что риск отравления не так уж велик, потому что через пару секунд тянется за отвратительным пончиком и запихивает его почти целиком в рот, к большому отвращению Эмми.

— Спасибо, — бормочет он, направляясь на кухню за напитком, прежде чем исчезнуть в своей комнате и захлопнуть за собой дверь.

— Тебе следует пойти подбодрить его, — предлагает Стелла.

— Отвали. Его настроение — это не моя проблема.

— Я не знаю, я думаю, вы, вероятно, могли бы помочь друг другу справиться со стрессом, — говорю я, чувствуя себя храбрым, поскольку между нами кофейный столик.

— Что, черт возьми, ты пытаешься сказать? — рычит она.

— Что ты выглядишь примерно такой же напряженной, как и он.

Она раздраженно фыркает. — Я не напряжена.

— Нет? Твой папа и мисс Хилл не дают тебе спать всю ночь своими…

— Заткнись на хрен, — шипит она, ее лицо искажается от гнева.

— Что? Они ведь спят, верно? Я знал, что это была она с каким-то грубым байкером на автостоянке на прошлой неделе.

— Он не грубый, — выплевывает Эмми, в то время как Калли и Стелла смеются.

— Нет, это не так. Он чертовски горяч, вот кто он такой.

— Прошу прощения? — спрашиваю я, мои брови приподнимаются, и я отступаю назад и смотрю на свою девушку новым взглядом.

— Отец Эмми. Он горячий, — подтверждает она.

— Ему… сорок.

— Вряд ли. Тебе нужно присмотреться повнимательнее.

— Так что же ты тогда хочешь сказать? Что я слишком молод для тебя?

Она на мгновение задумывается, и я готовлюсь к тому, что будет дальше.

— Я имею в виду… пока с тобой все в порядке. Но ты знаешь, никогда не говори "никогда". Отцу Эмми, возможно, наскучит мисс Хилл, и он захочет сменить ее на более молодую модель.

Невеселый смех срывается с моих губ, в то время как Калли падает, хихикая. Даже Эмми расплывается в улыбке, заставляя меня задуматься, действительно ли в пончиках что-то есть.

Бросая остатки своих в коробку, я снимаю поврежденную руку с перевязи и прыгаю сверху на Стеллу, поднимая ее руки над головой и зажимая ее бедра между своими коленями.

— Что это было, детка?

Ее грудь вздымается, когда она смотрит на меня снизу-вверх.

— О, черт. Возможно, нам придется уехать. У них обоих такой взгляд.

— Что это за взгляд? — спрашивает Стелла, не отрывая своих глаз от моих.

— Мы собираемся начать марафон "фестиваль траха", и нам все равно, кто смотрит, — радостно объявляет Эмми.

— Откуда ты вообще это знаешь? Я не трахал ее у тебя на глазах… пока.

Глаза Стеллы темнеют от моих слов. Моя маленькая чертовка так же готова к небольшому эксгибиционизму, как и я.

— И ты не собираешься начинать сейчас, — говорит Калли, беря еще один пончик и вставая. — Эм, ты идешь, или ты хотела посмотреть? Я знаю, что прошло много времени, но ты наверняка не забыла, как это работает.

Смех клокочет у меня в горле, но я не отрываю глаз от своей девушки.

От моего внимания не ускользает, что и Эмми, и Тео, похоже, находятся в одной лодке. Может быть, они действительно могли бы использовать друг друга. Это должно быть лучше, чем то, что они убивают друг друга. Если, конечно, Эмми не врала насчет крысиного яда, и он уже мертв в своей комнате.

— Увидимся позже, кузен, — кричит Калли через дверь Тео, но ответа не получает. — Идиот, — бормочет она, беря Эмми под руку и ведя ее к двери. — Что? Ты хотела пойти проверить, как он там? — спрашивает Калли, когда Эмми сразу же не собирается уходить с ней.

— Что? Нет, конечно, нет, — выплевывает она. — Веселитесь, дети. Постарайтесь не устроить беспорядок на диване Теодора. — Услышав полное имя Тео, Стелла хмурит брови.

— Что? — Я спрашиваю.

— Я никогда не задумывалась о его полном имени.

Опустив голову, я прижимаюсь носом к ее шее. — Я рад. Надеюсь, это означает, что вместо этого ты думала обо мне, — рычу я в нее, чертовски близкий к тому, чтобы утонуть в ее сладком аромате и мягкости ее кожи.

— Или отец Эмми, — храбро предлагает она. — О, боже мой, Себ, — визжит она, когда я впиваюсь пальцами в ее бок, щекоча ее.

Она извивается подо мной, позволяя мне задрать толстовку, обнажая ее живот и спортивный бюстгальтер.

— Себ, — кричит она, когда я не сдаюсь.

Мое плечо кричит от боли, но, видя ее улыбку подо мной, это более чем того стоит.

Обхватывая пальцами ткань, прикрывающую ее сиськи, я тяну ее вверх, обнажая ее, и сразу же припадаю губами к одному из ее сосков, всасывая его глубоко в рот.

— О Боже, — громко стонет она, ее спина выгибается, предлагая мне больше себя.

Ее пальцы вплетаются в мои волосы, удерживая меня на месте. Не то чтобы я собирался куда-то идти. Она не была у меня с воскресенья, а это слишком долго.

Мои губы все еще дразнят ее грудь, заставляя ее стонать о большем, когда я сдвигаюсь, снимаю ее шорты и трусики вниз по ногам и перекидываю их через плечо.

— Хочу попробовать тебя на вкус, детка.

Опускаясь на колени, я подтягиваю ее задницу к краю подушки.

— Да, — кричит она, раздвигая для меня ноги, прежде чем у меня появляется шанс сделать это самому. — Черт возьми, я знал, что ты в таком же отчаянии, как и я.

Я рычу, прижимая ладони к ее бедрам и раздвигая ее шире.