Злая королева

Он осекся и махнул рукой, но я понятливо кивнула и задумалась.

Мы сцепимся. Просто потому что мне опасно выпускать из рук такой рычаг влияния, как канал торговли с Яфтом, а губернатору — рискованно оставлять хоть малейший шанс на то, что Нил Датри осуществит свою мечту о собственном острове, где можно не зависеть от капризов морской погоды и настроения команды, а главное — собственно от губернатора Фриайленда.

Кто бы ни победил в гипотетической схватке, проиграл в ней однозначно Чар. Если самой удачливой «акулой» окажется губернатор, капитану, привезшему столь опасную диковинку, как злая королева, несдобровать: меня будут разыскивать, это поставит под угрозу все острова, виновнику тут же подберут наиболее удобную рею — и корабельный секретарь останется без своего наркотического экстаза. Если же схватку выиграю я, то Нила уже ничто не остановит от покупки земли, а значит, с морскими просторами придётся проститься.

Чар не учел одного: в числе проигравших он оказался в тот момент, когда перестал бороться с пагубным пристрастием к вампирским укусам.

А самой большой тайной капитана Датри, кажется, была даже не его хищная сущность, а сам факт, что он способен на долгосрочное планирование. Капитан пиратского судна — не та профессия, которая позволяет встретить спокойную старость, а вампиру едва ли удалось бы купить землю где-либо ещё, помимо Коринезийских островов, и не бояться, что соседи решат навестить его с вилами и факелами. Собственная плантация где-то на краю света, пара доверенных человек — они же источник «волшебного зелья для усиления вампиров» — это, пожалуй, было даже более здравым решением, чем пиратский корабль.

Если бы не губернатор.

— Вам следовало сказать об этом заранее, — с досадой пробормотала я и прикрыла глаза.

Пара слов Су — и о губернаторе можно было бы забыть сразу же по прибытию на острова. Но теперь…

— Вот что, — произнесла я после паузы, — давайте пока сойдемся на том, что живой капитан Датри выгоден нам всем, и будем работать в этом направлении.

—Сейчасвыгоден всем, ты хотела сказать? — елейно поправил меня Чар.

Капитан обреченно провел ладонью по лицу, словно хотел стереть что-то липкое и чрезвычайно противное.

— Да, именно так, — невозмутимо согласилась я и слегка пожала плечами, когда Нил выпрямился от неожиданности и возмущенно уставился на меня. — Что? Страшная я женщина или нет?

— Невыносимая, Марисоль, это уже — невыносимая, — с чувством пробурчал капитан Датри. — Что ты предлагаешь?

— Насколько я понимаю, первоочередная задача — не быть расстрелянными прямо в порту, как только скупщики губернатора выяснят, кого вы привезли, — послушно начала я, польщенная внезапным повышением со страшной до невыносимой. — Значит, я попрошу губернатора о покровительстве, предупрежу о погоне и заодно дам ему пару ниточек, за которые можно дергать. Ничто не усыпляет бдительность так, как иллюзия контроля над ситуацией.

— И что же это будут за ниточки? — скептически уточнил Чар. — Да любой, кто говорил с тобой дольше десяти секунд, чувствует себя так, будто ниточки только что привязали к нему!

Я терпеливо вздохнула.

— Даже у вас есть сразу три ниточки, за которые можно дергать, чтобы управлять мной. Это Каталина, Ампаро и Родриго.

Чар досадливо мотнул головой: уже произведенное впечатление никуда не делось, что бы я там ни говорила. А Нил, похоже, слишком хорошо помнил, что ниточки — понятие о двух концах, и с моей стороны за них тоже можно хорошенько дернуть. Например, надежно околдовать квартермастера светлым образом невинной девы Каталины. Или вызвать боязливый восторг у половины команды разом, заставив Ампаро спеть с пустой бочки какую-то ритмичную бандитскую песенку — прекрасно поставленным контральто, натренированным на тысячах вечеров. Или заслать Родриго на камбуз, потому что уж кто-кто, а сын рыбака однозначно способен затмить кулинарные антиталанты Билли…

И пусть моих придворных любили, а меня — всего-навсего опасались, нас воспринимали как целое и неделимое — и ценили всех. Пусть и не в равной степени.

— Губернатор не знает, как ты ими дорожишь, — тактично обошел острый угол капитан Датри. — Это становится ясно несколько позже. А тебе нужно показать уязвимость сразу, в первую же встречу.

— А ты и уязвимость… — хмуро пробурчал Чар, по-прежнему не желая мириться с королевой в сообщниках.

Я не выдержала и драматически закатила глаза.

— За кого вы меня держите, господа? Неужели вы думаете, что я дам губернаторунастоящиениточки?

Нил нахмурился, открыл было рот — но все-таки промолчал, и слово предсказуемо взял Чар:

— Тогда что ты вообще можешь ему дать, ледышка в короне?

— Без короны, — педантично поправила я и задумчиво перевела взгляд с брезгливо скривившегося корабельного секретаря (как будто королеве можно быть нежной чувствительной фиалкой и ее не сожрут ее же придворные!) на капитана. — В идеале, конечно, нужно, чтобы первые ниточки, которые нащупает губернатор, оказались ложными, а за ними прятались другие. Это будет выглядеть достовернее… а самое простое и очевидное, что приходит в голову, это игры с репутацией. Как думаешь, Нил, насколько скандальным сочтут роман рыцаря и королевы в изгнании, у которой едва-едва истек срок официального траура? Впрочем, не отвечай, я и сама знаю, что чудовищно, — я заметила сразу два недоумевающих взгляда и не сдержала смешок: вот она, разница в воспитании, окружении и ожиданиях! Пираты не видели ничего особенного в легкомысленном романе с веселой вдовушкой. А вдовушки — по крайней мере, те, что веселые, — надо полагать, своего не упускали. — Срок траура в венценосной семье в первую очередь рассчитан на то, чтобы определить, не была ли вдова беременна на момент смерти мужа. Если вдруг всплывет слушок, что я посмела не просто нарушить традиции Альвеона, но еще и едва не поставила под сомнение порядок престолонаследования, то вернуться в Альвеон на правах законной королевы будет гораздо сложнее. Как и в принципе вернуться туда живой.

— И чем же ты будешь прикрывать роман с Родриго? — даже немного воспрял духом Чар, почуявший возможность вставить пару палок в колеса — разумеется, уже потом, когда над его капитаном не будет нависать смертельная опасность.

Я одарила его нежной улыбкой.

— Романом с Нилом, разумеется, — сообщила я.

Капитан немедленно поперхнулся и закашлялся так надсадно, что я уже начала переживать, как бы наши проблемы не кончились здесь и сейчас — вместе с вампиром.

— Что? — сипло переспросил он, едва отдышавшись.

— Разумеется, Родриго придется посвятить в план, — продолжила я, решив не слишком заострять внимание на самой идее романа седьмой дочери бейлербея Медины и вампира, да еще ради прикрытия поддельной государственной измены. — Но я не думаю, что он откажется поучаствовать в нашей маленькой пьесе. Это не слишком сложно, а мы выиграем время, чтобы отыскать слабое место самого губернатора и решить, что делать дальше.

— А если слушок покинет пределы Коринезийских островов? — хмуро уточнил капитан Датри, покосившись на корабельного секретаря. Тот ответил чрезмерно невинной улыбкой, не оставляя сомнений в том, кто станет источником слухов.

— В этом случае первым, кто до меня доберется, будет отец, — не без содрогания сказала я и нарочито легкомысленно пожала плечами. — А на его службе достаточно магов-целителей, чтобы подтвердить, что никакого романа на стороне у меня не было, — я сделала паузу, чтобы зеркально отразить улыбку Чара. — Пожалуй, будет лучше, если именно ты и сболтнешь кому-нибудь про роман. На корабле все прекрасно знают, что ты невзлюбил меня с первого взгляда, и желание посплетничать за моей спиной будет выглядеть вполне естественно. А если потом еще и выяснится, что здесь попросту было соревнование за благосклонность капитана, скрытое от чужих глаз…

Нил явно раздумывал над тем, чтобы провалиться сквозь землю, но испытывал сложности географического толка, а Чара так перекосило, что моя улыбка стала вполне искренней.

— Кроме того, тебе не придется ничего менять, — добавила я уже спокойнее. — Ненавидь меня и дальше. Только, ради всего святого, хватит пытаться настроить команду против женщин на борту! Родриго тоже предложил канал сбыта награбленного добра, но его защищает договор морского братства, а сам он ничем не поможет в борьбе против губернатора — рыцаря съедят с потрохами, а от Нила просто избавятся другим способом.