Злая память. Книга вторая. Сибирь

Готовый к любому повороту событий, Князев скользнул в прихожую. Выглянул в коридор. Пусто. На цыпочках, заранее зная какая из половиц может скрипнуть, он бесшумно пробирался всё дальше и дальше.

Удивляло то, что следов какого-либо беспорядка (как это обычно бывает в разграбленных квартирах) нигде не наблюдалось. Напротив, квартира сверкало чистотой и уютом. Более того, она вовсе не тянула на такие определения, как «заброшенное» или «пустующее».

Внезапно из дальней комнаты, расположенной в самом конце коридора (где кстати, было так же светло, как и в прихожей) донёсся звук схожий с шарканьем приближавшихся к майору шагов. Валерий замер и крепко сжал в кулаке рукоятку ножа. Один, пусть и самый мимолётный намёк на опасность, и его клинок тотчас найдёт уязвимое место на теле противника.

– Папа, это ты? Ты приехал? – из-за угла вдруг вышел подросток.

Подобного развития событий майор явно не ожидал. Потому и слегка опешил.

– Да, сынок. Здравствуй!.. – едва успев перевести дух, Князев быстро спрятал холодное оружие и приобнял мальчишку. – …А ты, как здесь?

– Мы вернулись. Папа, я без тебя скучал. – он смотрел на отца как-то по-новому. И взгляд тот почему-то показался майору каким-то чужим. Хоть и выражал двенадцатилетний парнишка свои чувства совсем ещё по-детски, Валерия отчего-то точил червячок сомнений в искренности и непосредственности тех слов.

Вслед за сыном из комнаты вышла и Лариса, бывшая супруга майора.

– Князев, что за тупой вопрос: «а ты, как здесь»?.. – подбоченясь, она с вызовом обратилась к Валерию. – …Дом его тут, потому и здесь. Или ты имеешь что-то против собственного сына?

– Не имею. – сейчас в голосе майора сквозила некоторая отрешённость. – Помниться мне, кое-кто «умотал» из города, якобы, навсегда. Уж больно коротким, это самое «навсегда», у тебя получилось.

– Ну, не сложилось. И что теперь?.. – усмехнулась Лариска. – …Вынуждены были вернуться. При этом, я не советую тебе шибко обольщаться по данному поводу. Вернулись мы вовсе ни к тебе. В конце концов, не в Чернигов же нам было ехать, дабы ютиться с родителями в двухкомнатной «хрущёвке», в то время, как собственная «хата» пустует. Вернёшься ли ты живым со своей грёбаной войны или нет, ещё не известно. Так зачем же понапрасну добру пропадать? Между прочим, добру совместно нажитому.

Короче так, Князев. Смирись с мыслью о том, что жить мы будем именно здесь. Комнат на всех хватит. Быть может, и прежняя любовь в нас проснётся!.. – вновь язвительно хихикнула бывшая супруга. – …А коль не по нраву тебе будет подобное соседство, так ищи размен. Я не возражаю, если мы навсегда разъедимся по разным концам города. Надеюсь, ты не посмеешь (как это случилось в прошлый раз) родного сына на улицу выгнать?

– Ну ты, Лариса, и сука! А впрочем, ты всегда знала чем прикрыть свой зад и как обернуть в свою пользу абсолютно противоположные факты. Однако, посмею напомнить тебе и о том, что два года назад я вышвырнул вовсе не своего сына, а именно тебя, вместе с твоим ёб… – глянув на сына, майор сдержал навернувшийся матерок.

В данную минуту Князев был полностью деморализован. Он не знал, как вести себя в подобной ситуации. Будто специально кто-то свёл в одну точку: его бывшую жену («глаза б на неё не смотрели»), с которой далеко не все ещё точки были расставлены над «и»; сына, которого Валерий давно мечтал увидеть («правда, при совсем иных обстоятельствах») и ту, с которой Князеву как можно дольше хотелось быть вместе. Пожалуй, Валерий предпочёл хоть трижды сразиться с Саебом Аль-Балаави, только б судьба избавила его от подобной встречи, когда соприкоснулось, казалось бы, совершенно несовместимое, когда прошлое накладывалось на настоящее, перекрывая дорогу будущему. И этим злополучным местом, волею случая оказалась его квартира, в одночасье превратившаяся из «надёжной крепости», во «вражеский форпост». Это была уже совсем иная «война», к которой майор оказался совершенно не подготовлен.

Более идиотского и нелепейшего расклада Валерий не мог себе и представить. Ни то, чтобы Князеву было сейчас перед кем-то стыдно. Скорее, он чувствовал некую неловкость. И в первую очередь ему было неловко перед Ириной за Лариску, внезапно вторгшуюся в их взаимоотношения. Испытывал он неловкость и перед сыном, за то, что нынче с его отцом была «чужая тётя».

«А впрочем, Максимка уже достаточно взрослый и, наверняка, должен понимать элементарные вещи. Коль мать его сбежала с „чужим дядей“, так почему же папа непременно обязан оставаться один. Мальчишка должен понимать и то, что у его отца теперь своя жизнь и что он вправе обустраивать её по своему усмотрению!..»

Уж в тысячный раз майор успел покаяться за то, что поддался на уговоры Ирины. Нет, он был вовсе не против столь желанной спутнице. Просто не хотелось ему посвящать девушку в свои дрязги, прошлые неразрешимые проблемы. А ещё он ругал себя за то, что не смог заранее позаботиться о том самом месте, куда мог бы он без оглядки привести Ирину; за то, что не разменял он заранее имевшуюся общую жилплощадь. Да кто же полгода назад знал, что судьба будет к нему столь благосклонна и, за какие-то считанные месяцы (да ещё и на Кавказе) он встретит её, желанную.

– Вот ты, Князев, сукой меня обзываешь, а в толк никак не возьмёшь, что пару лет назад, я могла упрятать тебя «за решётку» на очень долгий срок. Сняла бы я тогда свои «побои», коими ты наградил меня в изобилии; накатала заяву!.. И летел бы наш орёл в Магадан, с лишением наград, званий, льгот и привилегий. Пожалела тебя, на свою голову.

– Всё, хватит! – майор вдруг оборвал бывшую супругу на полуслове. Похоже, он успел взять себя в руки, и в его голове появилась некая мысль. – Не желаю более переливать из пустого в порожнее. Завтра приду, тогда и поговорим, более предметно. О сыне, о квартире и о многом другом.

Майор уже было направился к выходу, когда с лестничной площадки его окликнула Ирина.

– Валера! Что там?.. Войти можно?

– Ах, вот оно в чём дело!.. – заслышав женский голос, Лариска возликовала. Наконец-то она получила то, за что могла куснуть своего бывшего супруга. – …Сынок! Теперь-то ты понял, почему твой папка такой нервозный? Оказывается, он шлюшку привокзальную с собой притащил. А мы его, Максик, так жестоко обломали.

Бедный Валера!.. Ох, как наверное тебе хочется, после полугодового-то воздержания. Уж кто-кто, а я-то могу тебя понять. Сама кое-как терпела, пока выжидала тебя из этих грёбаных командировок. И один разочек, всё же не удержалась. Согрешила на свою голову. Не вернись ты в тот злополучный день, глядишь, и жили бы мы, как и прежде.

Князев, мой тебе добрый совет. Гони-ка ты эту грязнуху. Неровен час заразу какую от неё подцепишь. Ну, а я… Уж так и быть, выручу тебя по старой памяти. Дам! Причём, бесплатно.

– Заткнись! – рявкнул майор и неожиданно шагнул в сторону своей «бывшей».

– Только попробуй. – Лариса, уже познавшая тяжёлую руку Валерия, в страхе отшатнулась. – И вообще. Вали-ка ты на хер, к своим бледям.

– Эх, и до чего же ты всё-таки опаскудилась. – тяжело вздохнул Князев. – Хотя бы при сыне постеснялась… – а обернувшись к растерявшемуся парнишке, майор добавил. – Максим, ты извини, но я лучше завтра к тебе приду.

– Меня, значит, можно «сучить»!.. – не обращая внимание на слова майора, Лариса продолжала сыпать ругательства. – …А её, видите ли, не тронь. Она вовсе не паскуда, она девушка порядочная.

– Когда-то я и к тебе относился так же. – ответил Князев и уже точно направился к выходу.

Покидая квартиру, Валерий невольно распахнул входную дверь настежь. Тут-то и встретились женские взгляды. Они были скорее оценивающе-любопытные: «Чего ж такого он в ней нашёл?» и «Чем, собственно, она лучше меня?».