Злая Звезда

То ли металл был очень прочным, то ли сам Жак стал другим.

Послышались тяжелые шаги. Широкоплечая тень закрыла слабый светильник. Уродливая, испещренная язвами харя прижалась к решетке. Существо будто сошло со страниц теологического каталога адских тварей. Святые отцы любят изображать монстров, дабы запугать потенциальных грешников. Единственное, о чем они не предупреждают своих прихожан, так это о запахе. Жак постарался дышать пореже, опасаясь, что слишком глубокий вдох может вызвать у него паралич легких и повторную смерть.

Из пасти монстра полилась молочно-белая слюна, и он замычал, силясь произнести какое-то слово:

– Д-а-а-а-р-р-р…

– Дарлок, – почти обрадовался Жак. – Всего лишь дарлок. Как я сразу не узнал тебя, приятель.

Тварь удовлетворенно хрюкнула и неторопливо удалилась. Жак улыбнулся ей вслед. Значит, он всё-таки не умер. Как такое чудо могло случиться, он разберется потом. Волшебство, колдовство, гридерская технология – не важно, главное – он жив. А с волшебником можно и после потолковать. За кого его здесь принимают? Хлипкая решетка и дарлок-сторож не остановят даже ребенка.

Жак внимательно осмотрел решетку, отделявшую его каморку от остальной пещеры. В некоторых местах некачественная сварка отслаивалась от прутьев. Дряблые петли вообще были прикручены проволокой. Достаточно ее размотать, и дверь вместе с новым крепким замком упадет на пол. М-да. Не уважают его здесь. Совсем не уважают. Придется наказать. Сначала нужно избавиться от цепи, сковывающей руки. Она не особенно мешает, но без нее будет лучше.

Один из прутьев не был вмурован в пол, как все остальные. Очевидно, не хватило длины и ленивые строители, оставили всё как есть, не желая создавать себе лишних трудностей. Жак накинул цепь на этот прут и повернулся вокруг себя, перешагнув через получившуюся петлю. Цепь перекрутилась. Придется хорошенько покружиться, чтобы сей незамысловатый танец обрел смысл.

Только через полчаса упорной работы длинная цепь сплелась в тугой жгут, и каждый следующий поворот начал даваться с трудом. Широкие браслеты наручников защищали руки, но запястья уже начали трещать, грозя выскочить из суставов.

Жак едва сдержал стон облегчения, когда ушко на левом браслете выгнулось и лопнуло. Он быстро расплел «косичку» и, испытав прилив пьянящего ощущения свободы, несколькими ударами плеча и ноги выбил непрочную решетчатую дверь. Старая штольня тянулась вправо и влево от закутка, где наивные тюремщики пытались запереть Жака. Обычное подземелье, совсем непохожее на тюрьму. Закопченный потолок. Кое-где, на грубо отесанных стенах, еще сохранился ржавый крепеж для факелов. Грязные электрические лампы покачивались от сквозняка и повсюду создавали причудливые шевелящиеся тени. Толстые, пышущие паром трубы были проложены у самого пола. От них исходило приятное ласковое тепло.

Жак посмотрел направо, в ту сторону, куда ушел дарлок. Никого. И конца тоннелю не видно. «Значит, пойду налево», – решил и уже собрался двинуться в выбранном направлении, но его остановил плач за спиной. Охранники не плачут, значит, это еще один заключенный подземной каталажки. Возможно, страдалец сумеет объяснить, что это за место и где здесь находится выход. Жак побежал направо. Плач стал громче. Начали чудиться знакомые интонации. Не может быть! Жак с яростью отогнал мысль об Элеоноре. Сказочные совпадения никогда не случаются в реальной жизни.

Элька сидела на деревянной лавке, уткнувшись в колени мокрым от слез лицом. Редкие всхлипы гулко разносились под безмолвными сводами. Жак сам не понял, каким, образом ему удалось сломать решетку, и только, когда Элеонора прижалась к его груди, он обратил внимание на свои окровавленные руки. Но какое значение имеют телесные раны? Они заживут, а этот миг невыразимого счастья останется с ним навсегда. Он вернул себе самую большую ценность, которой когда-либо обладал. Пускай ненадолго, пускай всего на короткое мгновение, но его королева рядом с ним. Ее сердце бьется почти в его ладонях, и прекрасней этого не может быть ничего на свете.

– Блинчик, милый, ты жив, – простонала Элька, заливаясь слезами.

Жак наклонил голову и заглянул ей в глаза. Нет, это не взгляд сумасшедшей. Уж он-то знает, как сходят с ума. Женщина находится в состоянии глубочайшего стресса, но с рассудком у нее всё в порядке.

– Ты путаешь, родная, – прошептал он. – Виктор на Земле.

Король мог поклясться, что в черной глубине зрачков полыхнули пугающие багровые молнии.

– Любимый! – Она обхватила его голову и покрыла щеки торопливыми поцелуями.

Жак едва не разрыдался, видя ее искреннюю радость, но сдержался. Мужчины не должны плакать ни при каких обстоятельствах. Он с усилием оторвал от себя Элеонору, усадил ее на лавку и сам сел рядом с ней. Времени предаваться эмоциям нет совсем. Чем раньше они начнут действовать, тем больше у них шансов остаться вместе навсегда. И уже не важно, в горе или в радости. В жизни или в смерти. Главное – навсегда.

– Где мы? – деловито спросил Жак. Ему пришлось несколько раз повторить вопрос, прежде чем Элеонора его услышала.

– Жаркое место. Цитадель называется. Ты здесь уже бывал, – смущенно улыбаясь, сказала она и радостно добавила: – Нам не выбраться!

– Здесь почти нет охраны, – возразил Жак. – У нас получится.

– Нет смысла ставить сторожа рядом с каждой клеткой, если в зоопарке только один выход. – Она расхохоталась, и Жак всё-таки начал сомневаться в ее психическом здоровье. Если с ее рассудком что-нибудь случилось, бывший король не покинет планету, пока не проткнет глаза Муратона его сломанными ребрами.

– Нам не выбраться отсюда, – снова повторила она. – Не стоит портить суетой последние минуты жизни. Самые прекрасные минуты жизни. Я никогда не была так счастлива, как сейчас.

Элеонора не отрывала от супруга влюбленных глаз и буквально светилась от радостного возбуждения.

– Я тоже никогда… Не был… – запинаясь прошептал Жак.

Королева внезапно насторожилась.

– Кто здесь? – Ее лицо стало строгим.

Жак обернулся, готовый голыми руками разорвать назойливого мутанта. Рядом никого не было.

– Тебе послышалось. Нам нужно уходить отсюда.

– Привет, Хадаг, – вежливо поздоровалась Элька, глядя мимо Жака. – Ты пришел посмотреть, как я умру?

– Нет. Я хочу присутствовать при твоем новом рождении и заодно попрощаться. – Хадаг выглядел очень изможденным, если можно использовать подобное определение для существа, похожего на скелет. Его прозрачные кости совсем истончились, и даже Элька с трудом различала их на фоне серой стены. Жак же совсем не видел Хадага и не слышал, что тот говорит. Король беспомощно вертел головой, переводя вопросительный взгляд с Эльки на пустое место, к которому она обращалась.