Злая Звезда

– Похоже, догонит. Или нет? – одними губами шептал Виктор и неожиданно закричал: – Быстро садись в кресло!

– Зачем?

Он схватил ее за плечи и запихнул в пилотское кресло. Тамара больно ударилась локтем и попыталась вырваться, но Виктор изо всех сил вдавил ее в жесткую обивку. Девушке стало трудно дышать. Похоже, ее друг тронулся от нервного перенапряжения.

– Если взрыв произойдет рядом с яхтой, возникнет сильная перегрузка! – закричал он, защелкивая ремни у нее на груди. – Кресло защитит тебя.

– Какая перегрузка? Ты чокнулся! – Она попробовала расстегнуть ремни, но это было не так просто сделать. Нужно было точно знать, где находится защелка. – Выпусти меня! Мы всё равно умрем!

– Сиди, дурочка, – он ласково ущипнул ее за нос. – У нас появился крошечный шанс. – Он показал ей сжатые щепоткой большой и указательный пальцы. Размер их шанса, судя по этому жесту, составлял микрона два-три, не больше. – Вот такой вот шансик. Мы должны его использовать.

– А ты? – Она снова сделала попытку выбраться из кресла. – Это твое место.

– Я уж как-нибудь, – Виктор быстро поцеловал Тамару в лоб и, повернув ее лицом к мониторам, сам переместился в корму. Взяв с кровати одеяло, он накинул его на плечи и уперся спиной в ребристый люк. При сколько-нибудь значительной перегрузке подобные предосторожности никак не могли помочь ему, и Виктор это прекрасно знал. Они обречены. Минутой раньше, минутой позже… Единственное, что заставляло его действовать – мысль о необходимости бороться до конца. Брыкаться, пока не прибьют совсем.

На мониторах высветилось большое табло. «Критическое сближение», – Виктор зажмурился. Сейчас прогремит взрыв. В безвоздушном пространстве звук не распространяется, но они его услышат.

Яхта вздрогнула. Погас свет. То ли взрывной волной разрушило аккумуляторы, то ли в глазах померкло. Чудовищная сила придавила Виктора к люку. Уши заложило. В кромешной тьме поплыли большие фиолетовые пузыри. Один из них лопнул, разбрызгав вокруг себя оранжевые капли. «Я еще могу видеть?» – удивился Виктор, пытаясь сделать хоть один самый маленький вдох, но непомерная тяжесть расплющила грудную клетку и не давала дышать. «Если мне больно, значит, я еще жив, – подумал он, – или уже нет?» Яхта задергалась из стороны в сторону, будто трепеща в предсмертной агонии. Виктора вместе с обломками лежанки швырнуло головой об потолок. Хруст шейных позвонков заглушил скрежет разваливающегося корпуса звездолета. От страшной боли в затылке Виктор потерял сознание.

Тамара вцепилась в подлокотники так, что костяшки пальцев побелели, а из-под ногтей выступила кровь. Она кричала, как никогда в жизни, но сама не могла услышать своего крика. Вокруг всё грохотало и озарялось вспышками коротких замыканий. Температура в кабине сменялась с бешеной скоростью. То становилось нестерпимо холодно. На стенах проступал иней. Кожа покрывалась ледяной коркой. На полу появлялись настоящие снежные заносы. Казалось, что замерзает даже воздух. Через секунду невыносимый жар опалял лицо, снег закипал, брызжа вокруг раскаленными искрами.

Надрывно скрипели шпангоуты, потолок то выгибался, то натягивался, словно лист писчей бумаги. Ударов Тамара, к счастью, не чувствовала. Кресло было оснащено устройством, защищающим от перегрузок. Она не знала, благодарить ли ей Виктора за то, что он ее сюда усадил, или проклинать. Ему хорошо. Он уже ничего не ощущает, его бесчувственное тело швыряет по всей кабине, и в его скелете уже, наверное, не осталось ни одной целой косточки, а ей неизвестно, что еще предстоит.

Два монитора постоянно мигали. Внезапно пляска горизонтальных и вертикальных полос прекратилась, и изображение зафиксировалось. Теперь это были не цифры и знаки, а схематическое изображение обстановки вокруг яхты. Тамара ничего не понимала в космической навигации, но даже она смогла догадаться, что полукруг в нижней части экрана означает планету, рядом с которой они оказались, а мигающая точка – это их звездолет. Полукруг и точка быстро сближались.

Жара уже не чередовалась с освежающей стужей, и с девушки градом лил пот. Вся кожа горела, словно в огне, и Тамаре казалось, что через секунду она просто изжарится, как цыпленок в микроволновке.

Броски и удары прекратились. Теперь яхта дрожала в мелком ознобе. Девушка бросила еще один взгляд на монитор – полукруг превратился в прямую линию. Поверхность планеты совсем рядом. Может быть, кресло защитит ее от гибельной перегрузки? А как же Виктор? Тамара отстегнула ремни. Пальцы сами нашли нужную защелку.

Быстро вскочив на ноги, она бросилась к Виктору. Стоило ей сделать шаг от кресла, как на нее обрушился страшный груз. Будто «КамАЗ» въехал ей на плечи по двум доскам. Распластавшись на полу, словно выброшенная на берег медуза, преодолевая боль в спине и судороги в мышцах, она дотянулась до руки Виктора. Напрягшись всем телом, она попыталась притянуть его к безопасной площадке рядом с креслом. Из этого ничего не вышло. Ее друг сейчас весил несколько центнеров. Пришлось встать на четвереньки и подползти к нему вплотную. С трудом просунув руку под его грудь, она попробовала сдвинуть Виктора с места, но он как будто прилип к железному полу. Тамара подняла глаза и посмотрела на мониторы. Мигающая точка уже почти слилась с горизонтальной линией. Может быть, она еще успеет сама доползти до спасительного кресла. Девушка взглянула на Виктора. Он наверняка уже мертв. Его просто расплющило перегрузкой. Он же совсем плоский! Еще один прощальный взгляд, и она возвращается к креслу. Он умер ради нее. Вечная ему память. Когда-нибудь она родит сына и назовет его Виктором в его честь. Больше она ничего не может сделать.

По лицу Виктора обильно стекал пот. «Мертвые не потеют!» – Это простое открытие вернуло Тамаре силы. Она схватила Виктора за подмышки, уперлась ногами в обломки койки и со стоном сдвинула тяжелую глыбу его тела с места. Еще метр, и они будут у цели. Заливаясь слезами и бормоча ругательства, она преодолела десяток сантиметров, Тамара отчетливо слышала, как трещит ее позвоночник, руки готовы выскочить из суставов, и каждое движение сопровождалось нечеловеческой болью во всём теле. Прошла целая вечность прежде, чем она оказалась на спасительном пятачке рядом с креслом. Последний рывок, и Виктор тоже здесь. И хотя он не подавал никаких признаков жизни и сильно напоминал кожаный мешок с костями, она была счастлива. Из его носа и ушей сочилась кровь, и это означало, что сердце еще бьется. Тамара села в кресло и усадила Виктора себе на колени. В защищенной зоне он казался невесомой пушинкой.

Пристегнув себя и Виктора ремнями, она скосила взгляд на монитор. Метки яхты и уровня поверхности совпали. Предсмертный визг бортового компьютера резанул по ушам, и наступила тишина, в которой не было ни ее, ни Виктора. Не было никого и нечего.

Влажный воздух, смешанный с уютным запахом табачного дыма, приятно щекотал ноздри. Щебет птиц и нежное журчание воды ласкали слух. Тамара долгие минуты наслаждалась покоем, не рискуя открыть глаза и вернуться к жестокой реальности. Наконец она уговорила себя разомкнуть веки. Перед ней предстала залитая непривычно ярким светом кабина яхты. Прямые лучистые потоки струились из дыры в потолке. Разодранные металлические листы изящно распустились лепестками неведомого цветка, показывая пронзительно голубой небосвод с парой легкомысленных облаков. Снаружи слышался шелест листвы и доносился аромат зелени.

– Командир корабля и экипаж поздравляют вас с мягкой посадкой!

Тамара вздрогнула и посмотрела туда, откуда послышался знакомый голос. Она не верила, что Виктор мог остаться в живых, и ожидала увидеть кого угодно. Однако это был Виктор собственной персоной. Он сидел, прислонившись к искореженной стене кабины, и блаженно улыбался. В руке у него дымилась сигарета. Время от времени Виктор подносил сигарету к испачканным кровью губам, делал неглубокую затяжку и морщился от боли.

– Как самочувствие, спасительница моя? – спросил он, глядя на девушку веселыми глазами.