Зло побеждает зло

– Очень уж он хотел в "Правду" попасть, - задумчиво покрутила в руках лист газеты Саша.

– Мечты сбываются, - проворчал я.
– Прохвост так жаждал славы, что запасся прокламацией на случай ареста. Он же с ней не просто дешевый киллер, а высокоидейный борец с термидорианской контрреволюцией. Заодно старым дружкам-эсерам отомстил. Там дело наверняка до расстрелов дойдет, если еще есть кого.

– Посмертное проклятье, прямо как у фараона, - нервно хихикнула моя спутница.

Эсэров она любит немногим сильнее чем большевиков, зато древнюю мистику очень уважает.* Даже успела у меня поинтересоваться, не случалось ли в будущем чего-то похожего на цепочку необъяснимых смертей, преследующих расхитителей египетских гробниц.

Тем более удивительно мужество - его хватает на шутки. Мое чувство юмора, и без того аховое, спряталось от проблем где-то глубоко, в норку между депрессией и паранойей. Есть с чего. Какое там путешествие в Одессу! Какая надежда на углубление романтической составляющей наших с Сашей отношений в комфорте и неге СВПС?! Впору идти сдаваться в Большой театр, на съезд. Там хоть какой-то шанс есть!

Присесть бы куда-нибудь, привести в порядок мысли. Разум подсказывал - во всем городе не найти места безопаснее, чем в эпицентре привокзальной толчеи. Но всю жизнь не простоишь, да и нервы не железные. Поэтому я колебался недолго - подхватил Сашу под руку, увлекая ее в сторону самого плотного людского потока, наискосок, через усыпанную лошадиными орехам площадь.

На углу обернулся: что если все же рискнуть, сесть в вагон, положиться на удачу? И тут же отбросил прочь безрассудную глупость. ЖАКТ в курсе моей работы на ЦТС, верно и обратное - без справок на приличное место в СССР трудоустроиться никак нельзя. Участвовавшие в процессе старые "одесские" документы безнадежно засвечены, поэтому уж что-что, а поезда на юг чекисты проверят не отвлекаясь на сон, колбасу и водку. Вот если бы раздобыть машину! Интересно, Ильф с Петровым "Антилопу-Гну" полностью придумали, или все же описали с натуры? Или проще купить савраску с телегой? А что? Переодеться под крестьян-бедняков, да двинуться неспешно на юг, двадцать-тридцать километров в день, так глядишь к осени до Днестра доковыляем...

От мыслей оторвал голос в спину:

– Лексей! Коршунов!

Сперва я не обратил внимания, так отвык от своей фамилии за долгие годы. Но потом... рывком развернувшись, я широко распахнул глаза от удивления. Передо мной стоял старик-калека, из тех, про кого не сразу поймешь - торгуют чепухой, просят милостыню или подворовывают. От колена правой ноги пиратская деревяшка, пустой правый же рукав заткнут за пояс суконной рубахи. Через плечо - поникшие макаронины шнурков, из нашитого заплатой кармана торчат края плетеных из соломы стелек. А вот лицо... где же я его видел?

Догадка не заставила долго себя ждать:

– Гвидон!

– Гляди-ка, помнишь!
– в голосе предводителя шпаны послышалась скрытая гордость.

Жизнь крепко потрепала матерого уркагана. Сейчас, пожалуй, он выглядел еще хуже, чем в тюремном вагоне соловецкого этапа. Смутившись, я не придумал ничего лучше, как представить собеседника спутнице:

– Саша, помнишь я тебе рассказывал, как мои документы украли в Питере? Так вот...

– Залил сламщику галоши, знат-ца?
– перебил мой лепет Князь Гвидон.
– С три короба прогнал фуфла, эсэсэрер так, да эсэсэрер эдак? Так в каком году пахан даст дуба? Полсотни третьем? А нонче у нас чо на дворе? Ась? Нехорошо, ай-ай, как нехо...

Ехидная речь оборвалась на полуслове. Приторный оскал сменился изумлением.

– Бл..ть! Да это ты, ты, ты его! Ах! Высоко сложил!!!**

Ну и чутье! Я нащупал в кармане браунинг: сбежать или убить?

– Не скипидарься, - речь старика вдруг обрела твердость.
– Гвидон кореша в доску не загонит.***

– Даже не думал...

– Ты мне мурку не води, - возразил Гвидон без всякой злобы.
– Отчаянный! И перо не жамкай - без того моя курносая за спиной маячит. Забрали гады лягавые мою житуху, оставили едва чинарь допыжить.

– Как вышло-то?
– в замешательстве поинтересовался я, кивая на пустой рукав.

– Вертухаю из бесов вожжа под хвост влетела, застроил нахрапом командировку. Пока фасон держал, смоленскими налили как богатому.**** Лепила лярва, поднимать не стала, так и откоптел без понту. Все еще ломает, ежели без марафету.

Я понял едва ли половину, но на всякий случай состроил приличествующую моменту сострадательную мину.

– Не всякому фартит!
– взгляд Гвидона подозрительно задержался на Саше.
– Но погодь ка, ты с кралей чисто сорвался или шпоры на хвосте висят?

– Боюсь, завтра в газетах словесный портрет будет, - не стал запираться я.

Предводитель шпаны отшатнулся:

– Да с тобой рядом потолкаться уже весит вышак!

– Никому не скажу, - неудачно пошутил я.

– Рвать тебе надо. В могиле не отлежишься, за буграми не спрячешься...***** Куда идешь-то?

– Э-э-э...

– Не закапаю!

– Хотели телегу купить, переодеться в крестьян, - решился я. И добавил, сменив на всякий случай генеральный курс драпа: - Двинем с переселенцами на восток.

– Кха-кха-кха!
– закашлял в кулак уцелевшей руки Гвидон.
– Хоть христорадником нарядись, любой касьян слету в тебе барина срисует!

– По приметам в Москве каждый пионер искать будет, - пожаловался я в ответ.

– К цапле****** не суйся. В хате на отлете теряться даже не думай! Там новое мурло без шмона палят.

Не поспоришь. Я вспомнил взгляды пацанов, обсиживающие изгороди в Кузьминках. Для них любой незнакомец - повод для болтовни на полдня. Мамки-бабки посудачить тоже совсем не промах.

– В Москве ныкайтесь. Прикинь свою мамзель шкетом, ни один лягаш не мигнет.

– О! Шикарный вариант!
– обрадовался я. Расставаться с Александрой не хотелось, но ходить вместе с девушкой все равно что надсмехаться над удачей.
– А мне что делать?

Гвидон окинул мою тушку скептическим взглядом.

– Яро! Не жукнешь.******* Хоть крученый, а залепят, тявкнуть не поспеешь.

– Не ноги же себе рубить, - грубо отшутился я перед инвалидом.

Однако смысловые тонкости Гвидона не волновали. Или наоборот, его чувство юмора оказалось на голову повыше моего.

– В лазарете барно филонить. Шмонать не будут.

– Может есть на примете место укромное? Хоть недельку отлежаться?
– с надеждой поинтересовался я.

– Не примусь!
– резко отрубил Князь.
– Топай, нотный. Неровен час, явятся мои сявки - за них не поручусь. Лады?

Намек ясный, дважды уговаривать не надо.

– Большо вам спасибо за совет, - неимоверно вежливо попрощалась Саша. Мне бы ее самообладание!

– Погодь, Лексей, - внезапно пошел на попятную старый уркаган.
– В Питере пошукай на Дровяном переулке церковь Иоанна, что эстонцы строили. Напротив дом будет в три этажа, в хазе нумер тринадцать я нычку замастырил, сам знаешь с чем. В обивке двери парадного, наверху, под войлоком.