Зло вчерашнего дня

У девушки словно пелена спала с глаз. Она вдруг почувствовала неожиданное облегчение и одновременно глухую тоску. Серафима молча поднялась, отряхнулась и, пообещав Стасику скоро вернуться, отправилась в дом на горке.

Катерина и Леша (так звали паренька из автобуса) договорились после экскурсии не разбегаться по отелям. Почему бы не провести последний вечер в Париже на веранде одного из его знаменитых кафе — тех, которые выставляют на бульварах столы и плетеные стулья вдоль тротуаров. В таких заведениях можно, как в театре, беззастенчиво разглядывать прохожих, загадочно молчать и притворяться парижанами.

Новые друзья отправились на Елисейские Поля, освещенные тысячами огней. Леша приятным баритоном напевал хит Джо Дасена: «Oh, Champs Elysees», а Катя исподволь разглядывала прохожих. Она и раньше обмирала, слушая французских шансонье, а тут вдруг почувствовала предательскую дрожь в коленках. Эта дрожь всегда говорила о начале любви. Наверное, на сей раз — о любви к Парижу. Образ Парижа, мечта о Париже были для нее, как для любой туристки, важнее, чем скучная правда о большом, пестром и не очень удобном для жизни простых французов мегаполисе. Морис на экскурсии объявил со всей прямотой:

— Мы, парижские туроператоры и гиды, продаем вам мечту. Для русских наш город — как Мекка для мусульман. Вы, туристы, ничего не желаете знать о том, как непросто и дорого здесь жить. Слушаете вполуха про растущие налоги, сокращения рабочих мест, неподъемные для простых французов цены. Вы хотите праздника. Вам нужны «Мулен Руж» с дорогущим шампанским и заезженным шоу, третьесортные картины, купленные на Монмартре, брелоки для ключей с Эйфелевой башней и прочая дешевая дребедень. Что ж, мы с удовольствием поможем вам потратить ваши денежки и отснять сотни любительских кадров, которые потом никто никогда в жизни не будет пересматривать. Словом, добро пожаловать в Париж!..

Катя и Леша, несмотря на усталость, брели по вечернему городу пешком. Им хотелось прочувствовать напоследок каждый булыжник Парижа, еще раз поглазеть на его прославленные символы, над которыми они еще вчера подтрунивали, называя их туристической попсой. В этот поздний час щедро подсвеченные Гранд-опера и Лувр, Эйфелева башня и Дом инвалидов, Нотр-Дам и Триумфальная арка выглядели как декорации фильма, усиливая в душе Катерины ощущение нереальности происходящего. Катя случайно увидела себя в огромной витрине роскошного магазина на Елисейских Полях, словно на экране кинотеатра. Как будто другая девушка — тоже молодая, красивая и успешная — в компании симпатичного парня гуляет по Парижу. Отчего-то от этой картины стало на душе так грустно, что Катерина едва не разрыдалась.

— Кать, ты чего? — испугался парень.

— Боюсь, не смогу тебе объяснить, — пробормотала Катя, — ты решишь, что я сошла с ума.

— А ты попробуй, — попросил Леша, — я парень смышленый, авось въеду. Хотя вас, девчонок, если честно, понять — все равно что французскую грамматику на пятерку сдать.

— Понимаешь, Леш, мы с тобой в Париже, мне хорошо, приятно с тобой болтать, а дома… там сейчас происходит что-то странное. Как будто родственники сговорились попадать в аварии, падать с лестниц, велосипедов, получать удары током… Не поверишь, все это случилось за последние несколько дней. Вначале отец, потом мама, потом дядя… А я бросила их в такое невеселое время. Ну и кто я после этого?

— Ты, Катя, красивая и добрая девушка, — серьезно сказал Леша. — А это — обычные совпадения. Закон парных случаев, как в математике. Наверное, у твоих предков просто полоса такая — мрачная, как внешность подростка эмо. А у тебя все не так плохо. Вон, по Парижу сейчас гуляешь.

— Может быть, — согласилась Катерина. — И все-таки… маму жалко. Она чем-то напугана. Умоляла остаться еще на неделю.

— Класс! — с завистью присвистнул Леша. — И бабки прислала?

— Прислала, — призналась Катя.

— Ну, так оставайся, чего ты сваливаешь? — удивленно пожал плечами новый приятель. — Я бы лично еще месячишко на Парижчине потусовался.

— И не подумаю! — объявила Катерина. — Завтра же возвращаюсь в Москву. Чтобы самой все разведать. Обожаю опасности и приключения!

Леша впервые посмотрел на Катю с интересом. Кто бы мог подумать: у этой богатенькой девчонки такое храброе сердце! — А я за тобой, как пятачок за Винни-Пухом, — сказал он и забавно хрюкнул. — Давай ты будешь мисс Марпл, а я — Эркюль Пуаро. Кстати, не мешало бы подкрепиться, мисс детектив!

Катя не удержалась и прыснула, а Лешка вдруг обнял и нежно поцеловал ее. Так вот к чему у нее дрожали коленки! Похоже, она, как послушная дочь, выполняет мамин наказ влюбиться. Магия города любви обволакивала ее, подчиняла своим законам, Катя была не в силах противиться ей в прекрасную, теплую, переливавшуюся огнями парижскую ночь.

Лина внимательно слушала Серафиму, и леденящий холод проникал в душу. Ею овладел страх за юное существо, которое из зависти, из любопытства, из юной самонадеянной глупости заглянуло туда, куда никому из смертных ни на миг, пусть даже из любопытства или отчаяния, даже одним глазком — заглядывать нельзя. Чтобы не стать разменной монетой в незримой битве светлых и темных сил, которая будет продолжаться всегда, пока на Земле живут люди… Или дело обстоит проще, и девушка стала жертвой чьего-то расчетливого, вполне земного промысла?

Лина не очень-то поверила в электронного дьявола, но теперь по ее спине побежали мурашки. А если вправду он существует в Сети? Нет, маловероятно, отогнала она эту мысль от себя, как наваждение. Трудно поверить в то, что силы зла освоились с новыми технологиями и орудуют в Интернете, охотятся за душами неискушенных юных созданий, таких, как Серафима! Или…

Какофония в ее голове внезапно сменилась ясной мелодией. Вот сейчас… сейчас она узнает…

«А вдруг кто-то невидимый, расчетливый, вполне земной овладел новыми технологиями и подчинил себе душу бедной девочки? Но зачем?» — промелькнула в голове ужасная догадка. Она заставила Лину содрогнуться. Эта версия выглядела гораздо правдоподобнее, чем происки дьявола. Но сейчас ее заботило другое.

Лина тихо спросила девушку:

— Как же ты будешь жить дальше?

— Отец Геннадий сказал, что раскаяться никогда не поздно.

— Ты не боишься, что я все расскажу следователю и тебя арестуют за серию покушений на убийство?

— Пожалуйста, рассказывайте. Может, мне станет легче. Моя совесть наказывает меня каждый день и каждый час гораздо сильнее, чем приговор любого суда, — прошептала Серафима, не поднимая глаз.

— Но на тебе — страшный грех, — не отступала Лина. — Дьявольский замысел чудом сорвался, и все остались живы. Все… кроме твоей души. Ты же продала ее? Как ты теперь будешь жить? Без души, с одной красивой оболочкой… Знаешь, сколько всего эта кукольная бездушная оболочка способна натворить?

— Отец Геннадий сказал, что милость Господа безгранична, — прошептала Серафима. — Раскаяние и молитва помогут вернуть бессмертную душу. В любом случае в этом доме мне больше находиться нельзя. Сегодня вечером уеду, чтобы начать другую жизнь.

— А как же Стасик? — поинтересовалась Лина.

— Он хороший, добрый парень, за него я не беспокоюсь. Постепенно забудет меня, встретит другую девушку, подарит Людмиле Викентьевне внука или внучку.

— А отец? Что будет с ним? Он так привязался к тебе…