Злобный

— Эй, а где Дорито?

Она драматично закатывает глаза, ее длинные ресницы трепещут у щеки.

— Эта сука снова нанесла удар.

Я не сомневаюсь, что она говорит о Лорел, сводной сестре из недр ада, и, конечно же, она добавляет: — Когда она не скулила и не стонала из-за тебя во время рождественских каникул, она плакала из-за кота. Он с моим отцом.

Господи, Лорел хуже всех.

— Прости, — тихо говорю я.

— Все в порядке, я увижусь с ним во время каникул этим летом, а затем я смогу забрать его в колледж следующей осенью, так что все. Я просто рада, что ты здесь.

Да, что ж, я даже счастливее, что она здесь. Что она не злится на меня и что мы все еще друзья. Я знаю, что в ближайшие несколько месяцев она будет нужна мне больше, чем когда-либо. Я снова на вражеской территории, но Лони и Генри всегда заставляли меня чувствовать, что я в безопасности.

Однако есть еще одна вещь, которая меня успокаивает, когда я думаю о том, что ждет меня завтра, когда начнутся занятия. Когда я уходила отсюда, Сэйнт и Лорел раскрыли все свои карты. Они взорвали мою жизнь и выложили мое грязное прошлое на всеобщее обозрение. Без сомнения, этот семестр будет ужасным и несчастным, но нет худа без добра?

Они сделали так, что мне больше нечего терять.

Я возвращаюсь к этой войне заряженной и решительной, а они уже сбросили свою ядерную бомбу. Но я пережила это, и я переживу их.

Они заметят, как я приду.

И я не могу дождаться, чтобы увидеть удивление на их глупых, красивых лицах.

— Надо было держаться подальше, тупая пизда

— Ты никому здесь не нужна.

— Чертова убийца. Сайди была ангелом!

Я изо всех сил стараюсь игнорировать язвительные слова, которые бросаются в мой адрес в тот момент, когда я выхожу из своего общежития на ужин в тот вечер. Я ожидала этого, поэтому я должна быть более подготовленной, но я забыла, как сильно публичное унижение и ненависть обжигают меня изнутри.

— Просто не обращай на них внимания, — бормочет Лони. Всегда верная подруга, она написала мне раньше, настаивая на том, чтобы прогуляться со мной из общежития в Д-холл.

Мы пробираемся через кампус, как можем, уклоняясь от злобных слов и вопиющих угроз. Когда мы подходим ко входу в обеденный зал, и я натыкаюсь на импровизированный мемориал из цветов, загнанных животных и фотографий трех студентов, погибших в огне, мне нужно время, чтобы собраться с силами и собраться с нервами, прежде чем мы сможем войти внутрь.

Лони берет меня за руку и успокаивающе сжимает ее, прежде чем мы входим в двери.

— К черту этих людей. Если бы Олдридж думал, что ты сделала это, тебя бы здесь не было.

Да, но он также не был готов к урагану Карли. Как только я убедила ее позволить мне вернуться, она так сильно принялась за меня заступаться, что у директора Олдриджа, наверное, до сих пор кружится голова.

Бросив на своего друга неуверенную улыбку, я коротко киваю и вхожу в D-зал.

Сначала кажется, что нас никто не замечает, но я знаю, что это ненадолго, и я права. Когда мы проходим между столами, все взгляды начинают поворачиваться в нашу сторону, и в переполненном зале воцаряется жуткая тишина.

Люди выглядели потрясенными, некоторые откровенно рассерженными. Я высоко держу голову и смотрю прямо перед собой.

Только когда я подхожу ближе к обычному столу Сэйнта, моя решимость колеблется, и я не могу удержаться, чтобы не бросить на него быстрый взгляд. Должно быть, я жажду наказания, но я говорю себе, что он, скорее всего, где-нибудь отправляет Лорел в небытие или сделает свой второй или третий крестраж.

Я чуть не спотыкаюсь о собственные ноги, когда наши взгляды встречаются с другого конца комнаты.

Он смотрит на меня с таким потрясением, что я не знаю, как это полностью расшифровать. Гейб и Лиам сидят рядом с ним, и оба они выглядят одинаково ошеломленными, увидев меня, но выражение лица Лиама мгновенно превращается в гордость.

Ясно, что он доволен тем, что я последовала его совету и вернулась.

Сэйнт, однако, выглядит далеко не счастливым.

На самом деле, он выглядит так, как будто мог бы использовать свою ярость, чтобы разрушить весь этот кампус.

Когда он вскакивает на ноги, мое сердце, кажется, замирает, и я полностью останавливаюсь.

Лони хмуро смотрит на меня, затем смотрит, на что я смотрю. Ее карие глаза широко распахиваются, и она поворачивается ко мне, помещая свое тело между мной и Сэйнтом, который штурмует наш путь.

— Тебе не нужно с ним разговаривать, — отчаянно шепчет она. — Просто скажи слово, и я заставлю его исчезнуть.

Как бы я ни ценила это предложение, я качаю головой.

— Нет, это должно было произойти в конце концов. С таким же успехом можно было бы покончить с этим прямо сейчас. Я не боюсь его, Лони.

Это, наверное, моя проблема. Я недооценила Сэйнта Анжелла с самого начала.

Она, кажется, неохотно соглашается, но после долгой паузы отступает в сторону. Сэйнт достигает нас в следующую секунду, его рука тянется к моему плечу.

— Какого хрена ты здесь делаешь?

Я смериваю его ледяным взглядом.

— Перерыв закончился, и завтра начинается новый семестр. Какого хрена, ты думаешь, я здесь делаю?

Его челюсть напряжена, а взгляд дикий, но затем в мгновение ока он становится холодным, выражение его лица лишено эмоций, когда он выпрямляется и убирает пальцы с моего плеча. Я стараюсь не обращать внимания на то, как моя кожа внезапно становится холоднее под футболкой.

— Ты чертова мазохистка, — говорит он ледяным голосом.

— Мазохистка, — соглашаюсь я.

Он открывает рот, как будто хочет сказать что-то еще, но его прерывают, когда высокая длинноногая девушка с ярко-рыжими волосами, большими сиськами и зеленым "Биркином", свисающим с ее бледного запястья, подпрыгивает к нему сбоку.

— Ой! Кто это? — спрашивает она сладким голосом.

Когда она переплетает свои пальцы с его, я чувствую, как моя поза ослабевает.

— Никто, — говорит он ей сквозь зубы, его серо-голубые глаза все еще впиваются в меня. — Она никто.

Его смысл на 100 процентов ясен: Мэллори Эллис- никто . Это ранит больше, чем я хочу признать, и мой желудок

, кажется, пожирает мое сердце, когда рыжая поворачивается ко мне и тащит меня медленным, оценивающим взглядом, который не жесток, но и не обязательно дружелюбен.

— Ты, должно быть, Мэллори, — протягивает она, затем наклоняет голову набок. — Я так много слышала о тебе. Я Розалинда Бьянка.