Злодей в подарочной упаковке

Ожидание наше было нетерпеливым. Мне хотелось, чтобы грабители начали свое грязное дело сейчас, немедленно. Мы не знали, когда это должно произойти. Но ведь майор Здоренко не зря назначал именно эту дату. Источнику, из которого он узнал о готовящемся ограблении, я доверяла, поэтому не сомневалась, что все произойдет именно сегодня, но вот когда?..

Во дворе Волынского было по-прежнему тихо, и мне казалось, что в доме никого нет, несмотря на то что Здоренко предупредил о готовящейся засаде. Я выжидательно всматривалась в окна особняка, не сводя с него глаз. Пропустить самое интересное, то есть непосредственное появление грабителей, мне не хотелось.

В таком тревожном ожидании мы просидели около трех часов, и я уже начала уставать. Борис Ильич все подливал и подливал нам чая в чашки, а Виктор не выпускал из рук фотоаппарата. Во дворе Волынского по-прежнему не наблюдалось никакого движения, в поселке стояла мертвая тишина, и только щебетание птичек едва слышно доносилось до нас.

И вдруг я услышала звук приближающейся машины, сразу же посмотрев по сторонам. Именно оттуда, откуда несколько часов назад пришли и мы с Виктором, мчался автомобиль, «шестерка» серого цвета. Сидящих за рулем не было видно, но вскоре он подъехал к воротам Волынского. В машине сидели двое. Я направила подзорную трубу на мужчину, сидящего за рулем.

Это, без сомнения, был Дмитрий Корандин, только на сей раз одетый по-весеннему, в куртке с высоким воротом, прикрывающей нижнюю часть лица, и в надвинутой на лоб кепке. Но тем не менее я узнала его сразу. Дмитрий вышел из машины и прошел к воротам.

Напарник его стоял ко мне спиной. Ничего примечательного в его фигуре я не обнаружила, но, когда незнакомец оглянулся, внимательно осматривая окружающие особняки, я едва удержалась, чтобы не вскрикнуть. В тишине звучали только щелчки фотоаппарата, Виктор фиксировал практически каждое движение грабителей, поэтому мой всхлип, вырвавшийся все же, был неожиданным и пугающим. Напарником Дмитрия оказался тот самый Александр, который месяц назад стремился покорить в кафе сердце Маринки. И я была непосредственной участницей этого знакомства!.. А вот подробностей развития отношений подруги с этим типом, как, впрочем, и расставания, я не знала, потому что не придала тогда значения очередному увлечению своей секретарши.

Тем временем Дмитрий с Александром уже спокойно шли к особняку Волынского. Грабители не оглянулись ни разу и, как только Дмитрий открыл дверь, шмыгнули внутрь. В столовой, откуда мы наблюдали за всем, было тихо, но, если бы в доме Волынского произошла драка или же прозвучал выстрел, то мы бы это наверняка услышали. К сожалению, ничего такого не произошло.

Я начала волноваться. Входная дверь особняка была плотно закрыта, и я напряженно, до слез всматривалась в нее. Виктор не отрывался от трубы, направив ее на окна дома, но днем они просматривались гораздо хуже, чем вечером… Ничего не происходило, наверное, в течение пяти-семи минут, как мне показалось, хотя на часы я не глядела, а время чувствовала интуитивно.

— Все! Надо действовать, — неожиданно сказала я, вставая с места. — А то они сейчас уйдут!

Виктор одернул меня и кивнул на особняк Волынского, на крыльце которого в этот момент появились выходящие из дома Дмитрий и Александр, оба совершенно спокойные. Корандин запирал ключом дверь, а затем, когда ключи уже лежали в его кармане, он с напарником пошел к машине.

— Черт! — выругалась я. — Где же милиция? Где Здоренко? Неужели они все прошляпили?

Я не сводила глаз с «шестерки», в которую уже садились грабители. Сейчас они умчатся в неизвестном направлении, а мы с Виктором останемся здесь с пачкой фотографий, от которых не будет уже никакого толка. Я отчетливо слышала звук взревевшего мотора автомобиля с преступниками, они беспрепятственно собирались уезжать, и некому было их остановить. Я дернулась и готова была уже выбежать из дома на дорогу, чтобы показать, что есть свидетели произошедшего, как вдруг воздух огласил вой милицейских сирен, услышав которые я несказанно обрадовалась. С обеих сторон улицы к «шестерке» двигались два милицейских автомобиля. Машина, в которой сидели преступники, оказалась зажатой между ними, так как поблизости не было ни перекрестков, ни переулков, в которые можно было бы свернуть. К грабителям, как только они вышли из машины, подбежали плечистые молодцы в милицейской форме и схватили их.

Уже не боясь, что помешаю ходу операции, я вышла из нашего временного укрытия и подбежала к Дмитрию, вокруг которого суетились милиционеры в количестве не менее десяти человек. Он стоял лицом к машине, поэтому не видел меня, а по его карманам проворно шарили руки одного из милиционеров. Обыскивающий постепенно выкладывал на капот машины то, что удалось заполучить грабителям. Помимо валюты и крупной суммы в рублевом эквиваленте, у Дмитрия были обнаружены предметы из драгоценных металлов, а также некоторые ценные бумаги. Все изъятое было занесено в протокол.

Александр нервничал, громко кричал, что во всем виноват не он, а его напарник, который и втянул его в это дело. Мне показалось это странным, хотя на самом деле у Дмитрия было изъято намного больше ценных вещей, чем у Александра.

Дмитрий же держался спокойно, не проронив ни одного слова, поэтому в тишине поселка слышались только возбужденные голоса милиционеров. Они явно были обрадованы такой удачей, впрочем, так же, как и я. Помимо того что фотограф, являющийся сотрудником правоохранительных органов, снимал практически каждый шаг своих коллег, Виктор тоже не стоял на месте и беспрерывно щелкал своим фотоаппаратом.

— Снимать запрещено, — грубо оттолкнул его в сторону громадный детина в милицейской форме.

— Криминальная газета «Свидетель»! Бойкова Ольга Юрьевна! — представилась я громко, и Дмитрий одновременно с Александром оглянулись.

Наши взгляды с Корандиным встретились. Он смотрел по-прежнему уверенно, но затем в какой-то момент не выдержал, опустил голову и больше не поднимал ее.

К месту захвата подъехала еще одна машина, которая, хоть и была исчиркана опознавательными надписями, но выглядела гораздо лучше, чем уже стоявшие неподалеку автомобили правоохранительных органов. Из автомобиля вышел майор Здоренко и, торопясь, подбежал к нам.

— Как вам, Ольга Юрьевна? Как мои молодцы работают? — обрадовался он, желая в очередной раз услышать комплименты в адрес РУБОПа.

Я промолчала, что явно расстроило Здоренко. Он был настоящим солдафоном и относился к своей службе как к самому драгоценному, что у него есть. Однако мое молчание не прошло незамеченным.

— А вы-то что здесь делаете? — удивленно спросил майор. — Я же говорил вам о том, что не нуждаюсь на этом этапе в вашей помощи. Вы могли бы испортить всю операцию! А если бы Дмитрий заметил вас?

— Я же все-таки журналистка и по долгу службы обязана непосредственно участвовать в таких делах, — оправдывалась я, хотя, уверена, имела полное право присутствовать при задержании.

— Вот я и говорю вам, Ольга Юрьевна, что пора бы уже подумать о семье, детях, в конце концов, а не гоняться за преступниками. — Так Здоренко каждый раз выражал свое пренебрежение к моей работе.

— А могу ли я попросить вас кое о чем? — скромно спросила я.

— Ну, что еще надумала?

— На Дмитрии все равно наручники, а неподалеку стоит моя «Лада», — начала я издалека. — Как я успела заметить, ваших сотрудников приехало много, и места для грабителей даже в трех машинах может не хватить.

— Ну уж об этом не беспокойтесь, довезем с ветерком, — успокоил меня Здоренко.

— Может, Дмитрия посадить в нашу машину? — предложила я. — Мне с ним поговорить надо, боюсь, что другого случая уже не предоставится.

— Это, конечно же, запрещено… — с сомнением проговорил Здоренко. — Но, принимая во внимание ваше непосредственное участие в деле… Хорошо, Ольга Юрьевна! Только учтите, что несете полную ответственность за него. К вам в машину сядут еще двое наших, чтобы обеспечить вашу полную безопасность.