Злодей

Мне пришлось бежать. Второго шанса у меня не будет.

— Мне очень жаль.

Слезы застилали мне глаза, когда я бросилась в фойе. Схватив пальто Себастьяна, я рывком распахнула входную дверь и выхватила ключи из его кармана.

Квадроцикл завелся, и я помчалась по подъездной дорожке, оставив позади ярко освещенный дом. Свобода была прямо передо мной. Все, что мне нужно было сделать, это бросить вызов ледяному воздуху, моему разбитому сердцу и чувству вины, которое угрожало раздавить меня.

Я взобрался на вершину холма и направилась к воротам вдоль шоссе. По счастливой случайности они были открыты настежь. Квадроцикл мчался сквозь темную ночь, неся меня и все мои надежды. Когда я добралась до открытых ворот и выехала на шоссе, то почти не могла поверить в это.

Повернув направо, я направилась к городу. Пока я бежала, мимо не проехало ни одной машины, но этого следовало ожидать в сочельник в такой глухомани. Дорога то опускалась, то поднималась, и каждая миля немного отличалась от предыдущей. В одном месте поднимались обе стороны дороги, серые каменные стены сияли в лунном свете. Еще через несколько минут в гул мотора начал вторгаться какой-то звук. Звук вертолета. Тот, который я узнала.

Вся кровь отхлынула от моего лица, когда вертолет пролетел над головой и начал лениво опускаться на землю примерно в пятидесяти ярдах впереди. Я оглянулась и увидела фары. Вспышка надежды погасла, когда я узнала лимузин Себастьяна.

Я остановилась. Вся надежда, которую я сдерживала, улетучилась и растворилась в холодном воздухе. Он поймал меня, случилось так, как он говорил. Бежать было некуда. Все было кончено.

Вертолет приземлился, и Себастьян — тот самый человек, которого я считала парализованным всего несколько минут назад, вышел из кабины и подошел ко мне.

Глава 41

Себастьян

Выражение ужаса на ее лице разрывало меня на части. Я был причиной этого. Ей было больно, и это я причинил ей боль.

С того момента, как она заказала болиголов, я знал план ее побега. Мне было интересно, собирается ли она убить меня или просто вырубить. Учитывая количество болиголова, которое она бросила в мой стакан, это было последнее. Я решил считать это небольшой победой.

Она дрожала, но в остальном сидела неподвижно на квадроцикле, который я предусмотрительно оставил для нее в удобном месте. Это было ужасно, но я хотел посмотреть, как далеко она зайдет. Я должен был знать, завершит ли начатое Камилла.

В то утро, когда она лежала в моих объятиях, меня осенило. Помимо простого факта, что я любил Камиллу, я понимал, что, возможно, она была права. Моя отчаянная потребность держать ее рядом, казалось, убивала то малое доверие, которое я построил. И если это умрет, то исчезнет и шанс, что она полюбит меня в ответ. Такого рода потребность не была чем-то, от чего человек мог бы вернуться.

Папа долго стоял у могилы, после того как все сели в машины и покинули кладбище. Я стоял рядом с ним, не зная, стоит ли мне что-то сказать. Низкие облака нависали над головой, обещая дождь, но так и не доставляя его.

Могильщики прислонились к склепу вдалеке, курили и разговаривали, но больше всего ждали. Как только мы уедем, они закончат работу по похоронам моей матери.

Через пару часов у меня был матч по лакроссу с парнями из города. Если мы не уедем в ближайшее время, я буду скучать по нему. Я должен был что-то сказать.

— Папа?

Он не ответил. Тяжелая тишина тянулась между нами, напрягая то, что всегда казалось неразрывной связью. Его фраза звучала у меня в голове: «когда сомневаешься, пережди. Эмоции всегда показывают, что они собой представляют».

Прошло еще десять минут, и даже могильщики замолчали и просто наблюдали за нами.

— Когда я впервые увидел ее, она была с другим мужчиной. Ты знал об этом?

— Нет, — до этого я никогда не спрашивал об их жизни. Это казалось неуместным.

— У нее был парень. Он был популярен, умен, богаче меня в то время. Мы все вместе учились в колледже, — он улыбнулся, и я был уверен, что это была такая улыбка, которая означала, что он был печален, но имел счастливые воспоминания. — Я увидел ее на танцах. Они у нас тогда еще были. Неловкие, ужасные на самом деле. Но не в ту ночь, когда я ее увидел. Она сидела на его коленях, улыбаясь и смеясь вместе с другими парами, которые собрались вокруг них, чтобы впитать всю мощь, которая исходила от нее, как луч света.

— И что же ты сделал?

— Я решил, что она будет моей, — он вытер глаза.

— Это имеет смысл.

Он обнял меня за плечи.

— Так оно и было. Это точно. Поэтому я пригласил ее на свидание. Она мне отказала.

— Неужели?

— Да, — его улыбка вернулась. — Она сказала мне, что у нее есть бойфренд и она не будет изменять ему.

— И что же ты сделал?

— В следующий раз, когда я увидел их в кампусе, я подошел прямо к нему и вырубил.

Я посмотрел на него, не уверенный, что он говорит серьезно. Мой отец едва повышал голос, не говоря уже о кулаках.

— Я так и сделал, — он кивнул. — Я положил его прямо там, во дворе.

— И что же она сделала?

— Она назвала меня психом и сказала, что больше не хочет меня видеть.

— О.

— Все вышло не совсем так, как я ожидал.

— Так как же вы двое оказались вместе?

— После этого я делал для нее всякие мелочи. Оставлял ей записки, отправлял цветы. Я никогда не пропускал ни одной недели. Все отправлялось по часам.

— И это сработало?

— Это заняло чуть больше года, но в конце концов, она увидела меня в кампусе и подошла ко мне, — он рассмеялся. — Она сказала: «Ты очень настойчив». Я сказал: «Когда что-то стоит того, другого пути нет». Через год мы поженились. А теперь... — его голос сорвался на рыдание.

Я обнял его за талию.

— А теперь ты все еще влюблен, но она ушла.

— Да.

— И это причиняет тебе боль?

— Да.

— Оно того стоило?

— Что ты имеешь в виду? — он еще раз вытер лицо носовым платком и сунул его в карман.

— Неужели время, проведенное с ней, стоило всей той боли, которую ты сейчас испытываешь?