Злом за зло (Драконоборец - dark edition)

— Как нецивилизованно! Но если этот жуткий тип придавлен таким количеством льда и еще не мертв, то разве у него есть выбор, кроме как признать свое поражение… почему вы смеетесь?

Волшебники не смеялись над особой королевской крови — некромант просто улыбался ее наивности, а серый маг зло усмехался в куда более оскорбительной манере.

— Для волшебника его уровня ледяная гора, давящая сверху, — не такое уж и серьезное препятствие. Господин Илиас просто дал себе время подготовиться к продолжению и слегка перевести дух, а Механизм Разрушения… да, точно, уже вылезает.

Довольно крупный участок льда налился краснотой и взорвался, а из получившегося кратера, порождая облака кипящего пара, показалось слепое тело исполинского огненного червя. Магическая тварь судорожно вздрогнула и выплюнула на тающий лед Механизм Разрушения, который был раскален докрасна, немного помят, но несомненно жив… работоспособен. Этого не было слышно, но огромные магические проекции, парившие над трибунами, показывали его в приближении, и он явно смеялся. Такое появление вызвало бурю восторга, хотя прущий с арены горячий пар испортил многим зрителям обзор. Ветер над Гильдхоллом стал крепчать.

Однако пока Механизм валялся подо льдом, вызывал потустороннюю тварь и выбирался, Фортуна тратил время с толком. В его руке появилась слегка изогнутая волшебная палочка, тонкий, короткий, выточенный из кости артефакт, при помощи которого действующий чемпион выстраивал большой сложный чертеж, пылавший в воздухе, становясь все более явным.

— Что происходит? Что он делает? — нетерпеливо потребовала Хлоя.

— Он доказывает, что достоин ранга архимага, — осуществляет сложный призыв, причем не каких-то там стихийных тварей, духов или демонов, а открывает проход в иное измерение.

Илиас Фортуна проложил тоннель, соединив привычное измерение мира Валемар с иным, из которого явились невиданные существа, вроде бы и похожие на людей, но тела их состояли из кристаллической материи, имели острые грани и твердые плоскости.

— Кристаллиды. — Тобиус рассеянно полез в сумку за трубкой, но передумал.

Когда Механизм Разрушения выбрался, Илиас Фортуна указал пришельцам на него, и те стали наступать полукругом, попутно изменяя свою форму. Из их тел выступили кристаллические клинки и шипы.

— Теперь железяке придется идти врукопашную, — предрек Штербен, напряженно следивший за поединком.

— Что? Почему?

— Потому что природа этих существ делает их малоуязвимыми для энергетических атак нашего мира, миледи, заклинания либо рассеиваются, либо рикошетят, так что придется прибегать к материальным атакам, а ведь их кристаллические клинки режут сталь как масло.

— А телекинезом железяка не владеет?

— За время участия в турнире он ни разу не прибег к мыслесиле, чар Тобиус.

— Это ничего не значит. Однако если он позволит связать себя ближним боем, то потеряет инициативу, и тогда победить будет очень тяжело. Сам попадался на такой прием.

И Штербен, и Тобиус оказались правы — кристаллиды навязали Механизму Разрушения ближний бой, пока Фортуна изгонял огненного червя. Бой оказался тяжелым для железного мага, выходцы из иного измерения, когда им удавалось его задеть, оставляли глубокие борозды на броне и представляли для металлического тела гораздо больше опасности, чем для органического, — ведь пораненную руку можно было заживить походя, а разрубленный металлический сустав — нет. Механизм Разрушения тоже это понимал, а потому крутился вокруг своей оси, как безумный, вращая молотом. Его ловкость и скорость сделали бы честь даже эльфскому мечнику, не говоря уж о таком громадном и тяжелом существе, а удар молота, если достигал цели, превращал противника в кристаллическую пыль. К тому моменту, когда с кристаллидами оказалось покончено, на арене уже было пять идентичных волшебников по имени Илиас Фортуна.

— Равные Братья, понятно, хочет зайти с разных сторон.

— Вы тоже поняли, чар Тобиус?

— Да. Но я думал, что слабости железяки более-менее известны, он ведь сражался в отборочных боях.

— И каждый раз давил превосходящей огневой мощью, да. Пока что он не выкладывается на полную.

— А ну не игнорируйте меня! Я требую объяснений!

— Лучше бы вы просто наслаждались всеми этими яркими вспышками, миледи, и громкими хлопками, — буркнул Тобиус.

Некромант был более милостив, к тому же в его обязанности входила забота о гостях.

— Видите ли, миледи, у Механизма Разрушения очень прочное защитное поле, нестандартное и неизученное. Пока что оно не давало слабины, отражая все виды атак, но вечно так продолжаться не может. Идеальных защитных заклинаний не бывает, и…

— Благосклонность Королевы Фей, — перебил его Тобиус.

— Я имел в виду те, что не перешли в разряд мифов, чар Тобиус.

— Если я правильно поняла, то теперь чар Фортуна попытается найти слабину в обороне… железяки?

— Именно.

Двойники рассредоточились и принялись осыпать Механизм Разрушения боевыми заклинаниями с разных сторон, но при этом каждый из них использовал определенные виды чар: огненные, ледяные, кислотные, а еще основанные на элементе молнии. Астрал кипел от постоянного энергетического возмущения, а железный волшебник стоял на месте, позволяя испытывать свою защитную сферу на прочность.

— Почему он ничего не делает?

— Не может, — ответил Тобиус, — у него восхитительная защита, она приспосабливается к нескольким видам атак одновременно, но при этом железяка не может сойти с места или атаковать, будто уходит в глухую оборону.

— И что теперь?

— Кабы знать, миледи. Если его источник магической силы не истощится, и если у двойников чара Илиаса не опустеет арсенал, они могут так хоть вечно стоять.

Но Фортуна не собирался сдерживать претендента вечно. Пока четверо осыпали врага боевыми заклинаниями, пятый спокойно занимался реализацией преимущества. По его воле каменные глыбы, из которых были нагромождены гипотетические укрытия в нетронутой части арены, стали соединяться в человекоподобные фигуры огромного роста. Когда каменных великанов стало достаточно, свободный двойник — а возможно, что оригинальный маг — принялся составлять новое заклинание, что-то очень сложное и емкое.

— Сможет ли? Усилия тратятся колоссальные, а он разделил свои изначальные силы на пять частей.

— Он великий волшебник, — только и ответил Штербен.

Работая костяной палочкой, Фортуна сплетал многосложное заклинание, нанося на само пространство чертеж, усеянный тайнописными текстами. В воздухе зажигались сгустки фиолетово-черной энергии, которые окружали всю конструкцию заклинания и подобно глазам неведомых жутких существ следили за волшебником, пока он не произнес последнюю словоформулу. Тогда четверо двойников исчезли, вернув свои магические силы создателю, а Механизм Разрушения наконец стронулся с места. Каменные гиганты заступили ему дорогу, но зрители, поглощавшие это грандиозное зрелище, могли видеть, как действующий чемпион входит в сотворенное им заклинание, словно опускаясь в пруд. Он растворялся в потоках магии как кусок марципана, попавший в кипящую воду, превращаясь из материального существа в существо энергетического плана.

Такого Тобиус не видел еще никогда в своей жизни. Он умел и еще больше просто знал о магии, а с теми знаниями, которые удалось получить в течение пяти лет расшифровки и штудирования взятых из Шангруна материалов, успел значительно расширить свои горизонты, но о таком даже не читал.

Пока Механизм Разрушения крушил каменных гигантов, пытавшихся его задержать, из созданного Илиасом Фортуной озера энергии формировалась новая материя совершенно иного качества. Металлический маг тоже обратил на это внимание, когда разложил на атомы последнего каменного болвана. В левой половине груди Механизма распахнулось пять небольших отверстий, из которых с визгом и ревом стали вылетать стремительные снаряды. Оставляя за собой дымный след, отмечавший траекторию полета безумной мухи, эти снаряды, тем не менее, безошибочно били по принимающей материальную форму энергетической сущности, и от того грохота, с которым они взрывались, у многих заложило уши. Но Механизм не преуспел — формирование продолжалось, и появлялось все больше четких черт некоего существа великанских размеров.