Злом за зло

– Я уже сказала...

Он лишь хмыкнул.

– Еще я хотела передать тебе то, что Годлумтакари сказал мне тогда, когда мы нашли его. Когда направлялся к вершине башни, он случайно увидел двоих с отрядом хобгоблинов. Одного из них он узнал - тот нес в руке плеть...

– Ибехей Поработитель, знаю. Если Годлумтакари был рабом-гладиатором в Аримеаде, наверняка он повидал таких, как этот Ибехей. Едва ли тот мог испытывать на холлофаре свои умения, но рабы патологически ненавидят надзирателей, верно?

Ему было приятно слышать ее дыхание, волнующий и взволнованный, самую малость хрипловатый голос.

– Не все, но большинство.

– Хватит выдумывать причины, я знаю, почему ты пришла, - очень спокойно и даже с неожиданной мягкостью проговорил волшебник, - ты боишься.

Она медлила, пока не собралась с силами и не выдала:

– Кого это? Тебя, что ли, Седой?

– Возможно, и меня, но в первую очередь себя саму. Давай, Райла, задай вопрос, который пляшет колобенку на кончике твоего языка.

– Курва, - выдохнула она сквозь стиснутые зубы.
– Поклянись именем Господа, что ты не... ты не...

– Что я не использую на тебе никаких приворотных чар, - закончил он, - так?

– Да, - несколько даже обиженно и тонко воскликнула мечница.

– Я сделаю лучше. Клянусь именем Джассара Ансафаруса, что не дурманю твою голову какими-либо чарами или зельями. А теперь ты поклянись именем Господа-Кузнеца, что не творишь надо мной никакой приворотной волшбы.

– Что?!

Тобиус почувствовал, как искренне она вскинулась, и улыбнулся.

– Сядь. Успокойся.

Ей пришлось подчиниться, потому что когда маг говорит таким тоном, подчиняются даже горы.

– Ты когда-нибудь испытывала несчастную любовь?

– Несчастную? Что за вопрос?

– Вопрос, который задал я. Тебя когда-нибудь привлекал мужчина, который бы не отвечал взаимностью?

– У меня было немного...

– Я не об этом спросил.

– Тогда нет. Я умею нравиться.

– Вот именно, умеешь. Тебе часто везло в азартных играх?

– Я мало играю... но обычно выигрываю.

– Бывало ли так, что ты предупреждала кого-то о том, что вскоре начнутся неприятности, и... о боже, тебя за это назвали Вороной? Потому что ты...

– Каркаю, - закончила она вместо него, - да. Это правда, и о ней знают все. В гвардии ко мне прислушиваются, считают, что у меня хорошее чутье на засады. Что? Что ты так скалишься, Седой?

– Люблю быть правым.

– А кто не любит? Хватит, говори!

– Я думаю, - осторожно послушался он, - что у тебя в роду были ведьмы. А то и вовсе йегга1 затесалась.

# # 1 Она же 'яга', старинный термин с расплывчатым понятием. Изначально - титул верховной ведьмы, королевы шабаша; затем, в культуре Шехвера и Димориса - просто наименование любой ведьмы; затем, благодаря фольклору, особое чудовище-людоед из сказок, похищающее и поедающее непослушных детей. Тобиус подразумевает именно изначальное значение термина.

Тобиус ощутил ее страх и возмущение. Он пожил в стране, напрямую подчиненной Святому Престолу, достаточно долго, чтобы понять, с какой настороженностью тамошние люди относятся к носителям Дара. Лицензированные и патентованные маги пользовались уважением, но не любовью, а ведьмы, за которыми по сей день охотилась Инвестигация, и вовсе внушали ужас. Мало кто захотел бы быть заподозренным в родстве с одной из них.

– Конечно, нет!

– Прими совет от того, кого учили беседовать с псами Святой Церкви, - если когда-нибудь этот вопрос задаст тебе инвестигатор, пожалуйста, скажи просто 'нет'. 'Конечно' заставит инвестигатора немедленно усомниться в твоей искренности. Мать? Бабка? Прабабка?

– Говорю же, нет!

– Ну, мало ли. Сама ты на ведьму не похожа, Дара нет, однако ведьмы редко оставляют совершенно обычное потомство, особенно если практиковали свою дикую магию во время беременности, а уж если ребенок был зачат на шабаше, да еще и не от человека, то может родиться ведьмак2...

# # 2 Одна из разновидностей камбиона (человека с душой демона или демона с душой человека), зачатого потусторонними силами (как правило, языческими духами или божками) и выношенного смертной женщиной. Ведьмаки рождаются с сильным даром к интуитивной магии, обладают властью над силами дикой природы, нежитью и нечистью.

– Заткнись! Заткнись! Заткнись!

Он послушно замолчал, давая Райле время, которого, стоит признать, ей понадобилось меньше, чем могло бы понадобиться кому-то с более слабым ментальным полем.

– Хочешь сказать, что я какая-то ненормальная?
– спросила она наконец.

– Если ты родилась и росла в Шехвере, ты знаешь, что я хочу сказать, пани Балекас. И самая простая женщина может оказаться обаятельной, везучей и прозорливой, не обязательно для этого быть в родстве с ведьмой. Но с другой стороны... страсти. Ведьмы живут страстями, желаниями, чувствами, а не разумом. Дикая магия наделяет их сильным необузданным нравом, который передается по наследству дочерям, внучкам, правнучкам. Если я правильно угадал, ты, возможно, ворожея.

Последнее слово они произнесли вместе, и Тобиус уверился в том, что она не знала.

– Это относительно легко проверить, если хочешь.

– Да уж хочу, не сомневайся!

Волшебник негромко позвал:

– Лаухальганда.

Его сумка, лежавшая на кресле, зашевелилась, и из нее появился черный мячик, который пружинисто соскочил на пол и покатился к ложу. Однако когда Тобиус попытался его взять, Лаухальганда неожиданно громко зашипел, после чего запрыгнул к Райле на руки.

– Хм. Обычно он не так доброжелателен к чужакам... хотя красивые женщины привлекают его.

– А что он вообще такое?
– спросила она, поглаживая мурчавший мячик между ушами.

– Никто не знает. То есть вообще никто, возможно, во всем мире. Я нашел его в библиотеке Академии, и даже архивариус не смог ответить на вопрос - что он такое? Лаухальганда, карты, пожалуйста. Лаухальганда, карты.

Компаньон окатил мага волной презрения и клацнул зубами, заявляя, что ничего ему не даст. Обескураженный Тобиус приоткрыл рот в изумлении и даже набрал в грудь побольше воздуха, чтобы начать скандал, но неожиданно ласковая просьба Райлы возымела действие. Поворчав немного, существо раскрыло широченный рот и высунуло длинный розовый язык, на кончике которого балансировал сверток. Внутри лежала колода пятиугольных карт для игры в торжок, старых, потертых и безбожно крапленых, но все равно снабженных цветными рисунками. Когда-то Тобиус просто выиграл эту колоду, после чего промаркировал все рубашки тайнописными знаками, видимыми лишь глазу волшебника.