Злой ГЕНий, или Сперматозоиды штурмуют…
Шрифт:
– Без сомнения, – ответил я, прикидывая границы зоны чихательного поражения. – Насколько красивее звучит название «инфузория» по сравнению с обыденной «туфелькой»!
Шеф утер запунцовевший нос и поверхностно, без особого усердия обработал тем же платком телефонные аппараты.
– Ну, а в происки забугорных спецслужб ты веришь?
Алексей Николаевич откинулся в кресле, сверля мой лоб проницательной дальнозоркостью.
– С этими верь не верь – никакой разницы: были, есть и будут.
Я многозначительно смежил веки, намекая
– Да ты, брат, философ…
Шеф задумался, подыскивая какой-нибудь очередной вопрос, не требующий конкретного ответа.
Прощупывание явно затягивалось, и Алексей Николаевич никак, ну никак не решался перейти к изложению задачи, для которой выбрали меня.
Интересно, в чем он больше сомневается – в моих реальных возможностях или в объективных шансах на успех мероприятия?
Решив сыграть на опережение, я предварительно ослабил, почти незаметно, узел галстука.
– Алексей Николаевич, может, перейдем к сути предстоящего мероприятия?
– Дозрел?
Шеф погрузил нос в изрядно подмоченный, мятый платок.
– Почти.
– Ну-ну.
Шеф отправил платок в герметичную никелированную урну – чуткая диафрагма проглотила липкую дань.
– Понимаешь, Денис…
Я расстегнул верхнюю пуговицу тесноватого с некоторых пор замшевого пиджака.
– Понимаешь…
Шеф извлек откуда-то из недр стола глаженый свежий платок и темный пузыречек с бледной этикеткой.
– Понимаешь, в этом деле…
На радостях я освободил из петель еще две пуговицы.
Лечебная процедура означала высшую степень доверия.
Алексей Николаевич закапал в каждую ноздрю по дозе.
– Понимаешь…
По кабинету поплыли мятно-хвойные ароматы.
– В этом деле…
Шеф впал в долгую паузу.
Я, почти медитируя, вперил отрешенный взгляд в настенный календарь: снайперская винтовка с ночным прицелом и облегченный бронежилет не слишком гармонировали с обнаженными 90-60-90.
Но тут Алексей Николаевич вроде решился наконец озвучить предложение, от которого мне все равно не отказаться.
– Понимаешь, Денис, тебя выбрали по рекомендации психологов. Они раскопали, что ты единственный из кремлевской сотни, кого не интересуют паранормальные явления ни первого, ни второго, ни третьего рода.
– Что с привидения возьмешь? Ни арестовать, ни допросить.
– Кстати, психологи квалифицировали тебя как отъявленного рационалиста и кондового реалиста.
– Это плохо?
– Сейчас узнаем.
Шеф опять впал в паузу, чуть-чуть перебарщивая с нагнетанием драматизма.
И так ясно: дело будет круче приколов чуждого разума и хулиганства сатаны.
Глава 3 Фейсом о сейф
Шеф посерьезнел.
Наводящие вопросы остались не у дел.
– Задание у тебя, парень, непростое.
Поддерживая рабочую атмосферу, я скинул пиджак на спинку верткого стула.
Шеф
повозился с платком.– Даже можно сказать, неординарное.
Я на всякий случай изобразил на лице готовность номер один к любой, даже самой идиотской, установке.
Шеф ободряюще чихнул.
– Но сверхответственное.
Снова тишина и сморкание в платок.
Шеф определенно хочет довести меня своими значительными паузами до срыва.
Не дождется.
Хотя выглядело бы все очень эффектно.
Короткий разбег – и фейсом о сейф.
Я представил, как дрогнет кактус.
Но кактус оказался не из слабонервных – он даже не отреагировал на открывание Алексеем Николаевичем верхнего отделения.
– На первый взгляд может показаться, что дело не дотягивает до приоритетов кремлевской сотни…
Шеф извлек толстую папку.
– Кстати, сам президент!
Шеф не стал подобострастно оборачиваться к державному портрету, а продолжил убеждать меня в особой рейтинговости предстоящего задания.
– Сам президент инициировал подключение нашей сотни к этому не совсем обычному, даже можно сказать, совсем не обычному делу.
Отчихавшись аккуратно в платок, шеф вернулся в тему.
– Президента беспокоит, что в пяти тысячах километрах от Москвы образовалась демографическая аномалия.
– В каком смысле?
Я сдернул вконец изжульканный галстук и сунул в карман пиджака, индифферентно качавшегося на неотрегулированной спинке офисного стула.
– В прямом.
Шеф начал конкретизировать детали анти-аномального мероприятия.
– Про Садоград приходилось слышать?
– Веселенький топоним.
Иногда откуда-то берется нужный термин, произнесенный с требуемой интонацией.
Топоним!
Этот, кажется, достался мне от училки по географии, которая сама мне дала еще в девятом классе.
Топоним!
Дала сразу после уроков, нарочно оставив для повторения темы.
Топоним.
Но мы повторяли не значение угля и нефти в экономике, а вольные телодвижения.
Глобус едва перенес меридианно-широтные фрикции.
А Гумбольдт и Обручев даже покраснели на своих черно-белых гравюрах, развешанных над выставкой редких минералов.
Шеф успел вернуть меня в реальность еще до того, как я припомнил бледные ягодицы нудной дуры, бубнящей про полезные ископаемые и курортные зоны.
– Ну, напряги мозги: Садоград!
– Да слышал вроде.
Пора врубаться надолго и всерьез.
– Что-то связанное с первыми национальными проектами?
Я то ли спрашивал, то ли утверждал.
Шеф обернулся к торцовой стене:
– Садоград – флагман агробезопасности!
Посмотрел в глаза президентскому скромному портрету и добавил с большой раскатистой буквы:
– Родины!
– Точно!
Я на радостях едва не опрокинул неудобное кресло.
– Шесть лет назад город отгрохали в Сибири, ударными темпами, на деньги прирученных олигархов.