Змееед
Шрифт:
В углу двора под вековыми липами — трансформаторная станция. Между ее задней стеной и глухим в два метра забором совсем неприметный проход. Если протиснуться туда, то можно нащупать широкую доску, которая прибита только сверху и только одним гвоздем. Потому доска сдвигается, открывая достаточно широкую щель. Пролезем в нее — и окажемся в соседнем, совершенно запущенном, заросшим старыми деревьями и колючей непролазной ежевикой саду. В глубине — заброшенный дом. От дырки в заборе к дому протоптана тропинка.
Дом одноэтажный, кирпичный, затянут плющом. Света в окнах нет. Когда-то дом этот выходил
У этого дома замечательная история. В марте 1921 года X съезд Коммунистической партии принял решение, в соответствии с которым в стране вводился НЭП — Новая экономической политика.
Ничего нового в той политике не было. Это был старый добрый капитализм: хочешь лепить кирпичи, их обжигать и продавать? Лепи, обжигай, продавай. Хочешь хлеб растить? Расти хлеб. Хочешь картошку? Пожалуйста. Хочешь бубликами торговать? Торгуй. Желаешь ресторан открыть? Открывай.
А чтобы все это крутилось, был пущен в оборот золотой червонец точно такой же 900-й пробы, как и у Николая Второго. И вес был такой же — 8,6 грамм, точнее — 8,6026. Печатали ленинские червонцы на тех же царских станках. И серебряные рубли, и полтинники пустили в народ, по весу и форме такие же, как у Николая, но с другим рисунком.
До того голод терзал страну, душила полная нехватка всего, от керосина и валенок до гвоздей и топоров. А тут вдруг все сразу появилось. Но сразу же появились и очень богатые люди. Их называли нэпманами. Так вот, они открывали по стране сотни и тысячи ресторанов и кабаре. Этот домик под Москвой был спроектирован и построен как катран и тайный бордель.
Катран — это такая порода акул. У нас на Дальнем Востоке в Японском море водятся. А еще катран — это тайный игорный дом. Этот катран-бордель возводился с понятием, прямо рядом с дачами высшего руководства тайной полиции: кто тут искать будет? Так и не нашли.
Как только коммунисты на ноги встали и чуть отдышались, в конце 20-х годов НЭП они свернули, а нэпманам свернули шеи. Золотые червонцы быстренько из обращения изъяли.
Закрылись увеселительные заведения, погасли разноцветные огни, утихла музыка. Недолго музыка играла, недолго фраер танцевал. И это тайное блудилище тоже было брошено. Только тогда и сообразили чекистские начальники, что прямо под носом скрывалось.
Дом этот ломать не стали. Просто огородили со всех сторон заборами, он и зарос весь колючим шиповником, плющом да ежевикой.
Но свято место пусто не бывает.
Сообразил оборотистый директор санатория НКВД: почему бы не использовать такое строение? Да по прямому назначению?
Сорвал доски в заборе, протоптал тропинки, покрасил заново комнаты, занавесил окна темными шторами, мебель вся тут уже была, только пыль стереть.
Сначала в том доме в карты играли. Потом рулетку крутить начали. Появились и девушки. Клиенты — из высокого руководства НКВД. Правда, не из самого высшего. Ягода и его замы не догадываются. Здесь те, кого на проклятом буржуйском Западе называли бы полицейскими
генералами средней руки. Тайна держится уже шесть лет. Новичка испытывают на верность. Предупреждают: кто доложит, тот естества мужского лишится.Это я вам сообщаю с соблюдением приличий речи. Тем, кого принимают в круг посвященных, объясняют более простым и понятным языком.
У чекиста высокого ранга жуткая жизнь. По лезвию ходит. Не угоди начальству, соверши ошибку — вылетишь к чертям, если живым оставят. У чекиста высокого ранга огромная ответственность. У него нет времени на личную жизнь.
Так почему бы…
Советский золотой червонец из оборота изъяли. Но не полностью. Хранят люди под матрасами, хранят в тайниках под порогами, в глиняных горшках под яблонями. А чекисты за этим добром охотятся и выгребают. Кое-что к рукам липнет.
Вход в катран — один золотой червонец. И это все. Больше платить ни за что не надо. Пей, ешь, веселись, с девочками кувыркайся. Но главное — это, конечно, игра. Тут играют по-крупному. Играют на червонцы, на запрещенные американские доллары и британские фунты.
Не поскупились нэпманы на мебель. Столы орехового дерева под зеленым сукном. Рулетка из Монте-Карло пароходом доставлена. Комнаты для девушек убраны никак не хуже, чем в лучших домах Парижа.
Правило клуба: тут нет воинских званий. Сюда нельзя в форме со знаками различия. Тут никто никого не называет не только по занимаемым должностям, но даже и по фамилиям. Тут только имена или даже только шутливые клички. Это чтобы никто никого своим служебным авторитетом не давил. Тут все равны.
Бросил Павел Петрович звонкий, огнем горящий золотой в услужливо подставленную шляпу катранщика, сел за стол, расстегнул ворот, принял стопочку и взял карты в руки.
Глава 14
Во время составления акта о содержании вскрытого сейфа Свердлова Холованов шутил и смеялся. Теперь все формальности завершены, сокровища надежно спрятаны, охрана снята, рабочий день закончен. Холованов вернулся на свою плавучую базу, и теперь ему не до смеха и не до шуток.
Вскрытие сейфа он предложил только ради того, чтобы найти там документы на Ягоду. Возможное обнаружение сокровищ — это только повод.
Но в сейфе действительно оказались сокровища. И только они. Это была последняя надежда раздобыть козырную карту против Ягоды.
— Что делать будем, Сей Сеич?
— Если бы я знал…
— Принимаю идеи, даже самые бредовые. Есть такие?
— Бредовые, понятно, есть.
— Ну так давай!
— Змееед вместо Сыроежки подсунул Генриху какую-то другую девчонку.
— Ну.
— Нам бы ее найти.
— Зачем?
— Заявили бы товарищу Сталину, что Ягода девушек молоденьких ворует и содержит неизвестно где. Тем самым бросает тень на НКВД и Коммунистическую партию. Если буржуины узнают, позор Советскому Союзу на весь мир!
— Эй, так идея-то не бредовая, а самая что ни есть подходящая! Что же ты раньше… А как звали ее?
— Не знаю. У Змеееда бы спросить, он дело ее изучал, он знает. Да только где сейчас Змееед?
— Змееед найдется, а вот ты мне скажи, где Ягода может девчонку прятать?