Змееносец. Сожженный путь
Шрифт:
– Пойдем, улыбнулась Людмила, взяв его под руку. Секрет ты мой, особенный.
Сколько строк написано, сколько ночей бессонных... Что скажет он? Что скажет она? И бегут день за днем, в череде будто один миг. Та самая, говоришь и мечтаешь, ждешь, особенная, непохожая... Ты повторяешь ее имя, волнуешься, и не находишь себе места. Она придет, она ... Любимая! Вздрагиваешь от стука, бежишь к двери, открываешь... Она! Ты робко отходишь в сторону, она проходит рядом, а ты, втягиваешь тонкий аромат, ее запах, она такая... Цветок в твоей руке, подрагивает и тянется к ней. Она улыбается, принимает его, вдыхает , говорит... Ты словно околдованный, боишься
Курдистан. Дахук. Зима 1992 год.
Мера счастья, или несчастья, как быстро определяется она? Всего лишь несколько мгновений, а ты уже готов, дать ответ, не думая, или... Как, и о чем сказать, подумать... Зафир смотрел на стакан с чаем, сидя напротив Мураза. "Первый раз, думал Зафир, наступил этот день, сегодня. Я на чужой земле, говорю на балучи, том языке, что известен на моей родине. Столь большое между нами, а говорим одинаково...Что говорит твой сосед, хорошо знать, ибо он, одна жизнь, в которой небо, для всех..."
– Ты молчалив сегодня, негромко произнес Мураз, взглянув на задумчивое лицо Зафира. Вспоминаешь родные места?
– Нет, покачал головой Зафир. Думаю о дне наступившем.
– Он пройдет, как и все, мы даже не заметим. Вечером приедет Энвер, мы - Я не могу так, промолвил Зафир.
– Ты боишься?
– Я давно ничего не боюсь, мне скучно, тихо произнес Зафир.
– В тебе нет страха, не удивительно, ты воин, сказал Мураз. Тебе не надо искать смысл жизни, для себя, ты готов отдать ее. Да?
– Воину она дана, что бы пожертвовать ради веры, и родной земли, задумчиво произнес Зафир. Истинной веры, во имя Всевышнего, добавил Зафир.
– Вера одна, промолвил Мураз, вот только люди не похожие.
– Да, кивнул Зафир. Есть другие, кто мешает нам жить, и их, нельзя прощать.
– Нет братьев, среди нас, прошептал Мураз, опустив глаза. Если ближнего приносят в жертву, не равные мы.
– Когда один, сказал что он, знает лучше другого, разделились , они, стали чужими, сказал Зафир.
– Не могут люди, быть одинаковыми, тяжело вздохнул Мураз.
– Для Всевышнего все одинаковы, сказал Зафир. Почему же проживая на земле, кто то хочет быть выше? Зафир внимательно смотрел на задумчивое лицо Мураза. Есть ответ? Читай Коран, и живи достойно, это для всех, повел плечом Зафир. Правильно?
– Да, кивнул Мураз.
– Что, все живут достойно?
– Не знаю, покачал головой Мураз. Может быть, каждый сам, определяет для себя, достоинство? неуверенно произнес Мураз. Им дают с рождения родители, с молоком матери, а по другому не будет. Если призывает мусульманин, убить брата своего, он отрекся от веры.
– Тогда почему он считает себя глубоко верующим? спросил Зафир, рассматривая узор на стакане.
– Наверно он заблудшая овца, что поддался голосу шайтана. Не смог удержать себя, в строгости.
– Если Аллах в сердце твоем, значит никакая сила, не сможет помешать, или сбить с пути истинного, задумчиво произнес Зафир. Большой грех, убить себя, так пусть тогда найдут иную смерть, станут шахидами.
– Мне трудно
говорить об этом, вздохнул Мураз, глядя перед собой. Я живу как умею, по другому не смогу.– Жизнь, на земле, одна, прошептал Зафир. Не называй счастливым того, кто не прожил ее, до последнего дня.
– Да, тихо произнес Мураз.
– Отчего один не дает жить другому, честный страдает и мучается, а отступник, жирно кушает, и не вспоминает о вере, почему? негромко промолвил Зафир.
– Потому что один сказал следуй сунне пророка Мухаммада, а другой, признает право преемничество потомков Али. Так живут люди, тяжело вздохнул Мураз. Ты признаешь одно право, а сосед другое. Почему? Лучше не спрашивай, так мир наш устроен.Мой народ убивали, душили, разрушали города, истребляли мужчин, а мы живем, тяжело вздохнул Мураз. В наши деревни привозили чужих людей, нам запрещали говорить на родном языке, мы выжили. Я счастлив, что приехал домой, в родной город, улыбнулся Мураз. И пусть мой дом, пока такой маленький, обвел руками комнату Мураз, но он на моей земле.
– Правильно, кивнул Зафир. Лучшая вода, только дома, натянуто улыбнулся он.
– Если нести в себе всю горечь утрат, то месть задушит тело, с тоской произнес Мураз. Я радуюсь что на нашей земле, наступил мир. Слава Аллаху!
– Изгнав одного врага, пришел другой, задумчиво промолвил Зафир.
– Почему? удивился Мураз. Почему враг?
– Американцы лучше? спросил Зафир.
– Братья по крови, уничтожали наши дома бульдозерами, мрачно сказал Мураз, травили наш народ химическим оружием, а эти, хотя бы не убивают .
– Лучше? спросил Зафир, посмотрев на угрюмое лицо Мураза.
– Мир всегда, лучше войны, тяжело вздохнул Мураз. Хлеб на столе лучше, чем автомат. Пройдет время, я построю здесь, свой новый дом, улыбнулся Мураз. А пока, открою лавку, буду делать то, что умею, торговать.
– Пройдет время, и появится желание, жить самостоятельно, без американцев, правда?
– Может быть, кивнул Мураз. Надо ехать за бензином, на шоссе, задумчиво произнес Мураз.
– Я останусь здесь, промолвил Зафир. Очень много товара, я отвечаю за него.
– Хорошо. Я недолго, сказал Мураз.
– А как они едут через границу, спросил Зафир.
– Я никогда не спрашивал, пожал плечами Мураз. Это не мое дело. Сегодня приедет крупный покупатель, его я не знаю.
– Никогда не слышал?
– Нет, покачал головой Мураз. Его приведет Энвер, ему я доверяю.
– Покупателя надо знать, задумался Зафир.
– Зачем? Они платят американские доллары, какая разница, кто он? Я хотел спросить тебя Зафир, смутился Мураз, почесав нос.
– Спрашивай.
– Как ты повезешь деньги домой? Очень большие деньги.
– Почему ты спрашиваешь , насторожился Зафир, посмотрев на Мураза.
– Извини, глупость, улыбнулся Мураз.
Зафир промолчал в ответ. " Есть что то рабское в словах его, подумал Зафир. Терпеть унижения не завидная учесть, для гордых людей, а менять одно ярмо на другое, это ли , не вечное рабство. Говорить о мире, значит желать его, на своей земле, самим, а не пристраивать себя, к чужим людям, которые даже не знают твоих обычаев. Слишком тоненькая нить, между желанием и словом. Нельзя позволять другим, говорить за тебя, управлять , станешь подобен ослу. Животное полезное, но тупое... Всех имен не перечесть, всех убитых не вернуть, одно известно ясно, во имя свободы, и веры своей. Поймет лишь тот, кто одной веры, другой не услышит, сердце его глухо."