Змеи Эскулапа

– Что? – не понял его Рукка. – Что вы там говорите?

– Я говорю, что «Кронг» вот-вот взорвется! Нужно сообщить, скорее сообщить, нужно вызвать инженеров, может быть, они успеют выбрость его за борт! Иначе он разнесет половину этого корабля!

– Ч-что? – поперхнулся Мелеш. – Что вы там такое городите? И где, интересно, вы были раньше?

– Я не понимал! – почти плача, простонал Блаз. – Я понял это только сейчас! Сейчас!

– У тебя все такие тупые? – спросил у Рукки Мелеш. – Где тут интерком? Скорее…

Мелеш ни черта не понимал ни в плазме, ни в антиматерии, как не знал он и того, что двумя палубами выше начавшего вдруг светиться «Кронга» находится секция с гроздью мощнейших орудийных генераторов. Мелеш не знал, что до выхода на сверхсвет оставалось меньше минуты, он не мог знать, что в переходном режиме антимат способен сформировать вокруг себя слабо изученную «сумеречную зону», в которой любая материя непредсказуемо меняет свою сущность, – он просто почуял опасность.

– Главного инженера, срочно, – попросил он вахтенного связиста. – Найдите его мне, быстрее!..

Хвостовая часть «Кронга», в которой располагался главный двигатель звездолета, испускала странное, призрачно-зеленое свечение. Это был свет, который ничего не освещал в темном трюме. Казалось, броня обшивки звездолета светится изнутри…

– Что он там у вас мелет? – не понял Варнезе, когда его наконец нашли и соединили с встревоженным ксенологом. – Какой антимат? Что такое перерождение плазмы? Подождите, у нас, кажется, где-то должен быть резервист-физик, я найду его через несколько минут. Я соединюсь с вами сразу же…

Блаз продолжал стенать и носиться по каюте.

– Скорее же, – просил он. – Скорее, неужели вы ничего не можете сделать?

– Да прекратите вы истерику! – заорал на него Рукка. – Говорите толком, чем это может нам грозить?

Мелеш устало опустился в кресло. Он отхлебнул коньяка, и в эту минуту ему показалось, что впереди, где-то там, за орущей мордой этого Рукки и дальше, за темным пластиком переборки, висит какая-то бесконечная, всепоглощающая тьма…

Его поврежденный позвоночник дал понять, что «Саксон» перешел сверхсветовой рубеж.

Свечение запертого в трюме «Кронга» вдруг сменило тон, став насыщенно-красным. Тепрь он светился так ярко, что в самом дальнем углу трюма можно было спокойно читать, не подвергая опасности зрение.

– О, Святое утро, – причитал моторист, заламывая руки в молитвенном жесте, – о, Святое утро, я должен был остаться там, в мотоотсеке! Тогда я смог бы понять раньше…

Рядом с ним настырно завыл интерком. Чертыхаясь, Мелеш коснулся нужного сенсора – в каюте загрохотал незнакомый ему голос:

– Ну, быстрее, что там происходит с этим вашим драндулетом?

– Кто это? – не понял Мелеш.

– Подполковник Хальский, физик. Что там несет ваш моторист?

– Он говорит… погодите. А! Он утверждает, что в каких-то там чашках начался процесс активного перерождения плазмы… он говорит, что электромагнитные ловушки, удерживавшие ее в фокусе, вышли из строя, и теперь она перерождается в антиматерию…

– Что!? – в голосе физика Хальского зазвенел такой ужас, что Мелешу вдруг стало не по себе.

– Да… он говорит, что понял это только что и что теперь…

Хальский уже не слушал его.

– Полковник Варнезе! – завопил он. – Немедленно, вы слышите, немедленно вышвырните за борт это чудовище!!! Сейчас мы взорвемся ко всем чертям! Процесс грозит аннигиляцией целого сектора!

– Объясните толком, – потребовал инженер. – Что там такого страшного?

– Их звездолет может самоаннигилироваться!

– О, боже!

Варнезе почувствовал, как выступает на лбу пот. Генераторы, проклятые генераторы! Он прекрасно знал устройство своего корабля, и лучше всех понимал, что аннигиляцией сектора тут дело не закончится.

– Командир! – заревел он, вызывая ходовую рубку. – Срочно сбростьте чужака! Открывайте трюм, скорее, прошу вас!

– О чем вы говорите? – на удивление спокойно отозвался Волльмер. – На разгоне? Это категорически запрещено инструкциями. Мы можем сместить центр поляризации волноводов, и нас снесет с курса. Вы что, наставлений не читали? Я рекомендовал бы вам проявить немного терпения. Что у вас там такого страшного? Пожар? Пошлите туда аварийные команды.

– Он сейчас взорвется, а вместе с ним мы все!

Для Волльмера угроза взрыва на борту была достаточно иллюзорна.

– Я запрещаю вам даже думать о том, чтобы открывать трюмы, Варнезе. Вы слышите меня? Это категорически запрещено, за такие вещи можно угодить под трибунал!

Главный инженер понял, что это конец. Со своего места он никак не мог раскрыть «ворота» ставшего смертельно опасным трюма, а Волльмер, это он знал твердо, от инструкций и наставлений не отступит никогда. Не потому, что туп, а потому, что привык верить в них, как в бога.

Варнезе раскрыл свою кобуру, медленно вытянул из ее ворсистого нутра тяжелый наградной бластер с золотой табличкой на рукояти и так же медленно, словно бы сомневаясь, продернул затвор.

В это мгновение хвостовой отсек «Кронга» превратился в сверкающее ничто. Кроваво-алый, сверкающий поток экзовещества ударил в потолок трюма, мгновенно прошил все переборки и добрался до генераторов.

Никто из находившихся на тяжелом линкоре «Саксон-44» не успел понять, что с ним произошло…

Глава 5.

1.

Халеф очнулся от сильного удара по ребрам. Застонав, он откатился в сторону и раскрыл глаза. Над ним висела загорелая физиономия молодого мужчины с короткими темными волосами.

– Давай вставай, – спокойно, даже, как показалось Халефу, немного иронично проговорил тот. – У тебя полно работы.

Сказав это, мужчина выпрямился, резко прищелкнул пальцами и отошел в сторону, наблюдая за ним. Халеф неуклюже сел, протер глаза и огляделся. Он находился на корме старого военного катера, который стоял, уткнувшись острым носом в заболоченный берег какой-то заводи. Кругом был лес, густой, казавшийся непроходимым – а на востоке, как понял Халеф по солнцу, над голубоватыми верхушками деревьев величественно белели вершины каких-то гор.