Змеиный дом

– Ээээ… — мне очень хотелось спросить, но стеснялся. Наконец, переборол стеснение. — А можно потрогать твой хвост?

– Хвост? — Андрей почему-то покраснел. — Зачем?

– Понимаешь, меня многие просили потрогать мой, а потом говорили, что приятно ощущается. Я тоже пробовала его трогать, но это же свой хвост! Он чувствуется не только ладонями, но и изнутри. Это как слушать свой голос — ты его слышишь и снаружи, и изнутри, так что не получается узнать, как он слышится. А из всех серпентов рядом только ты!

– Ну, ладно. Трогай. — разрешил парень, сраженный такой моей речью.

Отложив рюкзак, я протянул руки к хвосту и стал водить руками по нему. Оооо, действительно, приятно! Конечно, текстура у наших хвостов была разной, у меня пластинки чешую плотно прилегали одна к одной, практически без зазоров, а его были разнесены и более выпуклые. Очень похоже на пупырчатый полиэтилен, только пузырьки лопать нельзя. И такие приятно прохладные сверху, но изнутри чувствуется живое тепло. Кааааайф!

– Спасибо.

– Э, куда это ты? Теперь моя очередь!

И этот гад взял и стал лапать мой хвостик своими лапищами! Наклонился и давай водить ими по чешуе, закрыв глаза. Дети и даже кураторы с удивлением смотрели на такие наши «брачные танцы», так внимательно, что я аж покраснел от стеснения. Ну ещё бы, все пырятся, а мы тут друг дружке хвосты полируем.

– У тебя тоже приятная чешуя. — наконец вынес вердикт Андрей и перестал щупать. — И цвет красивый, такой глубокий чёрный, будто в ночное небо вглядываешься и вот-вот увидишь звёзды.

– Благодарю. Ещё увидимся! — я схватил свой ранец и понёсся к домику, чтоб больше не маячить на глазах у всех.

– Света! Ты будешь жить в восьмом домике! Вас всего четверо девочек получается, но это ничего, всё равно все рядом. — заявила Алиса, когда я подполз поближе.

В восьмом так в восьмом, хоть в шестнадцатом. Два крыла домиков делились на «для мальчиков» и «для девочек», а в двухэтажной пристройке жили кураторы, в «моё» домике это были Максим и Алиса. В соседки мне попались Катя с Алиной, а четвёртой ещё одна человечка, только в поезде я с ней не пересекался. Ну и ладно. Зато кроватей было полно, я даже попросил сдвинуть две вместе, чтоб можно было лежать как угодно, вытянувшись во весь хвост.

А потом настало время чревоугодия! Кормили тут и правда отлично, первое, второе, десерт и компот или чай на выбор. Или какая. Десерт, правда, не что-то сладкое, а фрукты — яблоки, груши, бананы, ананасы и сливы. Можно было брать, сколько хочется.

Но я всё равно не мог наесться «до конца». Не знаю, почему. Может, из-за южного папаши мне нужен был немного другой рацион, а может растущий организм требовал, а эта еда была уже для сформировавшихся. Так что в первый же день, когда мы организованной толпой пошли на море под присмотром Алисы, я выбил у неё разрешение ходить купаться в любое время без куратором. Ещё бы! Змеи отличные пловцы, я просто показал, что держусь на воде лучше, чем кто либо, так что не утону и не повешу на неё выговор с занесением за это.

И всю следующую неделю я только и делал, что охотился! Завтракал и полз со всего хвоста на море, захватив простынку. Там расстилал её на песке, а сам уплывал подальше от берега и нырял. Пляж тут был вполне себе, песок только из крупных ракушек, не мелкий и белый, как на Мальдивах, а скорее напоминал черноморское побережье. И в воде песок длился ещё метров двести, пока дно не начинало уходить полого вниз.

Опытным путём узнал, что могу надолго задерживать дыхание. Если активно двигаться, то минут на десять-двенадцать, а если просто нырнуть и затаиться, закопавшись в песок или спрятавшись в водорослях, то можно было провести под водой все полчаса.

Рыба тут тоже Чёрное море напоминала. «Бычки», камбалы, крабики, разнообразные моллюски, морские коньки и прочая подобная дрянь. Океан был далеко отсюда, отрезанный цепочкой островов, на которой жили коралловые гадюки, местные серпенты, так что это место было скорее морем.

Вот на это всё я и охотился! Ох, каким удовольствием было накалывать рыб на мои когти и глотать их ещё живыми, трепыхающимися! Они скользили в желудок и там ещё некоторой время бились, что приносило отдельное удовольствие. А я чувствовал себя сытым! За неделю я успел съесть весь набор здешних рыб, даже небольшую акулу, приплывшую на запах крови, я умудрился нанизать на пальцы и проглотить, предварительно всё же прибыв. Страшно же было, что она начнёт кусаться, если живой съем! А из воды вылезал только на обед и ужин, после которого ложился спать и дрых до завтрака.

За всю неделю только на третий день такой мой график сбился, когда нас повели в медпункт — осмотреть, опросить, выявить аллергию, если вдруг у кого появилась, и прочее подобное. Я тоже сполз, как же иначе?

– Света, а не хочешь сдать яд? — неожиданно спросил меня молодой доктор, когда осмотрел меня и признал здоровой.

– Сдать яд? — я был немного удивлён. Читал про это, но на себя как-то не примеривал.

– Да. Ты же мечеспин? А ваш подвид имеет ядовитые железы, верно же?

– Да.

– Ну вот, сдаёшь яд — а за это мы дадим тебе талоны на усиленное питание. Хватит на неделю. Или можешь их на что-то поменять в лагере. — последнее он сказал шепотом, подмигнув, мол, это я тебе по секрету говорю.

– А давайте! Почему нет? — кивнул.

– Отлично! — врач стал копаться в оборудовании, потом достал какой-то запакованный в пакет пластиковый контейнер, разорвал упаковку и протянул мне. — Вот, кусай за этот край, где выемка для зубов. У тебя челюсть пока маленькая, но должно нормально быть.

– Угу. — сдавленно ответил ему, примеряясь ртом к контейнеру. Ага, вот так вроде неплохо.

Верхняя челюсть нависала над ядосборником, я выставил клыки и усилием воли выпустил весь яд, который только смог из себя выдавить. Ну, не очень много, миллилитров пять, не больше.

– Отлично, отлично. — тем не менее похвалил меня доктор. — Сейчас определим тип и силу яда, промаркируем и в холодильник.

Он поставил контейнер в какую-то явно артефактную по виду ёмкость, та сверкнула зелёным переливом, контейнер мгновенно заморозился, а на подключённый к артефакту экранчик вывелись надписи с цифрами.

– О! Четвёртый класс яда, парализующий нейротоксин! Солидно! — восхитился доктор и переложил контейнер с ядом в небольшой холодильник.

– А что это значит? — полюбопытствовал я.

– Это значит, что из семи возможных категорий силы яда у тебя четвёртая. Весьма солидно, если сравнить с нашими коралловыми гадюками — у них первая, максимум вторая. А у тебя в таком возрасте четвёртая! Значит, когда вырастешь, она может усилиться до пятой. А парализующий нейротоксин — это означает, что твой яд нарушает работу нервов жертвы, они перестают проводить сигнал от мозга, жертва не может и пальцем пошевелить. А если в шею укусить или около того, то с такой силой запросто убьёшь даже корову, разрушив её мозг.