Змеиный факультет

И она развеивается окончательно, когда Малфой встаёт и, возвышаясь над столом, начинает что-то говорить. Голос он почти не повышает, так что слизеринцы вынуждены притихнуть, чтобы слышать его. Но за другими столами продолжается весёлый гомон, и Гарри остаётся только догадываться, что именно говорит сейчас Драко. Потом девушка рядом с Малфоем тоже поднимается, и он почтительно касается губами её руки. Личико у наречённой Малфоя - как у фарфорового ангела, и вся она производит впечатление тщательно продуманной трогательной невинности.

– Опять Хорёк разыгрывает сцены из жизни высшего общества, - пренебрежительно хмыкает над ухом Рон, и Гарри возвращается к реальности.

Оказывается, гриффиндорцы тоже уже почти все заметили разыгрывающееся за слизеринским столом представление. Пятикурсники не замедлили сообщить имя малфоевской невесты - Астория Гринграсс. И точно, можно было и самому догадаться - она очень похожа на Дафну.

– А Паркинсон-то… - начинает Гермиона, но тут же перебивает сама себя.
– Нет, вы только посмотрите! Когда он успел?..

– Ты о чём?
– недоумённо спрашивает Гарри.

– Посмотри на его руку, - шипит Гермиона.
– Кольцо!

Действительно, правая рука Драко украшена большим и, видимо, тяжёлым кольцом. Кажется, оно только чудом держится на слишком худых для него пальцах. Скорее всего, и впрямь без магии не обошлось.

– Ну и что не так с этим кольцом?
– переспрашивает Гарри.

– Кажется, это кольцо Главы Рода, - неуверенно говорит Невилл.
– Ну, оно так выглядит…

– Сразу видно, что вы не ходите на факультатив по геральдике, - Гермиона и тут не упускает случая упрекнуть друзей в необразованности.
– Конечно, это кольцо Главы Рода Малфоев. Вот только почему оно не у Люциуса, а у Драко? Может, старший Малфой…

Она не заканчивает фразы, выразительно поднимая брови.

– Ну да, как же, - возражает Парвати.
– Тогда у Драко не помолвка сейчас была бы, а траур длиной в полгода. Скорее всего, какие-то семейные обряды, завязанные на поместье. Старший Малфой ведь в розыске, так что не может туда вернуться.

Обсуждать обряды и ритуалы Малфоев гриффиндорцам быстро надоедает, и они возвращаются к своим тарелкам. Только Гарри периодически поглядывает в сторону Драко и его невесты.

Из-за стола они встают порознь. Видимо, после того, как помолвка состоялась, больше нет необходимости изображать счастливых влюблённых.

Гарри видит, как Малфой идёт к выходу из зала и успевает догнать его возле самых дверей.

– Лорд Малфой, - с карикатурной учтивостью склоняет он голову.
– Я могу просить вашей аудиенции?

Драко благосклонно кивает ему, словно не заметив насмешки:

– Поттер. У тебя опять нестерпимое желание поговорить?

– Ага. Нестерпимое, - соглашается Гарри.
– Ну так что?

– Пойдём, - слегка пожимает плечами Драко. Но сначала, обернувшись, подзывает жестом какого-то малыша.
– Тони, мне с Поттером нужно поговорить, мы будем в комнате. Тебе что-то нужно там в ближайшие полчаса?

Пацан отрицательно мотает головой и убегает.

Драко опять поворачивается к Гарри:

– Тогда идём.

* * *

– А почему в спальне?
– спрашивает Гарри, садясь в мягкое кресло в углу комнаты.

Драко устраивается напротив него, на кровати, скрестив ноги:

– Да какая разница. Просто у тебя дурацкая привычка орать на весь замок, а я не уверен, что хочу, чтобы все были в курсе моих личных дел.

– Значит, я всё-таки отношусь к твоим личным делам?
– цепляется за слово Гарри.

Но Драко и не собирается этого отрицать.

– Разумеется, Поттер. О чём говорить хотел?

– О том же, о чём в прошлый раз не договорили. Я хочу знать, почему ты спал со мной?

Драко усмехается:

– Ты хочешь услышать, что мне это нравилось.

– Хочу, - соглашается Гарри.
– Потому что тебе это действительно нравилось.

– Ну вот видишь. Зачем тебе мои ответы? Ты и сам всё знаешь…

Но его слова никак не похожи на утвердительный ответ. Впрочем, и сам Малфой уже не слишком похож на того Драко, который позволял Поттеру тискать и целовать себя в каждом укромном уголке. Ледяной панцирь самоуверенного равнодушия, окружающий Драко, кажется таким же толстым и надёжным, как стены Хогвартса - если очень сильно постараться, его, наверное, можно пробить. Только вот велика вероятность остаться там же, погребённым под обломками…

Неужели это всё из-за кольца? Интересно, это артефакт или просто символ?.. У Малфоя, конечно, спрашивать бесполезно.

– Ну, конечно, нравилось, - неожиданно соглашается Драко, вдоволь насладившись недовольным выражением лица Гарри.
– Полгода трахаться с кем-то через силу - это же невозможно. Только не стоит придавать этому такое большое значение. Простые реакции организма.

– И никаких чувств?..

– О… - Драко усаживается поудобнее и предвкушающе улыбается.
– А у тебя ко мне, стало быть, чувства? Расскажи подробнее, мне крайне интересно. Ты, наверное, в меня влюблён, да, Поттер?

Гарри неопределённо дёргает головой:

– Меня скоро тошнить будет от этого слова. Великая сила любви, любовь побеждает всё… Где она, как она выглядит? Когда моя мать жертвует собой ради того, чтобы я жил - это любовь. Когда моя невеста спит со мной, только чтобы не передумал - это тоже любовь? А у тебя с этой девочкой с пятого курса - тоже любовь, да, Драко?

Малфой даже не поправляет. Его, кажется, забавляет постепенно распаляющийся Поттер.

Но Гарри, заметив усмешку Малфоя, немного остывает.

– Нет, я понимаю - когда готов пожертвовать собой ради любимого человека…

– Тогда у тебя любимым человеком будет каждый первый, - замечает Драко.
– Ты же всю Британию спасал, героически жертвуя собою, забыл?

– А у тебя?

– А у меня - никто, - задумчиво отвечает он.

– Но ведь есть же хотя бы один человек?..
– предполагает Гарри.
– Отец, мама?..

– Ты всё перепутал, Поттер. Это родители могли бы пожертвовать своими жизнями ради моей, а у меня пока ещё нет наследника.

– То есть Малфой может отдать свою жизнь только за сына?

– За наследника, - поправляет Драко.
– За сына, внука, правнука… Как мой дед - за меня.

Гарри переспрашивает:

– Я думал, твой дед умер от болезни. Слагхорн тогда говорил, на уроке…

– Это было узконаправленное темномагическое проклятие, - отзывается Малфой.
– Направленное на меня, но предназначенное на самом деле отцу. Снять его было невозможно, но можно было перевести на кого-нибудь из кровных родственников мужского пола. Отец кому-то очень сильно мешал. Но его достать было практически невозможно - а я был ещё мелкий, ничего не соображал в безопасности… Расчёт был на то, что отец переведёт проклятие на себя и освободит дорогу тому, кто об этом позаботился. Но дед ему не позволил. Сказал, что сперва его очередь, а долг отца - защищать меня до совершеннолетия. Журналистам, конечно, говорить этого никто не стал, дали информацию о тяжёлой болезни…