Змеиный поцелуй

– У нее на этой почве начались явления всякие, не только зрение упало, но кошмары все время снились, депрессия, сильные головные боли начались... А на хорошей работе ведь больного человека долго держать не стали бы, сами знаете...

– Это точно, – не могла не согласиться Надежда.

– Ну вот, я не хотела панику поднимать, лишнее внимание к Татьяне привлекать, тем более, что она все равно уезжала... То есть я надеялась, что она здесь, в Петербурге, как-то отойдет, подлечится и вообще... ну не то чтобы забудет горе свое, но отвлечется...

– Продолжай! – велела Надежда.

* * *

На следующий день все остальные сотрудники фирмы вернулись в Зауральск, а две подруги остались еще на одну ночь в пансионате, чтобы утром прогуляться до станции и там проститься.

Номера у них были одноместные, и девушки уже разошлись по своим комнатам. Лена легла в постель и уже начала засыпать, как вдруг в дверь ее номера постучали. На пороге стояла Таня, в руке она держала бутылку коньяку.

– Ну что, подруга, – вполголоса, с каким-то странным волнением проговорила она, – неужели мы вот так и расстанемся, не посидим с тобой вдвоем на дорожку? Когда еще увидимся!

– Как – когда? – недоуменно переспросила Лена. – Через месяц! Ты вернешься домой новым человеком, со здоровыми глазами...

– Если бы так... – Татьяна вздохнула, – что-то у меня тяжело на душе... какое-то предчувствие... не знаю, как обернется моя поездка!

Лена стала успокаивать подругу, убеждать ее, что перед такой серьезной операцией сомнения и беспокойство неизбежны. Они выпили понемногу, потом Таня налила еще.

– Выпьем за мою новую жизнь! – говорила Татьяна. – Раз ты считаешь, что все изменится...

Девушки тихо разговаривали, вспоминали детство... Татьяна забралась с ногами на кровать и вдруг, посреди разговора, заснула. Ее лицо разгладилось и выглядело во сне совершенно счастливым.

Лена накрыла спящую подругу одеялом и, чтобы не беспокоить ее, перешла к ней в номер и скоро заснула.

А утром ее разбудил громкий, требовательный стук дежурной по этажу и милиции.

* * *

Когда ей сказали, что Лена Березкина – то есть она сама – выбросилась из окна, девушка от неожиданности и от ужаса потеряла сознание. Гостиничная фельдшерица привела ее в чувство и оставила ненадолго одну, и тут Лена поняла весь ужас случившегося.

Подругу, наверняка, убили вместо нее, поскольку она ночевала в ее номере. Лену же, надо полагать, хотели убить из-за того случая в зимнем саду гостиницы «Кедровая падь», когда она слышала разговор, не предназначенный для чужих ушей. Ведь она свидетель того, что в номере у убитого политика была женщина, и если эта женщина и не виновата в его смерти, то многое может рассказать о ней. А Лена знает имя той женщины. Только теперь она поняла, что вчера Татьяне ничего не привиделось и что огромный камень упал не сам по себе, а его кто-то столкнул.

Самое ужасное уже произошло, Таня Белолобова, ни в чем не повинная и не замешанная, погибла по чистой случайности. Но положение самой Лены остается ужасным. Для обслуги пансионата все клиенты на одно лицо, поэтому дежурная по этажу, придя с милицией, приняла ее за Татьяну, но сами милиционеры быстро разберутся, кто есть кто. А тогда и убийцы, наверняка, поймут свою ошибку и поспешат ее исправить.

Остается одно – немедленно скрыться, пока ошибка убийц еще не разъяснилась.

И тут девушка поняла, что ее единственный шанс – воспользоваться паспортом и билетом погибшей подруги и уехать в Петербург. Немедленно уехать, пока ее еще считают убитой. Там, в огромном городе, ей будет легче затеряться, легче скрыться от своих преследователей...

Она не могла вернуться в свой номер – там наверняка была милиция, поэтому взяла Танину дорожную сумку. Паспорт и билет до Петербурга, к счастью, нашлись в этой же сумке, а размер одежды у них с Татьяной был один. Когда она попыталась уйти из пансионата, ей едва удалось оторваться от преследователей. Из этого она сделала вывод, что те, кто убил Татьяну, уже убедились в своей ошибке, и теперь за ней самой началась настоящая охота...

Особенно испугалась девушка, когда, спрятавшись в чулане, наткнулась там на труп дежурной по этажу – той самой, которая утром пришла к ней вместе с сотрудниками милиции...

Только сев на поезд, она немного успокоилась, хотя и понимала, конечно, что и здесь ее могут найти.

Однако до самого Петербурга с ней больше ничего не случилось.

Она помнила, что Таня рассказывала ей о петербургских знакомых своей матери, которые обещали дать ей приют, но не думала всерьез об этом варианте, не собираясь обременять посторонних людей...

И только когда на вокзале Надежда Николаевна окликнула ее, назвав Таней Белолобовой, под влиянием минутного порыва девушка обернулась и назвалась именем погибшей подруги...

– Я понимаю, что поступила глупо и некрасиво, – закончила девушка свой рассказ, – сама не знаю, что на меня тогда нашло, а после неудобно было сознаться в обмане...

– Это все? – холодно осведомилась Надежда, прихлебывая остывший чай.

– Да... – тихо пробормотала Лена и отвернулась.

«Не верю, – сказала себе самой Надежда, как некогда Константин Сергеевич Станиславский говорил неспособным актерам, – ни на грош не верю!»

Во-первых, странно выглядело то, что накануне девушки поменялись комнатами. С чего это Лена оставила подругу у себя? Ну, растолкала бы и проводила до номера. Во-вторых, с чего это они так разоспались, если наутро одной из них нужно было ехать в Петербург?

– Скажи, Татьяна вообще-то что – пила? осторожно осведомилась Надежда.

– Что вы! Ни боже мой! – с жаром ответила Лена. – При ее-то самочувствии, да еще пить! Я почему и удивилась, когда она с коньяком ко мне пришла. Но уж, видно, не зря она волновалась, вон как все обернулось... Она потому и заснула так крепко, что не слишком привычная к спиртному была.

– И ты решилась оставить ее, крепко спящую, одну в незапертой комнате? – прищурилась Надежда.

– А что мне было делать? – в глазах Лены вспыхнули злые огоньки. – Я ее растолкать никак не могла! Кровати там узкие, односпальные, не на пол же ложиться! И потом, там, в этом пансионате, тихо, на этаже дежурная сидит, отдыхающих кроме нас почти не было... Красть у меня в номере нечего, деньги я с собой забрала.

– А документы? – вскинулась Надежда.

– Паспорт куда-то завалился, я решила, что утром поищу... Я и сама, наверное, пьяная была, потому что плохо соображала...