Змей Двуликий

— Кажется? Я весьма подробно описал тебе действующую систему, которая системой как таковой не является. — Родной безымянный мир Элина пока не дошёл до того, что Марагос называл единой научной системой. И причин тому была масса, начиная от банальной стагнации ввиду нахождения человечества в подвешенном состоянии, и заканчивая жёстким разделением на десятки условных школ, исключающих обмен знаниями друг с другом и оттого теряющие львиную долю потенциальных возможностей в целом. На фоне достижений истинного человечества, — как Элин про себя называл эту цивилизацию, так же не определившуюся с единым самоназванием, — всё это просто не котировалось. — Как говорил и о важности в обучении именно ощущений. И, раз уж мы заговорили об этом, “твоя” наука тоже не может ответить на все интересующие любого анимуса вопросы.

— Если наука сможет ответить на любые вопросы, то познавший её автоматически станет богом. — Резко став куда серьёзнее, подытожил Марагос. — К этому все мы и стремимся.

— При всей несомненной пользе науки, анимусов в моём мире немногим меньше, чем во всех мирах твоего народа. Даже со скидкой на низкую рождаемость. — Изящный и точный выпад Элина попал в яблочко, отчего Марагос даже не сразу нашёлся с ответом. Но нашёлся, оттарабанив сложную комбинацию на охватившем запястье устройстве. Аналогичное приспособление на руке перерождённого заметным лишь ему образом завибрировало, и в воздухе сформировалась техномагическая иллюзия: прямоугольная плоскость с текстом и графиками.

— Я подготовил, но забыл показать тебе эту научную работу одного из моих коллег… в обоих смыслах. Его сделали изгоем за сомнительные способы работы — как, впрочем, и меня. Вот только при этом всё научное сообщество продолжает лицемерно пользоваться плодами его трудов, которые хоть и добыты аморальными путями, но истинны и ценны. — Элин пробежался по тексту взглядом, быстро вычленив самое важное и внимательно вчитавшись в вывод. Не доверять словам Марагоса не было никакого смысла, так что досконально вчитываться в рассуждения неизвестного автора Элин не стал. — Как ты можешь видеть, налицо явная и заметная даже в рамках двух поколений польза селекции. Селекции, которой практически нет у нас, но в достатке — у тебя на родине.

— Возможно, я зря не уделил этому предмету достаточно внимания. — Вполне серьёзно заметил Элин, пообещав себе улучить момент и изучить как эту конкретную работу, так и связанные с ней материалы. Ведь беглый осмотр текста показал, что сходу перерождённому невозможно было понять и малой доли написанного. Слишком сильно автор этой работы опирался на терминологию и, вероятно, очевидные для понимающего в предмете человека вещи.

— Истинно так. Тебе нужно хотя бы запомнить всю литературу, чтобы в случае необходимости спокойно со всем разобраться. — А под необходимостью будущее божество подразумевало исчезновение Элина из этой реальности, как один из вариантов того, что произойдёт, если им не удастся хоть как-то научиться управлять временем или пустотой, чтобы сдержать последнюю. Ведь Марагос сам, лично перепробовал больше полутора сотен разных вариантов, от простейших и банальных до сложных, потребовавших от него огромных ресурсов, в том числе и материальных, которые даже анимус его уровня не мог взять из воздуха. Но всё это было тщетно: пустота плевать хотела на любые ухищрения, игнорируя и материю, и энергию. Оно и не мудрено, ведь всё, что мог предоставить Марагос, происходило из того самого мира, в котором незваный гость — Элин — был чужаком. — И по счастливой случайности я подготовил все необходимые материалы... и даже чуть больше. А ещё мы обязаны провести несколько экспериментов, но уже в отношении пустоты, и задействовав как твою аниму, так и плоть.

— За материалы для изучения я благодарен, но такие эксперименты — не раньше, чем через несколько месяцев. Только тогда я смогу сказать, есть ли у меня шансы понять пустоту. — На самом деле Элин рассчитывал на в разы меньший срок, месяцы обозначив по иной причине. Он банально считал слишком опасным любое прямое взаимодействие с пустотой, которое вполне может оказаться неким катализатором процесса её приближения. Поторопиться, в разы сократив имеющееся в запасе время, или вообще спровоцировав коллапс? Куда выгоднее и проще подождать в расчёте на появление иного, более надёжного варианта. — Тем более, куда тебе торопиться? Разве ты не планировал века и тысячелетия посвятить освоению новых возможностей?

— Во-первых, твоё появление значительно форсировало все процессы, задав темп, о котором я ранее не мог даже мечтать. А во-вторых, я уверен в том, что мне ничего не грозит. — Уверенность оправданная, если учитывать то факт, что Марагос уже не единожды “бродил в пустоте”, исправно возвращаясь обратно и нисколько от этого не страдая. Да и связь со внешним миром, которого в видении Элина и быть-то не должно, сохранялась, что так же указывало на исключительность восприятия перерождённого, а так же на реакцию этой реальности в его отношении. — И это заставляет меня смотреть наперёд, закладывая возможности, которыми без тебя мне не обзавестись. Как пространство или то, из чего соткано твоё тело.

— Боюсь, ты только что перечислил всё уникальное из того, чем я обладаю. — Хохотнул анимус, в глазах которого не наблюдалось ни единой искры веселья. Лишь прохладца и тяжесть дум, сквозивших в его мыслях.

— Ты прибедняешься. — Марагос махнул рукой. — Да и о частице души моего брата забываешь. Одного только того, что он смог поведать, опираясь на повреждённую и частично отсутствующую память достаточно, дабы избежать десятков ошибок в будущем. Как моих, так и более… “общих”?

— Малейшего изменения в прошлом может быть достаточно для того, чтобы самым кардинальным образом изменить всё. — Конечно, проверить это на практике Элин никак не мог, но предполагал, что те реальности, в которых ему уже довелось побывать, изменились именно из-за мелочей. — Не боишься одним своим шагом превратить известные части будущего в пустышку?

— Дарагос более-менее точно описал “того” меня, так что от меня потребуется лишь ему подражать. Или, что куда вернее, действовать так, чтобы внешний мир видел меня таким, каким я должен быть. — Вскинув указательный палец к потолку так, будто бы он только что изрёк бесценную мудрость, Марагос ненадолго замолчал, после чего опустил веки и тяжело вздохнул. — Знал бы ты, насколько мне надоело лицемерие! Стремиться к божественности стоит лишь потому, что только бог имеет право быть каким угодно, и никто, никогда и ничего не посмеет ему сказать…

— Максималистично.

— Отнюдь. Я реалист, Элин, пусть и могу казаться тебе другим. Всё-таки мне невероятно трудно быть искренним, отчего тебе так или иначе приходится сталкиваться с моими масками. Порой частично разбитыми, порой наполовину опущенными, но всего лишь масками. И вполне может статься, что одна из продемонстрированных масок — это я и есть… — Последнее предложение прозвучало в значительной мере тоскливо, что ввиду смысла всего сказанного было даже иронично. Расписавшийся в лицедействе человек пытается продемонстрировать искренность, прекрасно понимая, что любое его слово сейчас может быть отнесено к продолжению всё того же лицедейства. — Но не будем о грустном. У меня накопилось несколько вопросов к брату, так что…

Без лишних слов Элин поддержал инициативу Марагоса, мастерски наладив связь меж двух таких разных, но таких похожих душ. Одна — моложе и зыбче, вторая — старше и крепче. Одно только это составляло бы собой огромную разницу, если бы наполнение этих “сосудов” можно было не спутать. И случайностью эту аномалию было не объяснить, в чём Элин и Марагос пришли к абсолютному согласию. Кто-то, — вероятнее всего — сам будущий Король Змей, — порядком наследил, выстраивая свою игру. И к чему это приведёт прямо сейчас сказать было невозможно, что в равной мере расстраивало обоих анимусов, прикоснувшихся к запретному и не понимающих, что именно они сейчас делали.

Пока не понимающих…

Глава 15

Иногда время подобно едва тянущейся густой грязной массе, которую так и хочется принудительно переправить туда, куда нужно, а иногда время не отличить от дуновения ветра, которое лишь ощутишь — и вот уже о нём ничего кроме образа в памяти не напоминает. Элин в своей жизни удивительным, — или вполне естественным? — образом умудрялся чередовать эти состояния, и потому не обращал на эту особенность своего мировосприятия большого внимания.