Змея на морозе

Зато потом, когда этот миг прошел, я сравнила свою действительность с ощущением блеснувшего счастья, и мне стало еще хуже.

Мне было тяжело, что я не сдала этот экзамен, но еще хуже становилось от мысли, что Сережа не такой идеальный, каким я себе его представляла. Но он ведь не сделал ничего плохого! Но у меня высокие требования к нему, потому что я очень дорожу им и, если снизить эту планку требований, я боюсь обнаружить в нем что-то такое, от чего я потеряю уважение и любовь к нему.

Чтобы не было этих иллюзий, надо расставить все точки над „и“, надо во всем ему признаться! Я не хочу быть такой беспомощной, как змея на морозе, не хочу! Опять это словосочетание, ну что оно прицепилось ко мне? Но ведь все просто: змее нужна жара — тебе нужна любовь, змея не может нежиться на жаре, потому что она не в состоянии спрятаться от мороза — ты не можешь быть любимой, потому что не в состоянии перебороть свои страхи быть отвергнутой после признания.

Но ведь…

Неожиданно я почувствовала сильную боль в боку, а затем лицо уткнулось в мокрый снег, и верхнюю десну разрезала вонзившаяся боль от выбитого переднего зуба. Мое сознание снова кинулось к боли в боку, которая усилилась и перешла на поясницу, живот, о-о-ой, я не могу!..

Меня же сбил автомобиль! Я вышла на шоссе и не заметила его! Я лежу лицом вниз, а мне хочется поднять голову, разобраться, что произошло, но мне боль не позволяет!

Такое ощущение, что в меня вдруг влили очень много воды, живот лопнул, и вся она тяжело вытекает из меня… Ой, что же это… Как мне больно…

— Дочк, ты чего?

— Ба-а! задавили, смотрите!

— Мать твою, шла как идиотка, я ж не виноват! Ехал же как человек!

— „Скорую“ вызовите, „Скорую“! Да хоть в магазин вон забегите и позвоните!

— Ужас какой!

— Да че с ней делать-то?

Голоса… Ноги… Бабушка какая-то ко мне наклонилась, обращается ко мне, брови у нее от сочувствия домиком сдвинуты. Руки чьи-то, переворачивают меня… Нет, я что-то не пойму, это со мной что ли все происходит? Подождите, это правда я что ли под машину попала? Нет, я не понимаю, это что моя что ли кровь? Ой, не нажимайте туда, не надо, пожалуйста! Не надо! Ой, как все жжет и сводит! Как тяжело!..

Лица, лица… Сережа… Сережа! Сережа с другом стоит!

— Совсем плохая…

— Да детям-то че ведешь показывать, ненормальная что ли уж совсем?!

— Да идите вы со своей „Скорой“, ей уже никто не поможет, вы что не видите?

— Ну так или иначе куда-то надо отвезти!

Я что… умираю… что ли? А ведь это… правда Сережа стоит. Мне ды-шать тя-же-ло. Се-ре-жа, я люб-лю те-бя, ты слы-шишь? Да, спа-си-бо, по-дер-жить… мне го-ло-в… Се-ре-жа, я люб-лю те-бя. Не крас-ней, э-то не стыд-но… Ку-да ты? Ты что у-хо-дишь?.. Что? Не об-зы-вай ме-ня и-ди-от-кой, по-жа-луйс-та… Я…

— Ой, сволочь какой, бабы, вы слышали?

— Мотай, мотай отсюда, сам идиот! Скотина черствая! Девка умирает…

— Дочка, ну не плачь, дочка! Все будет хорошо!…

Он ме-ня о-бо-звал и-ди-от-кой… Че-то э-то все неп-рав-да… Э-то че-то я не пой-му че про-ис-хо-дит… Он ведь не мог… И я не у-ми-раю… Мы ведь вмес-те долж-ны быть… Он…

И ВДРУГ Я ВСЕ ПОНЯЛА!

Боже, как это замечательно! Я все вспомнила! Теперь нет никаких вопросов, сомнений, терзаний, теперь все ясно! Это счастье, это счастье, я его уже совсем забыла! Как я соскучилась по Родителям, как я хочу к ним!

Люди! Извините, что я вырвалась, а вы еще нет, вы там внизу вынуждены возиться с моей поломанной клеткой, это вам, наверно, испортит настроение, может даже травмирует сознание, но вы еще не закончили…

Декорации внизу… Какие чудные! Среди них Сережа идет с другом… Я призналась ему в любви, а он пробормотал, что я идиотка и ушел, бросив меня… И все-таки я подлечу к нему.

Я никогда не рассматривала его клетку так близко. Интересно…

Хватит, я соскучилась по Родителям невыносимо, я хочу к ним! Но сначала нужно залететь к моим маме и папе.

Сережа…

А где же вы, милые мои? Алиночка сидит у себя в комнате, а они… Они помирились! Они помирились, это мне лучший подарок! Они занимаются любовью в туалете, чтобы Алиночка ничего не увидела. Милые мои… Им скоро позвонят и скажут, что их дочь задавили на дороге… Как бы мне вам сказать, чтобы вы не страдали?

Сережа…

Ну ладно, я еще загляну, но сейчас мне нужно Домой.

Я очень скучала по маме, папе, Алиночке, хотя не видела их лишь несколько дней, а наших Родителей я не видела восемнадцать лет.

МЫ ВСТРЕТИЛИСЬ!

Я стала все рассказывать и поняла, что все время сбиваюсь в своем повествовании на Сережу, никак не могу освободиться от него.

Родители обеспокоились. Ведь меня ничто не должно мучать. Я сказала, что не стоит обращать на это внимания и продолжала свой рассказ, но вскоре опять упомянула Сережу.

Теперь я уже и сама поняла, что не успокоилась.

Мы с Родителями стали решать, что делать дальше. Я сказала, что согласна вернуться к Сереже и во всем разобраться. Родители вызвали Добрую Секретаршу. Она посмотрела данные и сказала, что с моей клеткой уже ничего сделать нельзя. Родители сказали, чтобы она посмотрела другие варианты. Секретарша нашла только один: в больнице только что умерла после неудачного аборта Даша, подруга Сережи.

Я согласилась.

Все мы поспешили туда, где мне будут загружать сознание Даши. Там я встретилась с Медсестрой-Хамкой, последний раз я видела ее восемнадцать лет назад, и за это время она очень подурнела. Конечно, одно дело, что она хамила людям в больнице, не задумываясь ни о чем, а другое дело, что она теперь за это вынуждена хамить ВСЕГДА, и от этого она очень устала. Ей надоел ад.

А вот Добрая Секретарша людям дарила радость и любила свою работу. Потом ее клетка сгорела при пожаре их фирмы, и теперь она очень счастлива. Здесь.

Как не хочется снова расставаться с Родителями, со всеми остальными, я даже не успела никого повидать. Сейчас я снова все забуду… В меня загрузят сознание Даши и снова начнутся страдания, терзания, сомнения. Но слишком во мне перепутал все Сережа, и мне надо добиться гармонии.

Сегодня приходила мама, опять говорила, что я счастливая, раз с того света выкарабкалась. Я до сих пор с ужасом вспоминаю тот страх, когда мне сказали, что нужно срочно оперировать, операцию мне стали проводить под местным наркозом, и для меня это была самая большая пытка… эта страшная боль. Потом оказалось, что мне нужна еще одна операция, теперь уже под общим наркозом. Я была без сознания во время нее, но зато, когда проснулась и обезболивающие прекратили свое действие, боли снова стали издеваться надо мной. А потом врачи и мама говорили, что во время операции у меня остановилось сердце, но вроде как ненадолго, и я выжила.