Змея за терновым троном

— Наше вино хоть и не сбивает с ног, как зачарованное, но всё же туманит сознание. Думаю, что трезвыми их назвать было сложно. Если же ты намекаешь, что они могли видеть или слышать нечто важное для дела, то шанс есть.

— Их ведь вместе с остальными гостями допросят с чарами Правды?

Кайден в отрицании качает головой.

— Они под протекцией своего короля. Их уши слишком много слышали, а глаза чересчур много видели. Приближённые короны не допустят потенциальной утечки секретов.

— Даже если наложницы помогут в поимке убийцы?

— Разве что земля разверзнется под Светлым Двором. Должно произойти что-то вопиющее, чтобы над ними позволили провести процедуру.

Будто смерть принца соседнего королевства в стенах твоего дворца — это что-то привычное.

Мы идём по широкой тропе, и мой взгляд мечется от одного цветка к другому, от дерева к дереву. Флора и фауна поражают своим великолепием. Прежде я не встречала таких красивых птиц даже у продавцов пернатых в магических кварталах. А какие ароматы наполняют воздух! Все рецепторы в моём теле сходят с ума от новых запахов и готовы вот-вот разорваться от счастья.

Голоса слышаться всё отчётливее, и я жестом прошу принца затаиться. Он вскидывает брови, но слушается.

За густыми зарослями видна поляна. Я сворачиваю с тропы и тихонько бреду напрямик к ней, придерживая ветки и траву, чтобы нас не выдать. Кайден озадаченно следует за мной. Птицы заглушают шуршание листвы громким пением, и мы подбираемся ближе.

Я должна увидеть, как ведут себя наложницы в привычной для них обстановке.

У небольшого пруда с каменными гранями проводят свой досуг четыре девушки. Мы достаточно далеко, чтобы оставаться незаметными, и недостаточно близко, чтобы разобрать слова.

Рыжая фэйри с лисьими ушками о чём-то увлечённо болтает с другой наложницей, экспрессивно размахивая руками и смеясь. Она натягивает невидимый лук и выстреливает в статую юноши, заглядывающего в воду. Та, что её слушает, постоянно отводит глаза и вяло поддакивает. Её кожа бледна и отдаёт зелёным подтоном. Девушка отмахивается длинной чёрной косой то ли от фэйри-лисицы, то ли от насекомых. Третья из наложниц — та, что напоминает сбежавшую принцессу из сказки — молча сидит на деревянной скамье чуть поодаль от остальных и листает книгу. Периодически она отрывается от чтения и внимательно наблюдает за происходящим на поляне, как мама, следящая за детьми. Видя спектакль лисицы, та улыбается и снова погружается в чтение.

Через водоём проходит небольшой каменный мост, на котором, облокотившись о перилла, стоит четвёртая девушка. Угольная кожа сверкает, слово её обладательница искупалась в блёстках. Грудь туго обтянута откровенным полупрозрачным белым платьем с металлическим поясом из золота. Наложница скучающе разглядывает дерущихся за еду рыб, которые издалека напоминают японских карпов. Она высыпает из ладони остатки корма и смахивает крошки. Рыбки выпрыгивают из воды, взмахивая подобно крыльям плавниками, и их белая чешуя переливается на солнце.

— Расскажи мне о каждой, — шепчу я.

Кайден подходит чуть ближе ко мне и слегка наклоняется.

— Та, что с распущенными рыжими волосами — самая юная из них. Рута. Ей двадцать один, и она кицунэ. Появилась при Дворе в десять лет, когда родная деревня сгорела дотла. Сирота. Быстро освоилась и уже в девятнадцать оказалась в ложе короля под крылом Далилы — второй по старшинству из четырёх.

Далиле больше тридцати, но точных цифр дать не могу. Я рос уже при ней. — Принц показывает на бледную фэйри с чёрной косой, высокую и худощавую, с впалыми скулами. — Как и кицунэ, в её прошлом много потерь. Она принадлежит к древнему род фэйри — нимфам, который всю свою жизнь проводит в дикой природе рядом с поселениями. Обычно они выходят из леса только в период зачатия. Девушке не повезло, что её дом оказался вблизи заражённого мороком Места силы. Такое случается… Деревья чахли, пока не вымерли вовсе. Беженку приняли при дворе Света, и та сразу нашла подход к королю. Это очень не нравилось Сарае — первой из наложниц. Та, что стоит на мосту и наблюдает за остальными, как надзиратель. — Кайден наклоняется ближе к моему уху, и меня окутывает аромат смолы и трав. — Волевая и сильная. Прирождённый лидер, но одиночка. Это губит её потенциал.

— Как Сарая оказалась здесь?

— Отдали родители после гибели старшего сына. Они из бедной семьи, и для них это означало обеспечить себя и дочь до конца дней.

Я морщусь, будто укусила спелый лимон.

— Отвратительно. Продали дочь в качестве королевской подстилки.

— Фэй, быть наложницей — большая честь в моём мире. Поверь, каждая мечтает оказаться на их месте. А та, что не мечтает, скорее всего, провела достаточно времени среди людей, чтобы обрести самоуважение.

В его голосе слышится неприкрытое неодобрение.

— Всё ещё отвратительно. — Я показываю на миниатюрную куколку со светлыми волосами до поясницы, сидящую в стороне с книгой. — А эта?

— Аврора. Пришла после Руты. Историю этой девушки тебе лучше услышать из её уст. Конечно, если она захочет поделиться.

— Хорошо. — Я поворачиваю голову и слегка касаюсь носом щеки принца. Между нами вспыхивает неловкость, но интерес к делу тут же её гасит. — Кайден, кто-то из них мог приложить свою изящную ручку к гибели твоего брата?

Я начинаю пробираться назад к дороге, чтобы обойти чащу и познакомиться уже официально.

— Не вижу причин для этого. В чём выгода? Если случится война, и король уедет на неё, то может погибнуть. Вряд ли новый правитель оставит себе старых наложниц. Их нынешнее положение и так шатко. Да и вне войны подобный переполох вредит имиджу дворца. Они забрались слишком высоко, чтобы рисковать всем для неясных перспектив. — Он выбирается за мной и тянется к моему лицу. — Они глаза и уши Двора. Если кто и может дать нам зацепку, то это наложницы.

Ловким движением принц достаёт из моих волос листик, и я радуюсь, что через очки незаметно моё лёгкое смятение. Я поправляю кепку, будто та в этом нуждается, и прячу лицо в тени её козырька.

— Ты говорил, что всё ради войны. Допустим, так оно и есть. Что, если кто-то из лордов задумал отнять трон, подставив своего короля?

Кайден качает головой.

— Фахрон и мой отец — близкие друзья. Им невыгодно воевать. Ивар знает, что к этому причастен кто-то, желающий пустить между ними змею. Хотел бы светлый король войны, то стукнул бы посохом по полу и объявил. Он славится прямолинейностью и всегда стоит выше политических игр.

— Но ты по-прежнему думаешь, что кто-то пытается стравить Дворы?

— Да. И у него может получиться, если убийцу не найдут. Такого мой отец не простит даже давнему другу.

Я почёсываю шею и отталкиваю мелкий камешек со своего пути. Он разворачивается и точно осуждающе на меня глядит, а затем неуклюже убегает прочь.

Упс.

— Что, если всё куда проще? Тео мог насолить какой-нибудь шишке, проведя ночь с его женой или дочерью. Нагрубил не тому.

— Исключено. Ни один из тех, кто имеет ресурсы для подобного преступления, не совершил бы такое за спиной у короны. Это чревато самым серьёзным наказанием. Из-за глупой мести никто не станет рисковать своей шкурой, какую бы гадость ни сделал брат. Здесь что-то больше, Фэй. Я чувствую.