Змий

Богиня очень удивилась несанкционированному проникновению в её божественный домен неизвестных, но когда она материализовалась рядом с неадекватным Северусом и его фамильяром, то была сильно поражения открывшемуся ей откровению происхождения мальчика. Всё же Северус не просто наследник Принц, а ещё внук действующей Богини Смерти нашего мира, и тот, в чьих жилах течет наследие самой концепции Смерти! Так что вполне понятно, почему Бастет не стала наказывать такого неожиданного, но почётного гостя в своих владениях. Сколько он там пробыл опять же выяснить не удалось, так как восприятие действительности сбоило у Северуса, да и сама богиня каким-то образом смогла укрыть весомую часть проведённого им там времени от любопытных. Но как бы там ни было, но наследник Принц видимо смог произвести на богиню благоприятное впечатление, раз по возвращению «котёнков» обратно домой, кем привратник Серых Пределов того мироздания воспринимала Северуса и его фамильяра, Бастет наградила его и фамильяра своим благословением, которое открыло для Северуса анимагическую форму мантикоры, а его фамильяр благодаря такому бусту от Богини Кошки значительно прибавил в силе и теперь может рвать и жрать не только материальную пищу, но и призрачных, и нематериальных сущностей. Правда благословила она их несколько экстравагантным способом. Уверен, что для этого Богини было не обязательно вскармливать их своей грудью. Хех… Уже представляю себе лицо Северуса, когда ему откроются эти воспоминания, где он с своей мантикорой сосут титьку. Но это будет очень не скоро. Никто из четверых приключенцев не обладает достаточной степенью развития своих духовных оболочек для того, чтобы суметь интерпретировать всё увиденное ими во время путешествия в другие миры. Зелья, которые они перед ритуалом приняли, механизмы самого ритуала и шаманский транс — все вместе являлось очень серьезным катализатором и одновременно допингом, которые активировали скрытые резервы их души и тела, а одновременно с этим подменяли акценты восприятия. И только когда детки достигнут ранга магистра, им будет под силу осознать и принять произошедшее с ними недавно во время обретения ими фамильяров.

Третьим в себя пришёл Джеймс, а как только он открыл глаза и мне стали доступны его воспоминания, я немедля приступил к просмотру памяти, так как произошедшие с ним духовные трансформации вызывали у меня и Иоланты Певерелл значительную озадаченность с огромным перечнем вопросов.

Мда… Всё же делать своим выбором асфодель в качестве платы ритуалу призыва фамильяра было сомнительным решением с его стороны. Тем более, что этот балбес использовал асфодель не простой, а выросший в домене Иоланты на берегу реки Смородины.

Оленя, который теперь уже точно не Олень, увело из нашего мира не простым пространственным проколом, а тропами мертвых, и вывело его в гнездовье грифонов, да только не тех, что обитают в нашем магическом мире, а фиг его знает в каком мироздании. Джеймс оказался посреди циклопический пещеры из которой вело множество широких, но не глубоких коридоров, открывающих путь наружу, через которые было видно чистое бирюзовое небо. В этой пещере находилась поселение явно разумных пернатых хищников, самые маленькие из которых достигали размеров индийского слона. Поттер же, находясь в трансе, был в неадекватном состоянии и не обращал внимания на происходящее вокруг, а там явно недавно произошло серьезное сражение. Всюду лежали тела мертвых грифонов и мало чем уступающих им в размерах ящеров. Но всё это было ему в тот момент не интересно, Джеймс был ведом ритуалом и целенаправленно двигался в сторону одного из убежищ, из которого доносился душераздирающий, прерывистый клёкот, наполненные лютой ненавистью, болью и горем. Только лишь просматривая эти воспоминания, даже сквозь дурман, застилающий сознание Поттера, краем касаясь тени его тогдашнего состояния, я ощутил себя словно бы вновь оказался в домене Иоланты на границе с Серыми Пределами. А когда Джеймс оказался перед убивающейся и изливающей вокруг себя горе огромной самкой грифона, склонившейся над несколькими раздавленными, смятыми яйцами и еще одним, лишь имеющем множество трещин, до меня дошло кем в тот момент был наследник Поттер. Он исполнял роль ангела смерти, ну или же жнеца, не суть важно, а пришёл он в этот мир ведомый механизмом ритуала поиска подходящего себе фамильяра, но делал это опираясь на измерение Смерти. Было удивительным, но мама-грифон смогла увидеть Джеймса, хотя скорее всего лишь ощутила, перестав издавать терзающие тишину звуки и каким-то образом она сумела понять, что последнее яйцо, имеющее множество трещин на скорлупе, в котором еле теплилась жизнь, обрело шанс на дальнейшее существование. Её последний из нынешней кладки малыш будет жить и ещё встанет на крыло, воспарив в небеса!

Джеймс же никак не отреагировал на то, что его каким-то образом смогли заметить, хотя в мире грифонов он появился уже под сокрытием чар вуали Морены. Его вниманием полностью завладело последнее из яиц и, подойдя к нему в плотную, он словно бы накинул на него подол несуществующей мантии невидимки и в то же мгновение, как яйцо оказалось в границах его ауры и, соответственно, эффекта сокрытия, Джеймс вместе с ним переместился в домен Иоланты!

А вот то, что он творил уже там, заставило меня вспомнить, какого это ощущать, когда на теле волосы от волнения дыбом встают. В моём нынешнем физическом воплощении волосы у меня только на голове.

Но вернёмся к Джеймсу тире Жнецу.

Этот балбес перенёсся в домен Иоланты и оказался ровно посерёдке, в центре моста через реку Смородина, ну или же Стикс. Стоял же он спиной к бывшему дворцу Морены, где ныне восседает Леди Певерелл, и лицом к ледяным пикам гор, берег которых устилал неприглядный туман, в котором бродили тени умерших. Но окружающая обстановка не оказывала никакого угнетающего, подавляющего эффекта на потомка Игнотуса, одного из печально известных братьев Певерелл. И Джеймс, всё ещё ведомый ритуалом, пошел в сторону Серых Пустошей с находящимся в его руках яйцом, которое он держал перед собой.

Стоило же только ему ступить на берег мертвых, откуда уже нет обратной дороги в Явь для любого живого существа здесь оказавшегося, наследник Поттер каким-то образом смог повлиять на здешний туман, который по его воле стал окутывать треснувшее яйцо и чем больше тумана мертвых проникало в него, тем меньше становилось трещин, пока они вовсе не исчезли, явив взору целехонькое яйцо. Да только на этом священнодействие находящегося в трансе малолетнего ангела смерти не прекратилось. Джеймс обернулся к реке и, оказавшись у самого края мертвых вод Смородины, окунул в них яйцо, а когда вынул его из него, то его руки, которые только что побывали в воде, стали своим внешнем видом напоминать конечности мумифицированного трупа. Мышцы Поттера по локоть усохли, кожа стала словно пергамент, жёлтой, потрескавшейся и плотно облегающей кости. Зрелище было не для слабонервных. Очень выразительным и отталкивающим были запястья и кисти рук, на которых выделялись своей гротескность, на фоне общего истощения суставы пальцев и черные удлинённые ногти, ставшие теперь напоминать когти!

С яйцом также произошли перемены во внешнем виде, и если ранее оно было бардового-коричневого цвета, то теперь стало пепельного и ещё чуть уменьшилось в размере.

Лицо Джеймса озарила глупая улыбка и с счастливой рожей он двинулся в сторону Калинова моста, а взойдя на него, после каждого нового шага в сторону берега, на котором находился дворец Иоланты, его руки стали постепенно обретать нормальный вид, пока не стали выглядеть как обычные, до его купания их в реке. А как только наследник Поттер сошёл с моста, между ним и яйцом сформировалась связь хозяин-фамильяр, а ритуал прекратил свою работу, утянув Джеймса вместе с новообретённым спутником в магический мир на поляну, где их уже поджидали я и половина боевого крыла ордена Дракона.

После просмотра всего этого эпического, а другого подходящего слова, которое максимально близко описывало бы приключение Джеймса, у меня не нашлось, я понял причину нынешнего состояния души этого придурка. Его руки теперь не принадлежат наследнику Поттер, они теперь сутью своей, свойствами и способностями соответствуют рукам Богини Смерти, причём не Леди Иоланты, что нынче исполняет эти обязанности в нашем мироздании, а идентичны рукам Хель! Не прошло для него бесследно то, что он сполоснул свои руки в реке мертвых. И теперь, если брать чисто генетическое родство, то руки у него Бога Смерти, а тело на половину Певерелл и лишь на четверть Поттер, и на четверть Блэк. А что касается его магии и даров, то теперь он ничем не уступает родичам из Певереллов в обращении с некросом, и это повлияло на его дар артефактора, доставшегося от рода Поттер. Джеймс теперь стал гением-интуитом в создании тёмных артефактов на основе магии смерти. Это не закрыло для него прошлых талантов работы со всеми прочими материалами, ингредиентами и энергиями, да только из-за божественных рук Смерти ему будет сложнее сосредоточиться на этих возможностях и пути решения поставленных перед собой задач в создании желаемого с определенными эффектами, артефакт он будет творить при помощи обретённого сродства со Смертью и, соответственно, опираясь на некрос. Такие вот дела!

Но вернёмся к последней явившейся на поляну из своего приключения Лилиан Розалии Гонт-Розье!

Когда Лили выпала из пространственной червоточины со змейкой, обернувшейся во круг её руки, я тут же применил к фамильяру наследницы Гонт диагностирующие чары. Я лишь одним чутьем смог ощутить в этом пресмыкающемся некую инаковость. И данные, которые я получил от чар, заставили меня очень сильно желать скорейшего пробуждения Лили, дабы я мог заглянуть в её память и собственными глазами увидеть подтверждение своим догадкам.

Змейка не была в нашем понимании магической, но при этом обладала очень специфическим строением духовных оболочек и не менее говорящей надстройкой души.

А когда я просмотрел память рыжеволосой егозы, то получил подтверждение своим предположениям.

Ритуал переместил Лили в пещеру, где на величественном троне-постаменте возлежала огромная змея в тюрбане и двумя золотыми кольцами, опоясывающими её тело, которая в тот момент курила трубку и была изрядно поражена, что перед дней вдруг из ниоткуда появился человеческий ребёнок. Но ещё больше змей охренел, когда счастливая девочка вдруг заговорила с ним на парселтанге!

«Какая красавица!!! Будешь моим фамильяром? А я тебя за это буду каждый день кормить вкусными мышками!»

Вот что молвила наследница Гонт величественному змею, после чего полезла к нему и попыталась сколупнуть с кончика его хвоста парочку чешуек.

Лили ведь тоже была одурманена шаманским трансом и дымом ритуального костра, в котором горели галлюциногенные травы, а также зельем, в приготовлении которого принимала участие. Но в сравнении со своими друзьями её состояние было самым «адекватным». Во-первых, из-за иммунитета, полученного от родовых даров Гонтов, во-вторых, из-за проведенных над ней специализированных ритуалов, оберегающих от воздействия отравляющих веществ, способных попасть в кровь через лёгкие.