Змий

— Здравствуйте, милорд. Знания гоблинских мастеров-кузнецов будут нам очень к месту. Я то обучался непосредственно ковке у человеческого мастера. Когда же я был рабом у гоблинов, меня научили лишь некоторым этапам создания стали и не показывали секретных техник закалки, проковки и работы с артефакторным-молотом. Боялись, что их тайна может уйти на сторону. Если бы не их капитуляция в войне и кабальный договор, по которому они были обязаны отпустить всех рабов и не имели права им вредить, я так бы и остался в подземелье. Скорее всего моя судьба закончилась бы в котле, на каком-нибудь очередном пиру, — ну что-то подобное я и предполагал. Ведь ранее я никогда не слышал о случаях побега пленников из подземелий этих людоедов.

— Вижу тебе неприятна эта тема, поэтому не нужно её продолжать. Ты мне лучше ответь, как собираешься принимать от меня знания? Могу тебе передать их непосредственно в разум, а могу слить их в артефакт, но тогда усвоение новых знаний займет более долгий срок и тебе будет сложнее их сразу же применять, — для меня, конечно же, был предпочтительнее первый вариант, меньше мороки и выше результат.

— Давайте сразу в разум, — ничтоже сумняшеся, он расслабился и открыл мне свой разум. Я не стал изучать его память. Сейчас я на таком уровне силы и умений в ментальной магии, что стоит мне только установить контакт с посторонним разумом, как мне сразу же становится известно истинное отношение разумного ко мне и его суть. Гнилой он или же с этим разумным можно работать, а если уже возникнут вопросы и сомнения, то можно уже и память прошерстить и разобраться досконально в личности оппонента.

Установив контакт с его разумом, я максимально мягко встроил в ментальное тело Адера все те знания по кузнечному делу, полученные мною от Гринготта, а также помог им встроиться у него, как его собственным, закрепив навыки и притянув их к его рефлексам. По первости, конечно, будет небольшая задержка обращения к памяти и исполнению знаний на практике, но после нескольких повторений он избавится от этого недостатка и переведет всё на уровень рефлексов.

— Как себя чувствуешь? Уже ощутил наличие у себя новых знаний? — спросил я Адера спустя полчаса, как только он пришёл в себя и открыл глаза, за время которого происходило укрепление связей между его памятью и моторикой тела, когда навыки подстраивались под параметры его тела.

— Да, милорд! Некоторые моменты размыты, я не могу связать полученный опыт с собственной жизнью. Он будто бы находится вне моей временной линии существования, что вызывает диссонанс, но при этом знания эти отчётливо понятны и руки уже просятся к наковальне и домне, чтобы приступить к работе. Мессир, прошу Вас задержаться в Цитадели ещё на месяц!!! Я скую Вам меч, который будет Вам под стать. Вы не пожалеете! Только мне будет необходимо несколько литров Вашей крови и литр яда!!! — а в глазах кузнеца уже горело пламя творческого безумия. Месяц? Ну, в принципе у меня есть сколько угодно времени, можно и подождать. Мне самому любопытно, что сможет выйти из-под руки этого одарённого. Обладая возможностью видеть души и даже без специализированных ритуалов иметь возможность разглядеть тени даров в душе, я сейчас мог наблюдать, как его дар кузнеца стал пылать как солнце и из неясной тени превратился с Сверхновую, которая затмевала другие его оболочки своей яркостью, и теперь ничего кроме него было не различить. А это означает то, что сейчас его дар раскрыт полностью, и все ресурсы души направлены на него. В таком состоянии он может сковать поистине легендарный меч. Ведь он, окрылённый своим даром, смог понять суть моей природы, сам того не заметив, как раскрыл мой секрет. А он ведь не знал о моей природе нага и третей моей ипостаси василиска.

— Твори, Адер! Я дождусь результатов твоей работы, — и после моих слов и того, как я передал ему из пространственного кармана фиалы со своей кровью и ядом, его и след простыл. Он сломя голову сорвался в плавильный цех, где находились домны и, видимо, сейчас начнется закладка в них материалов, необходимых для гоблинской стали. За наличие у него моей крови и яда я не переживал. Клятвы моего вассала и рыцаря ордена не позволят ему причинить мне вред и даже если вдруг моя кровь попадёт к кому-то другому, я быстро смогу понять, что мне пытаются причинить с помощью неё вреди и оборвать с ней связь.

Я не стал долго размышлять над тем, чем мне себя занять на этот месяц. Переместившись к себе в убежище в Альпах, я принялся создавать себе защиту. Раз я собрался на земли Востока, то было бы неплохо быть во всеоружии и озаботиться хорошей броней. Ведь по умолчанию я принял как факт то, что там существуют маги как минимум не уступающие мне. А так как я живу в реальном мире, запасных жизней и автосохранения у меня нет, то было бы неплохо обзавестись не только собственной шкурой, устойчивой к магии и физическим повреждениям, а ещё и артефакторной защитой. Ведь явно предпочтительнее получать урон не по собственному телу, а по съёмным доспехам, которые если что потом можно заменить. С собственной шкурой такое не получится!

Оксюморон, моя броня в итоге была изготовлена из моего же выползка с последней линьки и усилена на спине и груди крупной чешуей дракона — украинского железнобрюха, а в качестве ребер жёсткости использовал свои клыки. Кстати, очень удобно иметь несколько ипостасей. Пока я нахожусь в образе человека, моё змеиное тело вполне себе благоприятно существует в подпространстве, где происходит процесс линьки, я же в это время будучи человеком чувствую лишь небольшой зуд в течении нескольких дней, а когда оборачиваюсь вновь василиском, пой выползок выпадает рядом с моим змеиным телом. Ну не прелесть ли? А ведь в теле Василиска испытывать все эти чувства, даруемые процессом линьки, то ещё удовольствие. Всё чешется, а ты словно кошах во время марта, трёшься обо все выступающие грани и углы, вот только если кот от этого балдеет, то я — василиск, бешусь и нахожусь в очень скверном настроении.

Так как основная часть брони состояла из частей моего собственного тела, то она никак не мешала мне использовать магию. Все сильные магии (от сильного магистра и выше) очень не любят использовать артефакты и оружие не собственного производства, и тут дело даже не в отсутствие полного доверия к ним, а в том, что они несут в себе след магии своих создателей, которые создают помехи в виде флуктуаций энергии мастера их сотворившего, и это может затруднять тонкие манипуляции с энергиями, отчего часть концентрации тратится на нивелирование их воздействия. Это не касается только артефактов божественного происхождения, зато к ним ещё меньше доверия, ведь при желании бог их создавший может просто отключить свои артефакты в самый ответственный момент или вовсе отозвать их к себе.

Мой доспех напоминал водолазный костюм, который покрывал меня с ног до головы, не оставляя ни одного открытого участка. Там же, где у меня находятся глаза, эта область была зачарована мною на прозрачность с внутренней стороны и мне ничего не мешало видеть мир снаружи. Так как материалом зачарования была моя собственная сброшенная шкура, то моё зачарование ложилось на него идеально. Я использовал руны тауматургии вампиров и язык нагов. Эта связка двух различных магических языков очень хорошо показала себя вместе, дополняя и усиливая эффекты друг друга. На доспехе были чары автоподгонки размера, климатические, которые обеспечивали меня кислородом, комфортной температурой и чистотой внутри, защитой от магии, повышая на порядок естественное сопротивление шкуры и усиливая прочность, чары морока, на мне было трудно сосредоточить своё внимание, невидимости, не чета, конечно, «Вуали Морены», но тоже хорошо себя показавших, и левитации, я мог недолго парить в доспехе и в доспехе мне было невозможно разбиться, ведь при падении и приближении к поверхности они срабатывали автоматически и замедляли скорость моего приземления до безопасного. Я уложился со своей работой как раз к сроку, к которому Адер обещал сделать мне меч. Помаявшись бездельем ещё два дня в Альпах, которые я провалялся на одной из вершин, принимая солнечные ванны на шезлонге и попивая различные коктейли, которые я сам же себе и делал из экзотических фруктов, элитного алкоголя и льда альпийских ледников, я вернулся обратно в Цитадель.

После прибытия в орден я первым делом повидался со своей правой рукой в Ордене и его руководителем в моё отсутствие, с Витольдом, который в тот момент был с Олафом и обсуждал программу тренировок совсем юных ведьмаков. За месяц моего отсутствия ничего экстренного не произошло, орден нёс свою службу штатно. Всё также изредка совместно с инквизицией и орденом Творца участвовал в операциях по зачистке опасных тварей и принимал заказы от различных магических гильдий и частных лиц, в основном из древнейших и благороднейших родов, по добыче редких ингредиентов животного и растительного происхождения. В общем, жизнь в Ордене шла своим чередом, а в плане быта била ключом. Рождались новые ведьмаки, ясли были полны младенцев, детвора постарше постигала науки у учителей и наставников старшего поколения, кузня ковала оружие и иной инвентарь, в кожевнической сшивались доспехи, сбруи и другие элементы одежды из кожи, работала собственная ткацкая мануфактура, варились зелья и эликсиры, создавались артефакты и работало немало сопутствующих мастерских. Одним словом — идиллия.

Мой ритуал, который прошли все ведьмаки первого поколения и теперь проходят новые аколиты, а также уже рождённые ведьмаками разумные, которым он не требовался, на генетическом уровне были благожелательно настроены по отношению к любому представителю собственной расы. Они не могли сознательно действовать во вред своим собратьям и это исключало любую возможность возникновения конфликтов внутри их большой по сути семьи. Чувство кровного родства и ритуалы вступления в орден с наложением на них духовных обязательств братства сделали их крепкой спайкой, которая была готова встретить плечом к плечу любую напасть и невзгоды. Одним словом утопия, которая лишала меня головной боли по управлению тысячами прирожденных машин для убийств, заточенных на бой и уничтожение.