Знак черепа

… С утра штормило. Свежий ветер с оста согнал на небо караваны туч; лишь иногда случайный солнца луч играл на шлемах стражи у помоста. Сегодня, в день Христова Воскресенья, здесь будет на глазах у горожан повешен флибустьерский капитан за все его грехи и преступленья. Доносит ветер с ближнего причала клочки тумана с каплями дождя; придя на казнь пиратского вождя, толпа вокруг испуганно молчала. А он стоял и вглядывался в лица толпившихся на площади людей; казалось, здесь, на Пристани Скорбей, собралась вся британская столица. Здесь было много всякого народа: ремесленников, стражников, купцов, воров, монахов, уличных певцов, бродяг и просто городского сброда. Он словно среди них искал кого-то: настойчиво, внимательно, в упор, так, словно он не слушал приговор и не стоял под сенью эшафота и словно не ему предназначалась зловещая пеньковая петля, которая по воле короля над головой преступника качалась… … Гудел набат, и голос сенешаля* в толпе народа слышался едва, но эти монотонные слова у смертника надежду воскрешали: — … Покуда правосудье не свершилось, он может сам решить свою судьбу: остаться жить, или лежать в гробу, — король ему дарует эту милость. Пусть он укажет местонахожденье сокрытого богатства своего; король тогда помилует его и обещает полное прощенье!.. — Своя судьба для каждого бесценна, и в жизни всяк свою играет роль: храбрец и трус, преступник и король, — вся наша жизнь — одна сплошная сцена! Как будто ничего не изменилось в окаменевших узника чертах, но на сухих обветренных устах холодная улыбка зазмеилась. Перекрывавший рокот океана и яростно грохочущий прибой, разнесся над притихшею толпой невозмутимый голос капитана: — Неужто я, увенчанный грехами, клятвопреступник, негодяй и вор, способен отменить ваш приговор, купив его со всеми потрохами? Неужто, уважаемые судьи, нет разницы меж девкой портовой, не стоящей плевка на мостовой, и вашим королевским правосудьем? Ищите жертву вы себе другую, поскольку я, в отличие от вас, и перед гробом в свой последний час ни жизнью и ни честью не торгую! Я чту закон берегового братства и с радостью погибну за него; с собой же не возьму я ничего! Держи, народ! Здесь — все мое богатство! И, рассмеявшись громко, с наслажденьем в судейского чиновника лицо, он, сняв с руки массивное кольцо, швырнул его в толпу за огражденьем. Народ рванул, как брызги из фонтана, туда, где средь толпившихся зевак, мальчишек, женщин, нищих и собак упал тяжелый перстень капитана. Конечно же, здесь каждому хотелось заполучить заветный талисман, и под дождем, что сеял сквозь туман, жестокое сраженье завертелось. В толпе мелькали кулаки и палки, покуда караульный лейтенант, незаурядный проявив талант, не разогнал героев этой свалки. А истинный виновник беспорядка, казалось, позабыл уж о кольце, но с пристальным вниманьем на лице следил за тем, как протекала схватка. Похоже, он досадовал немного… Решительным движением плеча он оттолкнул с дороги палача и твердо на скамью поставил ногу. И вновь, с каким-то странным выраженьем окинув взглядом смолкнувший причал, он с эшафота громко прокричал, как некогда командовал сраженьем: — Теперь, когда я с вами расплатился — надеюсь, не обидев никого, — я пожелал бы только одного: уйти таким, каким на свет родился! — Пират, удобным пользуясь моментом, второй ногою на скамейку встал, как будто вдруг на шаткий пьедестал он собственным поднялся монументом. Но тут палач недрогнувшей рукою петлю ему на шею натянул, — и в вечность, словно в воду, он нырнул, в страну теней, забвенья и покоя… Вот правда о том, как Тауни Том будь проклято имя его! — бандит и пират, отправился в ад, не взявши с собой ничего!

ПЕСНИ СЭМА ЗАПЕВАЛЫ

Немало их было, веселых парней, На шхуне «Морская Стрела», и был капитаном сам Дьявол на ней, а штурманом — Смерть была! Их путь был — в ад! Ни шагу назад! Полрумба правей! Кружки налей! Смелее, ребята, смелей! В жарких боях испробовал враг крепость матросских ножей, и реял на фоке пиратский флаг, ночей штормовых черней! Их путь был — в ад! И черт им не брат! Бей, барабан! Есть, капитан! Нам по плечу океан! Знали бойцов — солдат и купцов — мачты «Морской Стрелы», и палуба кровью лихих храбрецов пропитана вместо смолы! Их путь был — в ад! Смелее, пират! Морская волна, как кровь, солона, — удачу несет она! Разбит был бушприт и расколот руль в один из горячих дней, и было в бортах картечи и пуль больше, чем ржавых гвоздей! Их путь был — в ад! Крепче заряд! Тверже рука! Наверняка слава ждет моряка! Сквозь десять морей и сорок смертей матросам пройти суждено: одни из них вздернуты будут на рее, другие пойдут на дно! Их путь был — в ад! Мушкеты гремят! Смерть — не беда: морская вода примет матроса всегда! Но сердце стучит, и чайка кричит, и ветер гудит в парусах, и Южный Крест сияет в ночи, как огненный меч в небесах! Их путь был — в ад! Орудия — в ряд! Слушай приказ! Пробил наш час! Дьявол и Небо — за нас! Где кровь течет рекою, там деньги и вино, и счастье под рукою с удачей заодно! Так не спешите, братья, бросаться сгоряча в смертельные объятья веревки палача! Ведет нас за собою багровая заря, и женщины гурьбою встречают нас не зря! Так не спешите, братья, бросаться сгоряча в смертельные объятья веревки палача! Но поздно или рано отправятся на рей бродяги океана, грабители морей. Так не спешите, братья, бросаться сгоряча в смертельные объятья веревки палача! Мы вспомним на дорогу про славные деньки и зашагаем к Богу с петлею из пеньки! Так не спешите, братья, бросаться сгоряча в смертельные объятья веревки палача! Словно черный ворон, машет нам крылом пиратский флаг, и с костями череп пляшет над толпой морских бродяг! Эй, друг, не зевай! Дно из бочки выбивай! И стоящему на вахте поднести не забывай! Острый нож, лихая шпага, пистолеты на боку, ловкость, дерзость и отвага — все, что нужно моряку! Эй, друг, не зевай! Дно из бочки выбивай! Если кружка опустела, ты другую наливай! В небе чайка громко плачет, слышны птичьи голоса; ветер счастья и удачи раздувает паруса! Эй, друг, не зевай! Дно из бочки выбивай! За здоровье капитана выше кружки поднимай! Слитки золота, алмазы ждут нас всех в конце пути, и девчонки — по три сразу, все — не старше двадцати! Эй, друг, не зевай! Дно из бочки выбивай! Попадешься черту в зубы все равно не унывай! Кровь, и слезы, и проклятья оставляя за собой, мы идем — морские братья — за неведомой судьбой! Эй, друг, не зевай! Дно из бочки выбивай! Если ты закончил песню, так другую запевай!

ПРЕДСМЕРТНАЯ ПЕСНЯ КАНОНИРА ДАУЛИНГА

Пусть жизнь у кого-то сложилась иначе, а мы выбираем судьбу моряков, — мы волки морские, джентльмены удачи, и нет нам прощенья во веки веков! Пред нами бледнеют любые преграды, запретных для нас не бывает путей, — мы тени ночные, мы признаки ада, и матери нами пугают детей… Без благословенья и без покаянья из грешного мира уходим мы прочь, — мы дети печали, слепые созданья, и флаг наш на мачте темнее, чем ночь!

ПЕСНЯ О ТОМЕ ТАУНИ

Сквозь ночь и туман их вел капитан по имени Тауни Том; матросы за ним шли в пламя и дым, не зная, что ждет их потом. Нам судьба не видна, — если пить, так пить до дна! Ведь у нас на этом свете жизнь одна и смерть одна! От грешной земли матросы ушли в пучину бушующих вод, и там, в глубине, на сумрачном дне безмолвный ведут хоровод. Нам судьба не видна, — если пить, так пить до дна! Ведь у нас на этом свете жизнь одна и смерть одна! И помнят они, как в прежние дни судьба им сулила успех: любовь — для одних, вино — для других и вечную радость для всех… Нам судьба не видна, — если пить, так пить до дна! Ведь у нас на этом свете жизнь одна и смерть одна! А Тауни Том припомнил свой дом, где мама его родила; припомнил с трудом, жалея о том, что злые творил он дела… Нам судьба не видна, — если пить, так пить до дна! Ведь у нас на этом свете жизнь одна и смерть одна! Но Дьявол пришел и Тома нашел, когда тот болтался в петле. И вот приговор: бродяга и вор кипит в раскаленной смоле!..

МАТРОССКАЯ ПЕСНЯ

В голубой долине моря, где лазурный небосвод, с буйным ветром лихо споря, белый парусник плывет. На борту его — ребята из четырнадцати стран, и ведет его куда-то молчаливый капитан. Штурман, ловкий и умелый, держит вахту у руля, и, конечно, самый смелый из команды — это я! Волны плещут за кормою, провожая моряков, парус спорит белизною с белой пеной облаков. Уготован нам судьбою зной тропических морей, грохот волн и шум прибоя, злые стрелы дикарей, белопенный вал кипящий, налетающий на мель, неисхоженные чащи неизведанных земель, блеск костра на смуглых лицах, скрытный взгляд из-за кустов, темнокожие девицы в ожерельях из цветов, рев неведомых чудовищ за ручьем невдалеке, груды сказочных сокровищ в полусгнившем сундуке… Мы поспорим с Небесами, одолеем ураган и пройдем под парусами весь Великий Океан! Все кончаются дороги у родимых берегов, там девчонки-недотроги ожидают моряков, ждет с улыбкою привета берег Англии родной, — обойдя почти полсвета, возвратимся мы домой! Снова синие туманы, в даль волшебную маня, в неизведанные страны за собой зовут меня. Чайка вьется у причала, в рейс уходим мы опять: эту песенку сначала надо, братцы, запевать!

МОЛИТВА «РЫБАКОВ С БОЛЬШОЙ ДОРОГИ»

Не ловим мы рыбку в реке-океане, а ловим мы рыбку в набитом кармане. Прости же, о Боже, ночных рыбаков и ныне, и присно, во веки веков! Святой покровитель! Пошли нам удачу и толстую жирную рыбку в придачу, — мы грех свой, ей-богу, искупим сполна в ближайшей таверне за кружкой вина! За все прегрешенья помилуй нас, Боже, — за прошлые и за грядущие тоже, за то, что мы ловим рыбешку везде, которая плавает в мутной воде! Пошли нам, о Господи, многая лета! Мы в кости играем костями скелета, и в нашей игре проигравшего нет: ведь ставим мы жизнь против горсти монет!

НАПУТСИВИЕ ДЖЕНТЛЬМЕНАМ

Рискните — и вам помогут в пути решимость, надежда, отвага. Если хотите дорогу пройти — начните с первого шага! И если вы, отправившись в путь, за дело возьметесь умело, — поверьте, джентльмены: когда-нибудь конец увенчает дело! В далекую дорогу пустившись наугад, Немало у порога вы встретите преград. С опасностью, джентльмены, столкнетесь вы не раз, коварство и измены подстерегают вас. Отчаянье придется в пути изведать вам: предательство крадется за вами по пятам. Под дружеским овалом знакомого лица вы встретитесь с оскалом личины подлеца. И, справившись с испугом, — коль честь вам дорога, — вы назовете другом вчерашнего врага… Последнюю преграду смогли вы одолеть: осталось лишь в награду спокойно умереть!