Знак демона (сборник)

Третье родитель Кронид поколенье людей говорящих Медное создал, ни в чем с поколеньем не схожее прежним. С копьями. Были те люди могучи и страшны. Любили Грозное дело Арея, насильщину. Хлеба не ели, Крепче железа был дух их могучий. Никто приближаться К ним не решался: великою силой они обладали И необорные руки росли на плечах многомощных. Были из меди доспехи у них, из меди жилища, Медью работы свершали: никто о железе не ведал. Сила ужасная собственных рук принесла им погибель, Все низошли безымянно; и как ни страшны они были, Черная смерть их взяла и лишила сияния солнца [10] .

10

Гесиод. Труды и дни, И, 143–154 (пер. В. Вересаева).

Мы знаем из истории, что завоевателям совсем не обязательно быть варварами, чтобы совершать жестокости по отношению к завоеванным. Цивилизованные люди, когда им вздумается заняться этим, могут быть ничуть не менее свирепыми.

Роберт Говард хотел родиться на границе и думал об этакой анархической атмосфере переселенцев. Его ошибка заключалась во мнении, что такое окружение — типичное варварство. Но такое возможно лишь во время завоеваний и переселений, когда варвары уничтожают другие общества или сами уничтожаются.

Завоевание варварами цивилизованной страны, с последующим крахом цивилизации той страны, открывает отличные возможности для создания эпоса. Трагедия создает великолепный материал для героических баллад, а герои эпоса снабжают последующих литераторов образцами для персонажей вроде Энея, Ланселота и Конана.

Откуда же берется нестареющая привлекательность таких персонажей? Отличительной чертой варвара-завоевателя из народа совершенно иной культуры является полная раскованность. Он вырвался из круговорота трудной, скучной, однообразной варварской жизни. Он покинул свою обычную среду с ее запретами и этикетом, но не принял и нравов покоренных, которых презирает потому, что он их победил. И вследствие этого он считает, что ему теперь все сойдет с рук, и не видит ни малейших причин не потакать любым своим прихотям и страстям. Он ведет себя, как самоуверенный подросток, освободившийся от контроля со стороны родителей, но еще не вписавшийся в рамки взрослой цивилизованной жизни.

В результате получается катастрофическое падение культуры и уровня жизни у цивилизованных подданных завоевателя-авантюриста, поскольку он больше интересуется конфискацией имущества, кровной враждой и удовлетворением своих аппетитов, чем поддержанием в порядке дорог, портов и акведуков. Он счастлив, просаживая капитал, который веками копили другие, и предоставляет будущему заботиться о себе самом. Порождаемый этим хаос может, наверное, доставить удовольствие лишь человеку с психологией типичного гангстера…

Отсюда и сходство многих героев древнего эпоса и современной литературы «меча и магии» с великовозрастными несовершеннолетними правонарушителями. В реальном мире такое раскрепощенное поведение не принесет ничего хорошего. Всегда найдутся поблизости другие конкистадоры, готовые сыграть роль Теодориха, разделавшегося с Одоакром. Поэтому продолжительность жизни у таких варваров короткая, как у нынешних несовершеннолетних гангстеров. Английский историк Чедвик писал: «Качества, демонстрируемые этими обществами, как достоинства, так и недостатки, имеют явно выраженные подростковые черты. Характерная их черта… это освобождение — общественное, политическое и религиозное — от уз племенного права… В поисках настоящей аналогии мы должны обратиться к случаю с юнцом, который вырвался из-под контроля своих родителей…» [11] .

11

Г. М. Чедвик. Героический век.

И все же, как писал Анри Бергсон, «человек создан для очень небольших обществ. Общепризнанно, что первобытные общества такими и были, но надо добавить, что человеческая душа продолжает существовать, скрытая под привычками, без которых нельзя было создать цивилизацию…» [12] .

Будучи самым адаптабельным видом в мире, человечество приспосабливается к цивилизованной жизни, сильно отличающейся от той, которую оно вело пару миллионов лет тому назад. Но эта адаптация требовала усилий и нервного напряжения. У людей всегда была (и есть) подспудная склонность вернуться к более примитивному образу жизни, как кусок силиконовой массы, который, как ни искажай его первоначальную форму, начинает медленно принимать ее вновь, как только убирают давление.

12

А. Бергсон. Два источника морали и религии. Цит. по Тойнби.

Поэтому неудивительно, что множество людей наслаждается, пусть только косвенно, неингибированной жизнью завоевателя, особенно варвара-завоевателя, типа Сигурда. И следовательно, Конан и его вымышленные коллеги сохранят популярность в грядущие времена.