Знак Единения
Шрифт:
Кирина оглянулась снова.
– Да никакой! Мудрейшая говорит: «Мир вокруг – это лишь отражение представлений о нем в нас самих. А мы – всего лишь мысли Богини».
Вот завернула!
«На то тетка и мудрейшая, чтобы изрекать всякую малопонятную чепуху, выдавая ее за вековую мудрость». Что поделать, такое положение ко многому обязывает.
– И что вы хотите узнать о моем мире? – сдалась я.
– Ну… – замялась Эона. – Какой он… что за люди там живут, как живут, каким богам молятся?
– Да разные люди. Как и здесь. Встречаются и плохие, и хорошие.
– Новых? – ужаснулась светловолосая. – А истинные боги не гневаются?
– Да кто их знает, – пожала плечами я. – Многие в нашем мире считают, что богов нет вообще.
Девушки были так ошеломлены, что не сразу нашлись что сказать. Очень недолго мы переставляли ноги в полной тишине.
Хруп, хляп… Хруп, хляп… Блям-с!
– Как – нет?! – Высказанный мной факт пронял даже Кирину. – Как же без Бога? А кто тогда есть?
– Высший разум. Вселенская справедливость. Мировое равновесие. Законы существования. Природа.
– Разве все это и не есть Бог? – Кирина удивленно остановилась.
Я еле успела вовремя затормозить. А Эона – нет, привычно уткнувшись мне носом в спину.
– Пожалуй.
Неранка испытующе посмотрела мне в глаза:
– Сама-то ты в Бога веришь?
– Верю. И, честно говоря, мне все равно, как это называется. Хотя по большей части наш мир утратил веру в божественное чудо. Люди верят лишь только в то, что могут увидеть, пощупать, исследовать. Современный человек предпочитает знать, а не верить. А некоторые и знать не хотят… Может, это все оттого, что в нашем мире совсем нет магии.
– Нет?! – в голос ахнули подруги. – Вообще?
– Вообще. Есть наука, знание, техника. А магии – нет. Чудеса называются шарлатанством, а люди, которые в них верят, наивными глупцами.
– Так не бывает, – тихо сказала Эона.
Я лишь молча улыбнулась.
Какое-то время мы шли в тишине. Хлюпала под ногами размякшая жижа – к вечеру распогодилось и потеплело.
– Какое ужасное место, – произнесла у меня за спиной светловолосая. – Почему ты хочешь туда вернуться?
«И правда, почему?» По кочану.
– Не такое уж и ужасное, – вступилась я за собственный мир, только что мной же и обруганный в красках. – Обычное. Смотря как устроишься. Все зависит от того, готов ли ты приложить усилия, чтобы добиться, чего хочешь. От тебя все зависит. Главное – по-настоящему захотеть. И никто не пытается заставить тебя что-то делать, прикрываясь дурацким Пророчеством…
Почему-то на глазах выступили слезы. Я невольно остановилась, пытаясь с ними справиться.
– Рель, прости, – ткнулась лбом мне в плечо Эона. – Я не хотела тебя расстраивать.
– Да ладно… Сама не понимаю, и чего это я расквасилась.
Оглянувшаяся на нас Кирина, как всегда, быстро и верно оценила обстановку.
– Все, сестры, заканчивай пустопорожнюю болтовню! Привал! Да поживее. Солнце скоро сядет. А байки можно и у костра потравить.
Луна полновесным серебряным таленом дразнила с небес. Во тьме тяжко вздыхало болото, иногда разражаясь чьим-то тоскливым плачем. Обходя стороной обережный круг, по стылой
земле стелились странные шорохи и с плеском тонули в черной воде.Волкодлачье время. Или вампирье.
Обихоженная Неотразимая с довольным стуком вернулась в ножны. Я аккуратно отложила их в сторону и, чтобы как-то нарушить затянувшееся молчание, поинтересовалась:
– Кирин, слушай, а почему эти топи Вампирьими зовутся?
– Вампиры тут водятся. – Девушка пожала плечами, мол, «что тут непонятного – название говорит само за себя».
Несколько мгновений мы провели в тишине и покое. А после началось.
– Вампиры! – задохнулась Эона, роняя сумку, в которой только что самозабвенно копалась.
Неранка недовольно посмотрела на меня. Ее взгляд красноречиво говорил, что именно и в каких выражениях она думает о дурацких провокационных вопросах и о тех идиотках, которые их задают.
Пришлось идти на попятный.
– Эон, да расслабься! Не зря же мы горбатились, круг обережный мастерили. – Я махнула рукой в сторону наваленного вокруг нашей стоянки лапника: заговорила на совесть, даже на рунное прикрытие Силы не пожалела. Думаете, легко выцарапать на тонких ветвях руны числом трижды по двенадцать? Попробуйте – узнаете. – Как-никак уже вторую ночь в болотах кукуем – топляк и тот не привязался.
Однако наша светловолосая паникерша не желала успокаиваться. Не понимаю, как я могла ее при первой встрече принять за бесстрашную валькирию?
– Кир, что, правда вампиры? Настоящие?!
Та неприветливо зыркнула на меня еще раз и рявкнула:
– Нет, хмарь их пожри, игрушечные! Забавные такие. А уж как кровь сосут – обхохочешься! Щекотно же.
Светловолосая обиженно замолчала и отвернулась.
– Наверняка местные так комаров называют. – Я уже жалела, что завела этот разговор. – Нам повезло, что мы не в сезон попали.
– Ну почему же не сезон? – насмешливо протянули из темноты. – Холодная осенняя ночь – самая пора для нас, можно сказать.
Мы, все трое, как по команде, вздрогнули и удивленно вскинули головы, озираясь и нащупывая оружие. Будто бы в угоду нам, свет костра озарил подошедшего к кругу из еловых ветвей мужчину. Приятный, невысокий, располагающей внешности, но взгляду зацепиться особо не за что. И никто из нас не слышал, как незнакомец приблизился – ни плеска, ни вязкого шума шагов. Не по воздуху же он прилетел…
– Дозволите ли вашему покорному слуге присоединиться к столь блестящему обществу, дорогие дамы? – Мягкий полупоклон.
По неосторожности я посмотрела в глаза подошедшему. Хмарь смотрела оттуда, топко хлюпая в огромных расширяющихся зрачках, подавляя волю и грозясь поглотить меня без остатка. Из этой топи меня выдрала боль, раскаленными клещами пронзившая левое плечо.
– В глаза не смотрите!!! – заорала я, в панике отводя взгляд.
Однако предупреждение запоздало. Девушки уже пытались шагнуть прочь из обережного круга. Времени на раздумья не оставалось. Рядом с костром в котелке отмокали остатки пригоревшей похлебки. Схватив его, я наотмашь, что было силы, шарахнула по беззащитным девичьим затылкам, подкрепляя удар кое-как сляпанным впопыхах оглушающим заклятием. Жидкость забрызгала сумки и чуть не залила костер, зато подруги без стона осели на землю.