Знак эры (сборник)

Мы знаем, что Камень этот сопровождал Рерихов в их Среднеазиатской экспедиции. <…>

Ларец Камня запечатлен Святославом Николаевичем в портретах Елены Ивановны, Николая Константиновича и на отдельной картине. Николай Константинович изобразит Его на полотнах «Сокровище мира», «Чинтамани», «Держательница Мира». В триптихе «Фиат Реке» изображен сам Камень в Руках Владыки.

Имеется фотография открытого Ларца с покоящимся на вышитой ткани Камнем. Она относится к 1923–1924 годам. Наличие более поздних снимков автору не известно.

Во многих литературных произведениях Рерих упоминает о Камне. Так, в «Шамбале Сияющей», в диалоге с ламой есть такое место: «Знаете ли вы на Западе что-нибудь о Великом Камне, в котором сосредоточены магические силы? И знаете ли вы, с какой планеты пришел этот Камень? И кому принадлежит это сокровище?» — «Лама, о Великом Камне у нас столько же легенд, сколько у вас изображений Чинтамани. Со времени друидов многие народы помнят эти правдивые легенды о естественных энергиях, скрытых в странном госте нашей планеты. Очень часто в таких упавших камнях скрыты алмазы, но это ничто по сравнению с некоторыми неизвестными металлами и энергиями, которые ежедневно находят в камнях, многочисленных токах и космических лучах. «Лапис Эксилис» называется камень, который упоминается старыми мейстерзингерами. Видно, что Запад и Восток сотрудничают во многих вопросах. Вам не надо идти в пустыню, чтобы слышать о Камне». В «Сердце Азии» Рерих пишет: «Великий Тимур, говорится, владел этим камнем. Камень обычно приносится совершенно неожиданными людьми. Тем же неожиданным путем в должное время исчезает. Чтобы опять появиться в сужденный срок в совершенно другой стране. Главная часть этого Камня находится в Шамбале. Лишь небольшой кусок его выдан и блуждает по всей земле, сохраняя магнитную связь с главным Камнем. Бесконечные сказания щедро рассыпаны об этом Камне. Говорится также, что царь Соломон и император Акбар владели им. Эти предания невольно напомнили Лапис Эксилис — Блуждающий Камень, воспетый знаменитым мейстерзингером Вольфрамом фон Эшенбахом, заключившим свою песню словами «И этот камень называется Грааль».

С различных сторон отражена Рерихом Легенда о Камне в очерках «Камень», «Держатели» («Врата в будущее») [4] , «Тайны» («Нерушимое»), «Свет пустыни» («Держава Света»). В книге «Твердыня Пламенная» <…> Рерих, с одной стороны, упоминая о Камне, пишет о нем как о факте, не вызывающем никакого сомнения. Да и какие сомнения могут быть у него, державшего этот Камень в руках и испытавшего Его силу и могущество. Но, с другой стороны, все, что касается Камня, он относит как бы в область «легенд» <…> (Беликов П. Ф. «Рерих…», с. 237–246).

4

В скобках указаны названия сборников произведений Н. К. Рериха. — Прим. ред.

Легенды Рерих считал символическим, образно-поэтическим отражением реальности. Этому определению в полной мере соответствуют сказки и легенды самого Николая Константиновича, включенные в данный сборник. То же самое можно сказать и о его поэтических произведениях, которые недаром называют иногда «медитациями в стихах», и о многих рассказах и эссе художника, посвященных все той же теме — поиску Истины и пути духовного восхождения.

Литературно-философские произведения Н. К. Рериха настолько же самобытны и впечатляющи, как и его картины. Белые стихи, составившие сборник «Цветы Мории», а также очерки, рассказы и эссе Рериха буквально завораживают своим удивительным слогом, необычностью сюжетов и силой литературных образов. В чем сила их воздействия на людей? Наверное, в том, что в них выражена великая Истина, к которой всю жизнь стремился художник и которую он нашел в сакральных духовно-философских учениях Востока.

I. Цветы Мории

I. Священные знаки

Заклятие

I

Отец — огнь. Сын — огнь. Дух — огнь.

Три равны, три нераздельны.

Пламя и жар — сердце их.

Огнь — очи их.

Вихрь и пламя — уста их.

Пламя Божества — огнь.

Лихих спалит огнь.

Пламя лихих обожжет.

Пламя лихих отвратит.

Лихих очистит.

Изогнет стрелы демонов.

Яд змия да сойдет на лихих!

Агламид повелитель змия!

Артан, Арион, слышите вы!

Тигр, орел, лев пустынного

поля! От лихих берегите!

Змеем завейся, огнем спалися,

сгинь, пропади,

лихой.

II

Отец — Тихий, Сын — Тихий, Дух — Тихий.

Три равны, три нераздельны.

Синее море — сердце их.

Звезды — очи их.

Ночная заря — уста их.

Глубина Божества — море.

Идут лихие по морю.

Не видят их стрелы демонов.

Рысь, волк, кречет,

Уберегите лихих!

Расстилайте дорогу!

Кийос, Киойзави,

допустите

лихих.

III

Камень знай. Камень храни.

Огнь сокрой. Огнем зажгися.

Красным смелым.

Синим спокойным.

Зеленым мудрым.

Знай один. Камень храни.

Фу, Ло, Хо, Камень несите.

Воздайте сильным.

Отдайте верным.

Иенно Гуйо Дья, —

прямо иди!

1911

Священные знаки

Мы не знаем. Но они знают.

Камни знают. Даже знают

деревья. И помнят.

Помнят, кто назвал горы

и реки. Кто сложил бывшие

города. Кто имя дал

незапамятным странам.

Неведомые нам слова.

Все они полны смысла.

Все полно подвигов. Везде

герои прошли. «Знать» —

сладкое слово. «Помнить» —

страшное слово. Знать и

помнить. Помнить и знать.

Значит — верить.

Летали воздушные корабли.

Лился жидкий огонь. Сверкала

искра жизни и смерти.

Силою духа возносились

каменные глыбы. Ковался

чудесный клинок. Берегли

письмена мудрые тайны.

И вновь явно все. Все ново.

Сказка-предание сделалось

жизнью. И мы опять живем.

И опять изменимся. И опять

прикоснемся к земле.

Великое «сегодня» потускнеет

завтра. Но выступят

священные знаки. Тогда,

когда нужно. Их не заметят.

Кто знает? Но они жизнь

построят. Где же

священные знаки?

1915

Увидим

Мы идем искать священные

знаки. Идем осмотрительно и

молчаливо. Люди идут, смеются,

зовут за собою. Другие спешат

в недовольстве. Иные нам

угрожают. Хотят отнять

то, что имеем. Не знают

прохожие, что мы вышли

искать священные знаки. Но

угрожающие пройдут. У них

так много дела. А мы

будем искать священные

знаки. Никто не знает, где

оставил хозяин знаки свои.

Вернее всего, они — на столбах

у дороги. Или в цветах.

Или в волнах реки.

Думаем, что их можно

искать на облачных сводах.

При свете солнца, при свете

луны. При свете смолы

и костра, будем искать

священные знаки. Мы долго

идем, пристально смотрим.

Многие люди мимо прошли.

Право, кажется нам, они

знают приказ: найти

священные знаки. Становится

темно. Трудно путь

усмотреть. Непонятны места.

Где могут они быть —

священные знаки? Сегодня

мы их, пожалуй, уже не

найдем. Но завтра будет

светло. Я знаю — мы их

увидим.

1915

«На последних вратах»

Нам сказали: «Нельзя».

Но мы все же вошли.

Мы подходили к вратам.

Везде слышали слово «нельзя».

Мы хотели знаки увидеть.

Нам сказали: «Нельзя».

Свет хотели зажечь.

Нам сказали: «Нельзя».

«Стражи седые, видавшие,

знавшие! Ошибаетесь, стражи!

Хозяин дозволил узнать.

Видеть хозяин дозволил.

Наверно, он хочет, чтобы

мы знали, чтобы мы видели.

За вратами посланец стоит.

Нам он что-то принес.

Допустите нас, стражи!»

«Нельзя», — нам сказали

и затворили врата.

Но все же много врат

мы прошли. Протеснились.

И «можно» оставалось за нами.

Стражи у врат берегли нас.

И просили. И угрожали.

Остерегали: «Нельзя».

Мы заполнили всюду «нельзя».

Нельзя все. Нельзя обо всем.

Нельзя ко всему.

И позади только «можно».

Но на последних вратах

будет начертано «можно».

Будет за нами «нельзя».

Так велел начертать

Он на последних

вратах.

1916

Нищий

В полночь приехал наш Царь.

В покой он прошел. Так сказал.

Утром Царь вышел в толпу.

А мы и не знали…

Мы не успели его повидать.

Мы должны были узнать повеленья.

Но ничего, в толпе к нему подойдем

и, прикоснувшись, скажем и спросим.

Как толпа велика! Сколько улиц!

Сколько дорог и тропинок!

Ведь Он мог далеко уйти.

И вернется ли снова в покой?

Всюду следы на песке.

Все-таки мы следы разберем.

Шел ребенок. Вот женщина с ношей.

Вот, верно, хромой — припадал он.

Неужели разобрать не удастся?

Ведь Царь всегда имел посох.

Разберем следы упиравшихся.

Вот острый конец боевой.

Не похоже! Шире посох Царя,

а поступь спокойней.

Метными будут удары от посоха.

Откуда прошло столько людей?

Точно все сговорились наш путь

перейти. Но вот поспешим.

Я вижу след величавый,

сопровожденный широким посохом

мирным. Это, наверно,

наш Царь. Догоним и спросим.

Толкнули и обогнали людей. Поспешили.

Но с посохом шел слепой

нищий.

1916

Тропинки

Царя мы настигнем в лесу.

Не помешают нам люди.

Там мы спросим Его.

Но Царь всегда ходит один,

а лес весь полон тропинок.

Неизвестно, кто ими прошел,

проходили жители ночи.

Молчаливо прошли и ушли.

Днем пустынно в лесу.

Птицы молчат и ветер молчит.

Царь наш далеко ушел.

Замолчали пути и

тропинки.

Поверить?

Наконец мы узнали,

куда прошел Царь наш.

На старую площадь трех башен.

Там он будет учить.

Там он даст повеления.

Скажет однажды. Дважды

наш Царь никогда не сказал.

На площадь мы поспешим.

Мы пройдем переулком.

Толпы спешащих минуем.

К подножию Духовой башни

мы выйдем. Многим тот путь

незнаком. Но всюду народ.

Все переулки наполнены.

В проходных воротах теснятся.

А там Он уже говорит.

Дальше нам не дойти.

Пришедшего первым не знает

никто. Башня видна, но вдали.

Иногда, кажется, будто звучит

Царское слово. Но нет.

Слов Царя не услышать.

Это люди передают их

друг другу. Женщина — воину.

Воин — вельможе. Мне передает

их сапожник-сосед. Верно ли

слышит он их от торговца,

ставшего на выступ крыльца?

Могу ли я им

поверить?