Знак Ганнибала
Шрифт:
– Заткнись, козел! – заорал Элис, вскакивая со стула. Толян и Вован мгновенно оказались рядом с ним, и Элис застрял между их плечами, как лиса между двумя березами в известной детской сказке.
– За козла ответишь! – предупредил Борис.
– Замолчите, оба! – закричала Ирка. Она обхватила голову руками и принялась раскачиваться взад и вперед, повторяя: – Замолчите,… замолчите,… я не хочу слышать…
– Ирина Юрьевна, не надо! – теперь уже Лере пришлось успокаивать Ирку. – Господи, Алексей Олегович, что же вы делаете?!
– Лера, уведи
Витюша и Лера повели Ирку вверх по лестнице.
– На хрена тебе это понадобилось? – с досадой вопросил Элис Бориса. – Прямо при Ирке….
– Ты сам виноват, – отпарировал Борис. – Не надо было трогать тему «неформальных отношений». Как и все прочие щекотливые темы! Все? Обменялись любезностями?
Они некоторое время молчали.
– Ну что, не пора ли и нам спать? – обратился Элис к Борису.
Тот взглянул на часы и ответил:
– Почти пять утра.… Сейчас пойдем! Только вначале ты сдашь все оружие. Для твоей же собственной безопасности. Толян, а ты сделай так, чтобы никто не мог воспользоваться снегоходом без моего ведома. Да, еще принеси «зауэр» и заблокируй дверь из кухни в гараж. Спать будем в гостиной, посменно, чтобы ни у кого не возникло и тени мысли попытаться самовольно покинуть дом. Вован, остаешься здесь. Паша, ты ночуешь в комнате Леры. И без фокусов, ясно?
– Мы теперь все под домашним арестом? – криво усмехнулся Паша.
– Именно так, – отрезал Борис. – Я не позволю подставлять себя! Завтра я созвонюсь со знакомым генералом из ГУВД или с прокурором…, ну и со своим адвокатом, разумеется. А пока все будут делать то, что я скажу. Мне новые трупы не нужны! Все ясно?
Ему никто не ответил, но и возражать тоже никто не собирался.
– Все, пошли!
Я, Николаша, Элис и Борис поднялись в кабинет Элиса. По дороге Борис прихватил из комнаты Зябликова его пододеяльник. В этот пододеяльник Борис сложил весь охотничий арсенал Элиса, хранившийся в сейфе, вплоть до последнего патрона.
– Надеюсь, это все? – поинтересовался Борис, заматывая груду оружия в пододеяльник.
– Нет, еще в сугробе спрятан танк, – огрызнулся Элис.
– Все-таки ты козел, – вздохнул Борис. – Мы ведь все оказались в одной лодке. Надо же что-то делать!
– Давай-давай, – проворчал Элис. – Если собираешься обыскивать кабинет, то давай быстрее, а то я с ног валюсь.
Борис открыл ящики письменного стола, изучил содержимое встроенного в стену бара и книжных шкафов. Затем сказал:
– Все, мы пошли. Спасибо за сотрудничество.
– На здоровье, – ухмыльнулся Элис, стеля простыню на диван.
Мы спустились обратно в гостиную. Там нас дожидался Толян. Он отдал Борису ключи и свечи от снегохода, «зауэр» и кинжал с кортиком. Борис уложил их в пододеяльник, туда же бросил «глок» и тщательно обмотал получившийся мешок с оружием скотчем, прихваченным из кабинета Элиса.
– Дверь из кухни в гараж я забаррикадировал, – сообщил Толян.
– Хорошо.
А ты, Вован, отправляйся дежурить в помещение охраны, к воротам, следи за периметром по монитору видеонаблюдения. Мы с Толяном будем здесь, в гостиной. В девять Толян тебя сменит. Чуть что, поднимай тревогу.Вован кивнул и вышел. Борис посмотрел на нас с Николашей и сказал:
– Идите к себе. Утром соберемся на завтрак и определимся с дальнейшими действиями. Все!
– Сейчас, только пальто сниму, – проворчал я. Во всей этой суматохе я никак не мог согреться и поэтому не снимал пальто. Я вышел в прихожую, снял его и повесил на вешалку. И тут я вспомнил о странном кусочке картона, который я нашел рядом с трупом Зябликова. Я полез в карман пальто, нащупал гладкий ламинированный кусочек картона и достал его.
Это действительно был карманный календарь на этот год. Я перевернул его, чтобы посмотреть изображение на другой стороне: там обычно размещают рекламу или картинки. Или и то и другое одновременно. Там действительно была реклама компании «Мелиса», надпись золотыми буквами гласила: «Недвижимость «Мелиса» – вечные ценности». Но перехватило дыхание у меня вовсе не от надписи: фоном для рекламного слогана служила репродукция картины Жерома «Переход Ганнибала через Альпы».
От переизбытка впечатлений голова моя гудела, а сердце гулко бухало, пугая меня непонятными перебоями. Я вышел в коридор и увидел спускавшуюся по лестнице Леру.
– Лера, у вас нет какого-нибудь успокоительного? И от головы….
– Сейчас принесу, – пообещала Лера.
Минут через пять она постучалась в дверь и внесла в комнату поднос, на котором стояла бутылочка «Перье», а в блюдце лежало несколько таблеток.
– Это пенталгин от головной боли, это нозепам, чтобы спать хорошо, – объяснила Лера, – а это ношпа, на всякий случай. Еще что-нибудь?
– Спасибо, Лера, – поблагодарил я ее, – больше ничего не надо.
Она хотела выйти, но я задержал ее:
– Как там Ирина Юрьевна?
– Все хорошо, – ответила Лера, – я дала ей снотворное, она уже заснула.
– А… скажите, Лера,… раньше Зябликов бывал в этом доме?
– Нет, никогда. А почему вы спросили? Вы кого-то подозреваете?
– А вы? – ответил я вопросом на вопрос: так нас учил великий Штирлиц.
Лера немного постояла, отведя глаза в сторону. Потом сказала:
– Кого я могу подозревать? У меня не тот статус. Мое дело: сготовить, на стол накрыть, убрать, постирать.… Вы уж хозяев лучше спрашивайте!
В последних ее словах я уловил нечто похожее на смесь горечи, иронии и ненависти. Да, она отнюдь не так проста, как хочет казаться!
– Простите за назойливость,… но ведь вы знали Карсавиных еще по институту?
– Я сначала познакомилась с Николашей, – немного поколебавшись, начала рассказывать Лера, – на дискотеке в ДК. Потом уже он меня познакомил с друзьями. Я вас, кстати, помню. Вы мало изменились.