Знак Гильдии

– А вот какая лошадка хорошая! Денат поедет верхом, как настоящий воин! Ну, поскакали, командир!

Аранша проводила взглядом всадника, увозящего драгоценную ношу. Затем вскочила в седло. Лицо ее было багровым и свирепым.

– Что глаза вылупили, бездельники? А ну, вперед! Лопоухий, не дергай так узду, губы жеребцу порвешь!

* * *

Воздух дрожал от птичьих трелей, словно все лесные певцы слетелись к дороге похвастать своим искусством перед проезжими всадниками. Деревья то сплетали кроны над головами путников, то расплескивались в стороны, открывая безоблачное яркое небо.

Дорогу пересекла речушка, разлившаяся от недавних дождей так, что пришлось уговаривать коней войти в поток. Когда преграда осталась позади, Аранша бросила поводья на высокую луку седла и вытянула руки в жесте, отвращающем беду: не обиделись бы водяные духи за то, что их покой потревожен, не стали бы клясть вдогонку путников!

Многие из наемников повторили жест командира. Просвещенный и начитанный Ильен украдкой усмехнулся: глупое деревенское суеверие! И ведь не в Темные Времена живем! Известно, что водяные духи – хозяева лишь в своем потоке, на сушу их власть не распространяется!

Справа от дороги раскинулась просека. Она возникла этой весной, не раньше: пни еще не укрыты шапкой молодых побегов. Размытые дождем кострища, вдали шалаши из сучьев. А почему не слышен перестук топоров? Денек просто создан для работы!

Загадка разрешилась быстро.

– Гляньте-ка! – привстал на стременах самый глазастый из наемников. – Дальше, за кустами...

А тут и кусты, словно по просьбе, расступились, открыв сгрудившихся мужиков – человек десять.

– Ой, что у них в сети? – взвизгнул любопытный Ильен. – Они рысь живьем поймали, да? Ясная госпожа, пожалуйста... Ну, посмотрим, а?

Арлина снисходительно кивнула и повернула лошадь. Вороная возмущенно фыркнула и шагом пошла сквозь достающие до стремян заросли папоротника. Следом свернул с дороги десяток охраны.

Приближение всадников испугало лесорубов. Когда кавалькада добралась до шалашей, мужики успели скрыться в лесу.

Перед незваными гостями остались двое. Кряжистый старик, заросший седой щетиной, как пень мхом, лишь глубоко посаженные темные глаза колюче посверкивают на непрошеных гостей. И молодой парень – костлявый, безбородый, безусый, а взгляд жесткий, неуступчивый. И явно не ждет ничего хорошего от знатной гостьи, что нагрянула со свитой из наемников.

Арлина не хотела никого пугать. Она улыбнулась приветливо, мягко:

– Мир вам, добрые люди, пусть спорится ваша работа! Наш парнишка углядел у вас какую-то занятную добычу. Может, покажете? Ему интересно!

Госпоже тоже было интересно, но она стеснялась этого несерьезного чувства.

Лесорубы молчали, опустив глаза.

– Ну? – строго прикрикнула Аранша, вплотную наезжая своим широкогрудым жеребцом на мужиков. – Слыхали, что госпожа спрашивает?

– Лесовика мы тут словили, – неохотно отозвался старик.

Арлина сначала не поняла. Потом подумала – шутка. А когда поверила... Сама не заметила, как слетела с седла. Глянула старику в глаза:

– Опомнись! Да как же можно...

И взгляд на сеть, увязанную узлами... и не рассмотреть под ними что-то серо-зеленое, мохнатое...

Аранша тоже была в смятении. Она помнила свою деревеньку на берегу озера и как девчонкой носила в лес то крынку козьего молока, то краюшку хлеба. В подарок лесному хозяину, чтоб деревню не обижал. А однажды нашла под кустом вырезанную из липы куклу, лучшую куклу на свете! Мать сказала: подарок от лесовика. Став постарше, Аранша поняла, почему в тот день весело блестели отцовские глаза. Но тогда была такая радость!

– Что думаете с ним делать? – хрипло спросила наемница.

– А на костре спалим, – твердо отозвался старик. – Чтоб прочей нежити неповадно было скот портить. Козы доиться перестали, хворают.

Арлина росла в лесном замке, над колыбелью ей пели о лесовиках добрых, хотя и обидчивых. Она взвилась так, будто ее друга замыслили сжечь на костре:

– Старый человек, а такое говоришь! Сейчас же отпусти лесовика! Виданное ли дело...

– Да что ясная госпожа их уговаривает? – Аранша уже справилась с волнением. – Сейчас обоих плетью приласкаю – отпустят, еще и с поклонами!

Наемники держались в стороне. Зачем без приказа соваться в лесное чародейство? Десятник сама разберется. А накличет беду, так только на себя.

Юнец-лесоруб заслонил старика, поднял бесстрашные глаза:

– Хоть конем стопчи, не выпущу эту тварь! Ты уедешь, а у нас пускай скотина дохнет?

– Аранша, стой! – вскинула руку госпожа. – Не смей их трогать! Мы в чужой стране. И вспомни, на какое дело идем. Не будет доброго пути, если деревня станет нас вслед проклинать.

В тонких длинных пальцах Волчицы блеснула золотая монета.

– Возьми, старик, и уступи нам свою добычу. А стадо гоняйте пастись в другое место, да не в сырую низину, а где посуше, чтоб трава была солнцем прогрета. И следите, чтоб козы не ели чернокрыльник и ведьмин следок!

Старик распахнул беззубый провал рта, но не смог выдавить ни слова. Он впервые видел золото, но понаслышке знал его цену. За этот желтый кружок можно было купить все деревенское стадо.

Дважды пытался он взять монету, но трясущаяся рука промахивалась мимо пальцев госпожи. Юнец выручил старика. Он махнул знатной гостье поклон, схватил монету и непочтительно ткнул деда в бок. Оба скрылись в подлеске.

Арлина рухнула на колени возле сети, выхватила нож. Сеть дернулась. Из серо-зеленых лохматых складок на Арлину таращился круглый глаз – желтый, лунный, совиный.

– Не бойся, – выдохнула Арлина с нежностью. – Я не обижу тебя. Прости этих дураков. Сейчас, сейчас...

Она замешкалась: нож не сразу справился с прочной сетью. Никто не пришел ей на помощь, даже Аранша вдруг оробела.

Наконец ячейки сети подались. Что-то косматое, бесформенное скользнуло в дыру и с глухим уханьем заковыляло по просеке.

Аранша со страхом и восхищением глядела вслед лесному созданию. Внезапно кто-то тронул носок ее сапога:

– Мама, это лесовик, да?

Онемевшая Аранша глянула сверху вниз на растрепанную рыжую макушку. Затем обвела взглядом наемников и убедилась, что их по-прежнему девятеро. Тот, кого она отправила с ребенком в Найлигрим, не прискакал назад.

Женщина спрыгнула с коня. И тут к ней вернулся голос. Еще как вернулся!

– Скверный мальчишка! – Присев на корточки, она схватила сына за плечи. – Уши оборву! Почему не остался дома?