Знак Разрушения
Шрифт:
– Все идет неплохо, – шепнул Герфегест, пристегивая пояс.
Краем глаза Элиен заметил, что теперь девы-воительницы смотрят на них вовсе не так яростно, как вначале. Ведь как бы там ни было, а перед ними, безоружные и не представляющие угрозы, стояли двое отлично сложенных мужчин.
Их подбородки, быть может, и не столь гладки, как пристало сыновьям просвещенных земель, но достаточно правильны, а их движения выдают в них воинов, а не крестьян или дровосеков. Наконец, их чресла совершенны, ягодицы упруги и статны, а тела изранены в боях. Изранены как раз в той степени, чтобы нравиться женщинам, которые знают в этом толк.
– Извольте
Только окончив свою краткую речь, Элиен подумал, что, быть может, представил своего спутника слишком поспешно. Во-первых, никто не сказал, что грюты милее смегам, чем гервериты. У народов-соседей всегда найдутся старые счеты.
Во-вторых, Элиен вовсе не был уверен, что Герфегест является именно грютом. То, что он носит грютские одежды и грютский меч, что он на короткой ноге с Нараттой, вовсе не доказательства. Ведь и на ре-тарском, и на харренском Герфегест болтает как на своих родных языках. Впрочем, а на каком он не…
– Это верно, – сказал Герфегест, – я действительно секретарь грютского посольства. Мы нарушили обычаи вашего края и пришли незваными. Но, поверьте, только так мы могли спастись от преследования зло-именных герверитов. Мы просим проводить нас к вашему правителю, которому предоставим все необходимые разъяснения.
Лицо Герфегеста источало любезность и дружелюбие. И самое любопытное: несмотря на его усталость и на дикость этих мест, несмотря на скользкость положения, в котором они очутились, это выглядело естественным. Девы-воительницы, как показалось Элиену, даже едва заметно улыбнулись. Впрочем, их луки по-прежнему искали себе мишеней в сердцах беглецов.
“Обаяние отпирает даже двери, нарисованные на стене”, – вспомнилась Элиену поговорка, слышанная им в Варане. Ее любил повторять Шет окс Лагин, добиваясь расположения переборчивых дам Урталаргиса.
– Мы оставим вас в живых, – сказала дева, вопросительно поглядев на свою сестру, похожую на нее, как луна на свое отражение в озере. – Мы отведем вас к правителю. Но единственным наказанием за любое ваше неповиновение будет смерть.
Элиен и Герфегест живо собрали свои немногочисленные пожитки. Видимо, этой ночью, как и предыдущей, о сне можно будет только мечтать.
Пробираясь сквозь лес узкой тропой, которую они вряд ли отыскали бы без помощи дев-воительниц, Элиен чувствовал беспощадное око стрелы, вперившееся ему в затылок. Смеги не знают промаха. Это он усвоил под стенами Хоц-Дзанга.
Деревья с каждым шагом становились все крепче и раскидистей. Это свидетельствовало о томг что трясина остается все дальше и дальше к северо-западу. Элиен даже почувствовал прилив невесть откуда взявшихся сил.
И спать больше не хотелось. Видимо, близость дев-воительниц действовала на него благотворно. Судя по всему, Герфегест тоже приободрился – шаг его был тверд, глаза сияли.
– Будьте осторожны, смотрите под ноги и не сходите с тропы, – сказала одна из сестер.
Элиен поглядел на землю, но даже при свете луны, выкатившейся из-за деревьев, не смог разглядеть ничего выдающегося.
– Тропа проходит между волчьими ямами, – шепнул Герфегест, проявивший большую зоркость.
Они приближались к крупному поселению смегов – в этом не было сомнений.
Поселение окружала с умом устроенная засека. Вековые деревья были подрублены, но не полностью отделены от пней, а соединены с ними при помощи железных скоб.Проход в засеке представлял собой запутанный лабиринт со множеством тупиковых тропок. Большие ветви на деревьях засеки были заострены, словно колья частокола, а малые переплетены ивняком и обмазаны глиной.
Многие деревья – сплошь буки – были оставлены возвышаться посреди этой полосы смерти. Элиен заметил в их голых кронах гнезда лучников. Пустуют ли они сейчас?
Народ смегов всегда был народом воинов. Но Элиен и не подозревал, что они способны на такие фортификационные изыски, как устройство земляных бастионов, окруженных рвом с кольями на дне, один из которых беглецы и их вооруженные спутницы как раз миновали.
Элиен жалел о том, что путешествие сквозь засеку им пришлось совершать ночью. Много интересного укрылось от его любопытных глаз, и много удивительных вещей остались для него загадками. Зачем, например, между двумя вековыми буками натянуты веревки, на которых качается нечто напоминающее младенческие колыбельки?
Или, к примеру, что проку в знаках, нанесенных белой краской на камнях, лежащих подле тропы, которая наверняка является единственным верным путем сквозь опасный лабиринт? Эту тропу девушки знали как свои пять пальцев и даже не глядели на камни. В то время как те, кто дороги не знали, то есть враги, наверняка смогли бы ее найти, сообразуясь с указаниями на камнях. К чему такое противоречивое обустройство?
О лучших проводницах, чем девушки-близнецы, можно было только мечтать. Но помимо знания здешних ловушек, девушки могли похвастаться еще кое-чем: они были весьма и весьма привлекательны. Сын Тремгора не переставал любоваться размеренными движениями их гибких фигур, завораживающим перетеканием ласковой плоти, припорошенной лунным светом.
– Как зовется ваше поселение? – спросил Элиен одну из сестер, когда они, балансируя на узеньком мосту из двух бревен, преодолевали широкий ров.
– Хоц-Але, – ответила она холодно. Элиен едва сдержал в уголках губ улыбку. Он знал цену женской сдержанности.
– А как нам следует величать вашего правителя?
– Свелом Птицеловом, – отвечала дева.
– Каких же птиц ловит ваш свел? – поинтересовался Элиен, который понимал, что с персоной, о которой идет речь, ему предстоит провести не один час. От того, чем будет наполнено их общение, зависит судьба Знака Разрушения и в конечном итоге судьба всей Сармонтазары.
– Этого тебе знать не дано, северянин, – отрезала она.
Элиен бросил на Герфегеста взгляд, ищущий совета. Тот как бы невзначай прикрыл губы рукой. “Помалкивай!” – вот что это был за совет.
Хоц-Але отличался от Хоц-Дзанга приблизительно так же, как парусное судно отличается от колесницы.
Правильнее было бы сказать, что в них не было ничего общего. Но так же, как колесница и парусник оба служат для передвижения, так Хоц-Дзанг и Хоц-Але оба служили обороне. Мог ли Элиен, укротитель Цинора и союзник варанского князя, когда-нибудь предположить, что спустя несколько лет будет искать союзников в своих бывших врагах?
Хоц-Але не имел крепостных стен. Их ему заменяла протянувшаяся на многие лиги коварная засека. Да и сам Хоц-Але был и крепостной стеной, и крепостной башней одновременно. Элиен не увидел ни домов, ни строений – их в Хоц-Але просто не было.