Знак Святого

– Да, именно это я и имел в виду, – ответил Святой.

Взгляд Патриции был обращен в пространство, где, покачиваясь на волнах, двигались огоньки. Благодаря многолетнему общению со Святым она лучше Питера Квентина знала, что его смутные догадки всегда, как правило, ясны и точны, как будто подсказаны шестым чувством, а также просты и определенны, как оптическое зрение у обыкновенных людей. Она спросила:

– Почему ты захотел, чтобы Питер проверил этого малого, Марча? Что он такого сделал?

– А что удалось разузнать Питеру? – вторил Святой.

– Не много, – угрюмо ответил Питер. – Но я знаю множество более занятных способов послеобеденного и вечернего времяпрепровождения в этом городе... Я узнал, что Марч владеет одним из островов в Бискайском заливе, а на нем – одной такой милой лачугой, вроде той, что у Джилбека, величиной с Роуни Плаза, с тремя плавательными бассейнами и посадочной площадкой. В заливе у него есть и яхта – небольшая такая, двух– или трехтонная с двумя дизелями и со многим еще, что пожелаешь, за исключением торпедного устройства... Как ты и предполагал, это тот самый знаменитый Рэндолф Марч, который в возрасте двадцати одного года унаследовал все эти миллионы, связанные с патентной медициной. Полдюжины девушек из ревю оставили свою профессию и живут в роскоши на суммы, вырученные после разводов с ним, а он и не заметил этого. И даже девушки, не досаждавшие ему женитьбой, добились того же. Ходят слухи, что он любит покурить сигареты с марихуаной и наводит ужас на владельцев ночных клубов, когда появляется в этих краях.

– Это все?

– Почти, – нехотя продолжал Питер. – Есть еще кое-что. Один щеголь маклер – я познакомился с ним в баре – сказал, что Марч вложил кучу денег в Международный инвестиционный фонд.

Святой улыбнулся.

– В который Лоуренсом Джилбеком вложено также немало, – сказал он. – Я обнаружил это, просмотрев бумаги в его столе.

– Пустяки, – возразил Питер. – Это обычное капиталовложение. Вот если бы они поместили свои капиталы в «Дженерал моторс»...

– Там – нет, – сказал Святой. – А вот в Международном инвестиционном фонде – есть.

«Метеор» качнуло в сторону длинной волны, а рев моторов заглушило бульканье жидкости, когда мистер Униатц, хрипя, втянул в себя остаток содержимого бутылки. Вслед за этим Хоппи, преисполненный печали, швырнул за борт пустую бутылку, и она бултыхнулась где-то вдали.

– Но ты до сих пор не рассказал нам, чем же тебя заинтересовал Марч, – сказала Патриция, обращаясь к Святому.

– Тем, что он сегодня дважды звонил Джилбеку, – просто ответил тот.

Питер нахмурился.

– Натурально, – сказал он, – он взял его на крючок. Любой звонящий кому-то всегда причастен к какому-нибудь грязному бизнесу.

– Дважды, – спокойно повторил Святой. – В первый раз к телефону подошел слуга и сказал Марчу, что хозяин отсутствует. Марч попросил передать Джилбеку, чтобы тот ему позвонил, когда вернется. Спустя два часа Марч снова позвонил сам. Я взял трубку. Он был очень настойчив в своем стремлении удостовериться, что я правильно понял его имя.

– Дурной признак, – важно кивая головой в знак согласия, сказал Питер. – Лишь самые закоренелые негодяи заставляют проговаривать свое имя по буквам для верности.

– Ты осел, – бесстрастно сказал Саймон. – Он однажды уже назвал свое имя. Ему объяснили, что Джилбека нет. Так для чего ему потребовалось повторять всю процедуру?

– Ты нам уже поведал об этом, – ответил Питер. – У меня это вызывает морскую болезнь.

Саймон снова затянулся сигаретой.

– Может быть, он знал, что Джилбека нет дома, все это время знал. Может быть, он только хотел зафиксировать в памяти этого глупого малайца, что Рэндолф Марч пытался разыскать Джилбека, а значит, не встречался с ним.

– Но почему? – теряя терпение, в отчаянии спросила Патриция.

– Представим себе, – ответил Саймон, – что Лоуренс Джилбек и Юстина покинули дом этим утром, не сказав прислуге, куда отправляются и когда вернутся. А теперь предположим, что Джилбек со своим приятелем Марчем участвуют в каком-то деле, сулящем выгоду, и Марч счел необходимым ради нескольких миллионов долларов убрать своего приятеля. Марчу, естественно, необходимо алиби, чтобы доказать, что в день исчезновения Джилбека его не было рядом с ним, и он наивно полагает, что телефонный звонок как раз и послужит ему надежным алиби.

Питер судорожно искал вторую бутылку, которой он предусмотрительно запасся.

– Сдаюсь, – сказал он. – Тебе следует писать детективные романы и этим зарабатывать на жизнь.

– И все же, – не унималась Патриция, – мы ждем объяснений, почему все это должно быть как-то связано с затонувшим кораблем.

Саймон пристально смотрел вперед, и в тусклом отблеске приборной панели его лицо было подобно бронзовой маске лица типичного пирата. Как и его спутники, он знал, что все эти логические построения не имеют под собой какой-либо прочной основы. Но его друзьям неведомо было о звучавших в его сознании призрачных трубах, которым он целиком доверялся. К тому же появилось еще одно обстоятельство, содержащееся в отчете Питера, не замеченное самим Питером, но, похоже, связавшее все разрозненные факты воедино.

И он сказал:

– Тот корабль был чем-то вроде Международного инвестиционного фонда – для кого-то.

* * *

Расцвеченное красными и зелеными огнями, как деревня в праздники, судно стремительно мчалось навстречу «Метеору». Белое, опрятное, пятидесяти футов в длину, сверкающее начищенной до блеска латунью, оно отделилось от множества других судов, сделало резкий поворот, взбив обильную пену, и пересекло «Метеору» путь. Дав задний ход гребным винтам, Саймон мягко, благодаря гидравлическим тормозам, остановил «Метеор».

Судно было преисполнено достоинства, дарованного самим Законом. Щелкнув, включился прожектор, залил своим ярким светом «Метеор» и обнаружил долговязого мужчину в шерстяной куртке и надвинутой на лоб черной шляпе с широкими полями.

Человек поднес к губам мегафон и прокричал:

– Проваливайте-ка лучше отсюда ко всем чертям – здесь и без вас полно лодок.

– Почему бы вам самому туда не отправиться и другим не дать места пришвартоваться? – любезно попросил Саймон.

– С учетом того, что меня зовут шериф Хаскинс, – был ответ, – лучше делай, что я тебе сказал, сынок.

В этом простом заявлении Хоппи Униатц усмотрел скрытый подтекст, повергший его в растерянность и недоумение: как же быть с этим упакованным в мешок трупом, служившим ему подставкой для ног, притом что совсем рядом болтается полицейский, пусть даже и не в обычной униформе, а всего лишь в костюме морского путешественника. Единственный и естественный способ выйти из этой ситуации явился к нему непроизвольно. Он склонился к уху Саймона и сказал:

– Босс, я захватил свою пушку. Может, задать ему жару и спокойно плыть дальше?