Знакомьтесь, литература! От Античности до Шекспира

Изображенная на картине Даная была дочерью Акрисия, царя Аргоса, земли на северо-востоке Пелопоннеса. Когда-то оракул предсказал царю, что он погибнет от руки своего внука, сына Данаи, а потому Акрисий, недолго думая, спрятал дочь в подземном чертоге. С мотивом предсказанной смерти от рук потомка, чаще всего, сына, и панического страха перед такой смертью мы еще не раз встретимся в мифологических сюжетах. Этот древний ужас перед наступлением беспомощной старости, когда дети и внуки могут избавиться от ставшего обузой дряхлого патриарха, чтобы не делить с ним добываемый тяжким трудом кусок хлеба, характерен для традиционной аграрной культуры. В стремлении уравновесить его, возникает культ почтения к старости, ценности, действительной или мнимой, знаний и опыта старшего поколения, и практика безжалостного воспитания, когда рефлекторное почтение к родителю жестоко вбивалось физически, чтобы и мысли не возникало противиться воле отца или деда.

Заточение в подземелье не помогло: очарованный красотой девушки Зевс проник к Данае под видом золотого дождя, и очень скоро Акрисий в ужасе услыхал доносящийся из чертогов дочери детский голос и смех. Так родился Персей, первый из великих героев древнегреческой мифологии, о которых далее пойдет речь.

Персей. Гравюра 1813 г. Гравированный рисунок с работы Антонио Канова (1757–1822)

Не надеясь на силу репрессивной педагогики, Акрисий посадил дочь и внука в большой деревянный ящик, заколотил крышку гвоздями и бросил в море – еще один сюжет, знакомый многим с детства по пушкинской «Сказке о царе Салтане». Ящик носился по волнам и благополучно оказался на берегу острова Сериф. Рыбаки вытащили Данаю и сына; плененный красотой молодой матери, царь острова Полидект принял их под свою опеку. Персей растет во дворце, набираясь силы, мужества и сообразительности. Со временем Полидект решил, что пора бы уже оформить гостеприимство официально, и вознамерился взять Данаю в жены, причем ее желание при этом, как водится, не учитывалось. На защиту матери встал юный Персей, в качестве аргумента ссылаясь на свое божественное происхождение. Полидект скрипнул зубами и предложил дерзкому мальчишке доказать, что его отец Зевс, совершив достойный его имени подвиг. Например, убить горгону Медузу.

Горгонами назывались три чудовищные сестры, Стейно, Эвриала и Медуза. Все три – в блестящей непробиваемой чешуе, с когтистыми громадными лапами, золотыми крыльями, ядовитыми змеями вместо волос и взглядом, обращающим всякого в камень. Происхождение их доподлинно неизвестно; чаще всего в качестве родителей называют ночную богиню Нюкту и бога смерти Таната. Стейно и Эвриала были бессмертны, и только Медузу теоретически можно было убить, но вряд ли ее мог одолеть простой смертный. Иное дело – сын Зевса: на помощь Персею пришли Гермес, который отдал герою свой изогнутый меч, способный прорубить чешую горгоны, и Афина, подарившая зеркальный щит, вещь необходимую, когда имеешь дело с тем, кто может обратить тебя в камень одним только взглядом. От нимф, встретившихся на долгом пути до горгон, Персей получил шлем-невидимку, сандалии с крыльями для полетов по воздуху и волшебную сумку, меняющую размер в зависимости от содержимого. С подобной экипировкой и при постоянной консультативной поддержке Афины с Гермесом у Медузы не было шансов против Персея: он выследил ее и сестер на каменистом острове посреди моря, прицелился, глядя в зеркальный щит, ударом меча отрубил голову спящей Медузе, положил в сумку и умчался на крылатых сандалиях прежде, чем две оставшиеся горгоны проснулись и заметались по воздуху, оглашая окрестности воплями горя и ярости.

В истории про следующий подвиг мы встретимся с целым созвездием из созвездий. На обратном пути, пролетая мимо африканского побережья, Персей заметил девушку, прикованную к скале у прибоя. Это была Андромеда (ныне она хорошо видна на ночном небе в северном полушарии), в ужасе ожидающая морского чудища, которое должно было ее сожрать. Опять мы встречаем сюжет, характерный для древнегреческой мифологии и уже хорошо знакомый нам: мать Андромеды Кассиопея (созвездие из пяти звезд чуть севернее Андромеды), жена местного правителя Кефея (околополюсное созвездие, видимое в любое время ночи над горизонтом), поспорила с морскими нимфами, утверждая, что красивее их. Разозленные нимфы нажаловались Посейдону, и тот, без лишних раздумий, наслал на владения Кефея чудовищного монстра, который принялся разорять и опустошать побережье. Несчастный Кефей обратился за разъяснениями к оракулу и получил категоричный ответ: за то, что Кассиопея посмела сравнить себя с нимфами, да еще и в превосходной степени, придется отдать на съедение чудищу дочь, ибо ничем меньшим гнев Посейдона не удовлетворится. Персей не остался в стороне: Андромеда была прехорошенькая, родители согласились отдать ее Персею в жены, да и сама несчастная, прикованная к скале в ожидании чудища, не противилась браку с героем. Едва жуткая тварь всплыла из глубин, Персей атаковал с воздуха, налетев на крылатых сандалиях. Одни источники утверждают, что битва была жестокой и долгой, другие – что Персей просто использовал голову горгоны Медузы, чтобы обратить монстра в каменную скалу, но, как бы то ни было, красавица была спасена, а чудовище – повержено. Персей принес благодарственные жертвы Афине и Гермесу – очень важная деталь, особенно учитывая то, что он по сути не дал свершиться каре Посейдона – и дело закончилось свадьбой. Правда, торжество было несколько омрачено бывшим женихом Андромеды, неким Финеем, который ворвался на свадебный пир с толпой вооруженных соратников, но завязавшуюся было битву решила голова Медузы: Персей призвал всех, кто ему друг, отвернуться, и вынул свой страшный трофей, обратив нападавших в мраморные статуи.

После свадьбы молодожены отправились за Данаей на остров Сериф. Некоторые авторы утверждают, что злокозненный Полидект, воспользовавшийся отсутствием Персея, совершил-таки над Данаей насилие; в любом случае, без заступничества своего сына ей там приходилось несладко, а потому на свет снова была извлечена сакраментальная голова. Полидект мгновенно окаменел, став памятником собственной низости и невоздержанности в страстях. Передав власть над островом брату Полидекта, Персей, Андромеда и Даная вернулись в родные края. Узнав об этом, Акрисий в страхе бежал из города, а Персей с благодарностью вернул меч Гермесу, шлем, сандалии и сумку – нимфам, зеркальный щит вместе с трофейной головой Медузы отдал Афине и стал править в Аргосе. Спустя много лет по какому-то случаю он устроил в городе спортивные состязания, на которые собрались атлеты и зрители со всей Эллады. Принял в них участие и Персей: он неплохо умел метать диск. Снаряд, посланный мощной рукой сокрушителя горгоны Медузы, отскочил от земли и вылетел на трибуны, насмерть поразив какого-то древнего старика. Это был Акрисий, который всю жизнь прожил в ужасе перед смертью от руки внука и вернулся в родные края буквально на день, чтобы посмотреть спортивные игры.

Того, что написано в свитке мойры Атропос, не изменит никто.

Персей – почти идеально чистый образец героя архаических мифов. Он имеет божественное происхождение, причем неоспоримое: у Данаи вовсе не было мужа, который мог хотя бы номинально назваться отцом, и зачатие сына от золотого дождя являлось в полной мере чудесным. В отличие от некоторых других полубогов, злоупотреблявших родством, Персей всегда оставался почтителен к бессмертным, не дерзил и не превозносился, не пытался присвоить подарки и не забывал поблагодарить. Но самое главное – и это важнейший маркер древности персонажа – его подвиги связаны с победами над чудовищами, а не над людьми. Вновь вспомним бинарные оппозиции древнегреческой мифологии: если добро и зло тождественны порядку и хаосу, то и высшей доблестью будет борьба против порождений хаоса. Это отголосок древнейших времен, когда человек отстаивал свое место в противостоянии с разрушительными силами природы; когда первые племенные общины еще не сложились в традиционные государства, основанные на власти военных элит, а патриархально-военная культура таких государств еще не развилась настолько, чтобы создать культ войны. Архаический герой совершает подвиги, сокрушая угрожающих людям чудовищ, в этой роли он – со-творец и помощник богов; возможно, поэтому убийство подводного монстра, посланного Посейдоном, обошлось для Персея без последствий. Точно так же идеальный герой-правитель, царь или вождь в архаических мифах не военачальник, не воин, но устроитель данной ему земли в гармонии и справедливости. Примером такого правителя является другой хорошо известный герой классического античного мифа – Тесей.

Божественное происхождение Тесея небесспорно: его отцом был Эгей, царь Афин, а матерью – Эфра, дочь царя Трезены Питфея. Утверждение, что настоящим отцом Тесея был Посейдон, сделанное на том основании, что повелитель морей когда-то состоял с Эфрой в кратковременной связи, представляется несколько искусственным – своего рода формальность, необходимая запись в метрике истинного героя.

Тесей появился на свет на родине матери, в Трезене, и оставался там до совершеннолетия. Его отец Эгей сразу после рождения сына вернулся в Афины, но перед отбытием оставил под обломком скалы свой меч и сандалии: по ним он должен был узнать Тесея, когда тот наберется достаточно сил, чтобы сдвинуть увесистый камень, и только после этого отправится в Афины, чтобы принять у отца царский престол. Это типичный сюжет инициации героя: схожим образом, например, юный Артур извлекает меч из камня и тем самым свидетельствует свое право на власть над всей Англией.

Когда Тесею исполнилось шестнадцать лет, мать привела его к заветной скале; сын с легкостью сдвинул камень, надел сандалии, опоясался отцовским мечом и отправился в Афины. Здесь мы видим еще один характерный сюжетный архетип, связанный с инициацией – путь испытаний, пройдя который до конца, герой доказывает свою состоятельность. От родного Тесею Трезена (сегодня это небольшое село с населением около семисот человек) до столичных Афин примерно 160 километров в обход залива Сароникос – расстояние не очень большое по меркам любого времени: первый марафонский бегун Фидиппид за полдня пробежал 42 километра, чтобы принести афинянам весть о победе над персами. Тем более удивительно, сколько опасных злодеев, чудовищ и маниакальных убийц обреталось на этом коротком отрезке пути до тех пор, пока по нему не прошел Тесей.

Буквально сразу, на границе Трезена, ему встречается великан Пирифет – между прочим, сын бога Гефеста! – убивавший всех без разбора железной палицей. Тесей свернул Пирифету шею, чтобы тот не позорил имя отца, а палицу взял себе. На Коринфском перешейке, соединяющем полуостров Пелопоннес с материком, Тесей сталкивается с неким Синидом, известным как «сгибатель сосен», любителем привязывать путников к согнутым верхушкам деревьев и разрывать их таким образом пополам. Та же участь постигает и самого Синида, а Тесей, расправившись с опасным разбойником, буквально сразу вступает в схватку с существом пострашнее: громадной кроммионской свиньей, опустошившей окрестности. Как и прочие подобные монстры, она имела сверхъестественное происхождение и была произведена на свет уже знакомым нам змеем Тифоном, испепеленным Зевсом в последнем акте битвы с титанами, и Ехидной, полуженщиной-полузмеей, инфернальной русалкой с прекрасным лицом и торсом, но змеиным хвостом. Происхождение свинье не помогло: Тесей заколол ее и продолжил свой путь вдоль побережья к скалистым окрестностям Мегары. Тут на горной трапе угнездился разбойник Скирон, угрозами и насилием заставлявший прохожих мыть себе ноги, а потом пинком отправлявший их в пропасть. Изображения на древних амфорах рисуют встречу Скирона с Тесеем по-разному: то ли герой огрел разбойника тазиком для омовения, то ли сразу схватил за ногу и сбросил с обрыва, но исход не вызывает сомнений – путь через скалистое побережье стал свободным и безопасным. Еще чуть больше 20 километров – и неподалеку от Элефсина Тесей вступает в борьбу с неким Керкионом, злобным гигантом, истязавшим дочь за связь с Посейдоном и заставлявшим путников бороться с собой без всяких правил до смертельного исхода. Тесей и здесь вышел победителем из поединка, одолев Керкиона не столько за счет физической силы, сколько ловкостью и мастерством, таким образом положив начало искусству борьбы. Наконец, почти у самых Афин Тесею встретился персонаж, которому современный язык обязан известным фразеологизмом, обозначающим крайне тесные, невозможные к исполнению рамки или ограничения: Дамаст, более известный как Прокруст, со своим прославленным ложем. На него он силой укладывал путешественников, и, если оно оказывалось слишком длинным, то растягивал несчастных, пока не разрывал мышцы и позвоночник, если коротким – отрубал ноги. Тесей той же мерой отмерил и самому Прокрусту: негодяй оказался длиннее на целую голову, чем его роковое ложе, и эту голову Тесей отрубил, поставив точку как в злодеяниях безумного убийцы, так и в своих приключениях по пути в Афины.

Отметим самое главное: во-первых, как и Персей, Тесей совершает не воинские подвиги, он сражается с проявлениями зла и хаоса, пусть даже большинство из них встречаются в человеческом облике; во-вторых, проходя путь испытаний, Тесей, как будущий царь Афин, наводит порядок на своих землях, верша справедливый суд и восстанавливая порядок – важнейшая функция истинного правителя в системе архаической мифологии.

В Афины Тесей прибывает неузнанным и представляется отцу простым странником, ищущим пристанища и защиты. Эгей не узнаёт сына; зато его сразу узнала Медея [9] , беглая волшебница из Коринфа, хитростью заставившая Эгея взять ее в жены. Злокозненная колдунья, умело играя на мнительности престарелого царя, убеждает его, что незнакомец – это лазутчик неизвестных врагов, и уговаривает отравить Тесея. Эгей соглашается, но на пиру, который мог стать роковым, тот показывает отцу свой меч. Эгей узнает и оружие, и сандалии, и сына; Медея в страхе бежит, а торжествующий царь предъявляет Афинам своего наследника. В этой роли Тесей продолжает обустраивать свои будущие владения: он избавляет окрестности от чудовищного марафонского быка, а затем приступает к своему самому известному подвигу. Если для Персея титульные, если можно так выразиться, «программные» свершения – это победа над горгоной Медузой и спасение Андромеды, то для Тесея – визит к Минотавру, и мы последуем за ним, едва только чуть лучше поймем генеалогию как чудовищного персонажа, так и самого мифологического сюжета.

9

Еврипид утверждает, что это та самая Медея, которая помогла Ясону выкрасть Золото руно, а после его измены отомстила так страшно, что вынуждена была бежать в Афины, хотя налицо хронологическое противоречие: Медея из Колхиды появилась в Элладе после того, как Тесей отправился вместе с аргонавтами за Золотым руном. Скорее всего, это следствие бытования нескольких версий разных мифов, в одном из которых Тесей участвовал в походе аргонавтов, а в другом – нет.

Слово Минотавр (др. греч. ??????????) двусоставное, оно означает буквально «бык Миноса», и если со значением «тавр» – бык, все очевидно, то имя Миноса требует некоторых пояснений.

Царь Минос – квазиисторический персонаж; это означает, что есть основания как утверждать достоверность его существования, так и сомневаться в нем. В мифологическом контексте он сын Зевса и Европы, царь острова Крит; его имя дало название минойской цивилизации, одной из основных средиземноморских цивилизаций бронзового века, существовавшей на Крите в течении почти полутора тысяч (!) лет, с XXX по XII вв. до н. э. События мифа о Тесее и Минотавре относятся к последним векам существования этого впечатляющего социально-культурного образования, когда Крит стал мощной морской державой, а в столичном Кноссе и других областях острова были построены так называемые дворцы, которые представляли собой не просто пышно украшенные жилища правителей, но гигантские комплексы с очень сложной планировкой и архитектурой, совмещавшие в себе представительские, торговые и культовые функции. Одним из таких был и знаменитый мифологический Лабиринт, ставший нарицательным именем для строений с запутанными и изощренными системами ходов и коридоров. Его имя собственное тоже заслуживает внимания: общепринятой является гипотеза его происхождения от слова «лабрис» (др. греч. ??????), которым называли двухлезвийный боевой топор. Его изображениями якобы были украшены стены Лабиринта, и не случайно: лабрис – не просто оружие, но и древнейший культовый артефакт минойской цивилизации, который использовался для жертвоприношений исключительно женщинами – жрицами. Этот факт, как и версия, что форма лабриса повторяет силуэт бабочки и символизирует женское начало, а также восходит к первобытному матриархальному культу Великой Матери, сделали двусторонний топор одним из современных символов однополой женской любви. Все это: имя Миноса, дворец-лабиринт, секиры-лабрисы – маркеры глубокой архаики, в которую корнями уходит миф о Тесее.