Знакомьтесь: МУР

За годы войны в Московском уголовном розыске рядом со старыми, опытными сотрудниками, труд которых высоко был оценен партией и правительством еще в довоенные годы, выросла плеяда молодых высококвалифицированных оперативников, таких как А. Волков, С. Бурцев, С. Дерковский, П. Катин, И. Кудеяров, М. Кузнецов, К. Медведев, В. Чванов и другие. Признанными специалистами предотвращения так называемых уличных преступлений — ограблений, хулиганств, а также краж стали оперативные работники В. Краснобаев, Н. Бутылин, М. Башаров, Ф. Чупров, И. Ганин и их товарищи. В настоящих мастеров своего дела выросли В. Голубкин, М. Перцев, А. Шпиндель, братья Я. и С. Фалины, В. Симаков и многие другие сотрудники, пришедшие в МУР накануне войны или в военные годы.

Дружный, сплоченный коллектив, который возглавлял К. Рудин, а позже А. Урусов, внес большой вклад в предупреждение правонарушений и укрепление правопорядка в столице в грозные и тяжелые дни войны, принимал посильное участие в общенародной борьбе с немецко-фашистскими захватчиками. В героическую летопись Великой Отечественной войны советского народа свою строку вписали и работники Московского уголовного розыска.

Глава четвертая НА БЕССМЕННОЙ ВАХТЕ

МУР — МУЖЕСТВО, УМЕНИЕ, РАСЧЕТ

Призвание к добру. Под чужим именем. Кража в Театре зверей. Розыск — это профессия. Последняя банда. Благодарность швейцарского коммерсанта

Время неумолимо. Жизнь розыскника проходит быстро и незаметно в текучке повседневных дел: в отработке различных версий, проверках «сигналов», утомительных обходах жилмассивов, выматывающих душу ожиданиях ответов от коллег с другого конца страны, в ведении обязательной для каждого оперативного работника «канцелярии»…

Все это отнимает у сотрудника уголовного розыска куда больше времени и сил, чем погони, перестрелки, рукопашные схватки с применением приемов самбо и других аксессуаров классического детектива.

В этой текучке человек порой и не замечает, как его голова уже покрывается сединой. Что ж, время берет свое. Редеет когорта ветеранов и их место занимают молодые. Естественная смена поколений. Даже те, кто пришел на Петровку, 38 со школьной или вузовской скамьи в первые послевоенные годы, давно уже на заслуженном отдыхе. Ныне средний возраст сотрудников Московского уголовного розыска — около тридцати лет.

Диалектика жизни — ничто не стоит на месте, все меняется. Неизменными остаются только добрая слава и высокая репутация МУРа, его «марка». И секрет этого надо искать не только в определенных субъективных, личных качествах муровцев, в замечательных традициях, заложенных еще «первопроходцами» советской уголовно-розыскной службы и свято почитаемых и приумножаемых последующими поколениями их преемников, но и в обстоятельствах объективных.

Профилактика правонарушений и борьба с преступностью — главнейшая задача всех милицейских служб, прокуратуры, юстиции и суда. Однако в первый ряд солдат правопорядка жизнь поставила все-таки сотрудников уголовного розыска. Именно на них прежде всего выплескиваются большие и малые беды, причиняемые людям преступниками. Работники МУРа в этом отношении не представляют исключения. Скорее, наоборот. Сегодня в Москве проживает более восьми миллионов человек, да еще около двух миллионов ежедневных гостей столицы, транзитных пассажиров ее железнодорожных вокзалов, автовокзалов, аэропортов. Поэтому вполне естественно, что в Москве регистрируется правонарушений больше, чем в любом другом городе страны.

Муровцы, образно говоря, постоянно находятся на горе, сложенной из людских бед. С одной ее стороны те, в чью жизнь вошло несчастье, а иногда и невосполнимая утрата, с другой — те, кто принес людям это горе: убийцы, хулиганы, грабители, воры, мошенники, насильники. И тем и другим хорошо видно, что на этой «горе», как они там. И когда абсолютное большинство зарегистрированных преступлений сотрудники МУРа раскрывают и передают виновных в руки правосудия, это восхищает одних и показывает неотвратимость наказания другим.

Вообще МУР — служба жесткая. Нет, не жестокая, а именно жесткая, то есть суровая и бескомпромиссная в отношении к тем, кто преступил закон, но и справедливая, по большому счету гуманная служба. Даже видавшие виды писатели и журналисты, которым доводилось знакомиться с работой МУРа, удивлялись искренним переживаниям муровцев за некоторых из «клиентов» Петровки, 38, людей в общем-то с честной нравственной основой, но не сумевших в какие-то минуты больших душевных испытаний совладать с собой и вступивших в конфликт с законом.

И в подтверждение тому можно найти десятки самых различных примеров из практики Московского уголовного розыска. Приведем лишь несколько из них.

* * *

Случай этот произошел теплой майской ночью 1945 года. Уже несколько месяцев сотрудники МУРа работали над выявлением и сбором улик по изобличению крупной воровской шайки, причинившей значительный ущерб государству. Прокурор, ознакомившись с материалами дела, дал санкцию на арест преступников. Всех их, живущих в разных концах Москвы, задержать решили одновременно.

Оперативную группу, которая должна была арестовать главаря, возглавил начальник одного из отделов МУРа С. Дерковский. Действовать предстояло осмотрительно: преступник никогда не расставался с пистолетом и финским ножом.

К дому гостиничного типа, в котором жил злоумышленник, подъехали около двух часов ночи. Оставив машину за углом, муровцы осторожно поднялись на третий этаж. Входная дверь, ведущая в длинный полутемный коридор большой коммунальной квартиры, освещаемый тусклой лампочкой под потолком, была не заперта. Не успели они осмотреться в этом полумраке, как в ночную тишину врезался торжественный голос Левитана: «… фашистская Германия капитулировала! »

Что тут началось! Захлопали двери, жильцы высыпали в коридор. Всеобщее ликование, люди обнимаются, целуются, поздравляют друг друга с Победой. В этой радостной суматохе преступник, которого оперативные работники приехали арестовать, схватил в объятия Дерковского и закричал: «Победа, браток, мир! Ты понимаешь, конец войне!»

Не без труда высвободившись из крепких объятий главаря шайки, руководитель оперативной группы подал сотрудникам сигнал, что операция по задержанию отменяется и чтобы они, не привлекая внимания жильцов, по одному покинули этот импровизированный праздник.

Когда все собрались в машине, несколько минут никто не проронил ни слова, переживая увиденное. Наконец один из сотрудников нарушил молчание:

— Ну и влетит нам от начальства! Наши теперь уже всю банду повязали и всех голубчиков тепленькими на Петровку доставили. Об их аресте главарь обязательно узнает и тогда ищи ветра в поле…

— Зря вы так, — тихо проговорил Дерковский. — Думаю, начальство поймет нас правильно. Посудите сами. На этаже живут более полста человек. Но никто из них не знал и не знает, что их сосед опасный преступник. И в такие вот минуты, когда жильцы переполнены ликованием, что страшная война позади, мы одного из них уводим в наручниках. Представляете: слезы радости, поцелуи и… Нет, не по-человечески это было бы. — Он умолк и после небольшой паузы продолжил: — А преступник от нас никуда не денется. Кто его может предупредить? Телефона в доме нет. На всякий случай оставим здесь засаду, а сейчас на Петровку.