Знакомьтесь: МУР

О. Бобков занялся установлением личности Марины. Нетрудно представить, что значит найти в многомиллионном городе человека, если знаешь только его имя да некоторые приметы. Но у Бобкова, опытного розыскника, были навыки в таком деле. И он уверенно вел поиск неизвестной Марины.

И. Варганов и М. Неустроев пытались в резерве проводников найти других знакомых разыскиваемого и выяснить, где они находились в момент совершения расследуемых преступлений. Ю. Семенов и следователь А. Соколов продолжали работать с потерпевшими и свидетелями, надеясь получить дополнительные сведения о подозреваемых.

Тем временем О. Бобков установил личности нескольких девушек, похожих по описанию на подругу Чачуа. На одном из фотоснимков свидетели опознали девицу, с которой подозреваемый появлялся в Каланчевском резерве проводников. Ею оказалась Марина Широкова, продавец одного из магазинов Москвы.

Через несколько дней вблизи дома, где проживала Широкова, был задержан Хута Чачуа. При личном обыске у него нашли наркотики. На первых допросах он категорически отрицал свою причастность к разбойному нападению на квартиру Т. Купишвили. Решили пригласить на его опознание мать потерпевшей и свидетельницу, видевшую выходящего из подъезда их дома грузина с чемоданами.

Увидев арестованного, Любовь Ефремовна горестно покачала головой и с сожалением произнесла:

— Сынок, чужим добром счастлив не будешь.

Опознала Чачуа и свидетельница. Преступник вынужден был сознаться в налете на квартиру Купишвили. Он рассказал, что подбил его на это грузин по имени Авто, с которым он случайно познакомился в резерве проводников на Каланчевке. Но ни фамилии, ни адреса Авто он не знает. По его утверждению, не знал он и второго соучастника налета.

— Видел его один раз всего, перед самым посещением квартиры врача. Больше не встречались. Все его зовут Рыжий. Больше ничего не знаю, — упрямо повторял Чачуа на вопрос об имени, фамилии и месте жительства третьего соучастника разбойного нападения.

И снова сотрудники МУРа в вагонном депо. По приметам уточняют личность Рыжего и Авто. В этом им очень помог сотрудник уголовного розыска транспортной милиции А. Карпенко, который по роду службы знал многих посетителей «отстойника».

— Кличку Рыжий имеет некий Кикачейшвили, Пьяница и картежник. Наезжает сюда из Самтредиа, — рассказал Карпенко. — Изредка появляется здесь и представительный грузин с проседью в волосах, которого дружки называют Авто.

Запросили коллег из Самтредиа. Они подтвердили, что Кикачейшвили им знаком. Раньше был судим за хищение. После отбытия наказания вернулся в город. На работе нигде долго не задерживается. Часто выезжает в Москву, но сейчас дома.

В Грузию срочно выехали Ю. Семенов и следователь А. Соколов. С помощью местных работников уголовного розыска Кикачейшвили задержали и этапировали в Москву. Как подавляющее большинство преступников, вначале он отрицал свою вину. Но ознакомившись с показаниями Чачуа, признался в разбойном нападении на квартиру Купишвили.

Оперативные работники установили и личность Авто. Когда Варганов и Неустроев поинтересовались у товарищей из отдела, занимающегося мошенниками, не известен ли им грузин лет пятидесяти, представительный, с проседью в волосах, те высказали предположение:

— Вероятней всего, это Автондил Саникиани, наш старый знакомый. Частенько крутится возле магазинов фирмы «Березка». Весьма не равнодушен к москвичкам.

Коллеги оказались правы: у Саникиани было несколько подруг, с которыми он поддерживал постоянные связи. На квартире одной из них преступника обнаружили и арестовали.

Изобличенные в разбойном нападении, налетчики рассказали, как они распорядились награбленным. В основном все вещи, пропавшие с квартиры Т. Купишвили, были найдены и изъяты у женщин, у которых преступники жили в столице.

Под тяжестью неопровержимых улик Кикачейшвили признался в убийстве А. Ипитадзе и назвал соучастника — Зураба Адеишвили. Оказывается, находясь на обследовании в психиатрической больнице, Адеишвили умудрялся несколько раз убегать из-под бдительной врачебной опеки. Во время этих «самоволок» он совершил пять краж и принял участие в разбойном нападении на квартиру и убийстве А. Ипитадзе. К моменту ареста Кикачейшвили мнимый больной был признан врачами вменяемым, осужден и отбывал наказание за прежние преступления. Варганов и Неустроев доставили осужденного на Петровку, 38. Здесь ему ничего не оставалось, как подтвердить признания своего соучастника и рассказать о подготовке ограбления старшего продавца винного магазина из Подольска и осуществлении своего преступного замысла.

В процессе расследования выяснилось, что этой группой преступников и их дружков были совершены также кража вещей из квартиры и еще одно разбойное нападение на проводника поезда, а также несколько мошеннических операций с продажей дубленок.

В октябре — ноябре 1987 года шайка преступников в количестве десяти человек предстала перед судом. Кикачейшвили был осужден к 15 годам лишения свободы, Двалишвили — к 12, Чачуа — к 9 годам лишения свободы. По заслугам получили и другие члены преступной шайки…

* * *

История Московского уголовного розыска… Она в его людях и их делах. А еще в незабываемых славных традициях, которые закладывались первыми советскими розыскниками — молодыми рабочими с Пресни и Трехгорки, балтийскими моряками, направленными В. И. Лениным для поддержания революционного порядка в Москву, посланцами Ф. Э. Дзержинского из аппарата ЧК, вернувшимися с фронтов гражданской войны красноармейцами. Традиции эти укреплялись и приумножались муровцами, пришедшими на службу охраны социалистического правопорядка и борьбы с преступностью в трудные 30-е и боевые годы Великой Отечественной войны.

Ныне лишь в воспоминаниях ветеранов да архивных делах сохранились имена представителей старой гвардии МУРа. Ушли на заслуженный отдых сотрудники, которые работали в уголовно-розыскной службе в первые послевоенные годы. Даже из тех, кто начал службу в конце 50-х — начале 60-х годов, на Петровке, 38 остались единицы.

Сменилось несколько поколений муровцев, но традиции Московского уголовного розыска остались непоколебимыми и нестареющими. Секрет прост. Они передавались и передаются от старших к младшим не мертвым грузом прописных истин, а живым примером служения раз и навсегда избранному делу жизни и образцом личного профессионального мастерства.

Плеяда муровцев 60-х годов — О. А. Еркин, Б. М. Болотин, В. Н. Котов, С. В. Зайончковская, В. И. Чельцов, А. М. Сухарев, Е. Д. Даньшиин, Л. Л. Маленков, Е. Я. Кузьмин, И. К. Лопырев, В. Н. Селифанов и их товарищи не просто сменили ветеранов военных лет. Они не один год проработали бок о бок с ними, поварились в одном котле и вобрали в себя все, чем те были живы и богаты. А выросши в опытных оперативных работников, приняли под свою руку молодых сотоварищей из пришедшего за ними поколения розыскников.