Знакомые лица и подозрительные личности. Сборник рассказов

– Ну, а он?

– А он рукой махнул и говорит: «Если и так, то на здоровье. Для тебя мне ничего не жалко, а уж тем более этих чёртовых утей».

– Так и сказал?

– Ну.

– Надо будет им взамен этих наших утей отдать.

– Так я предлагал. Он отказывается – говорит не возьмёт.

– Ладно, там дальше видать будет. Я с Верой поговорю.

День закончился, унеся с собой тревоги и заботы, за ним последовал следующий и еще целая вереница. Так, постепенно и незаметно последние осенние, ясные, залитые солнечным светом и теплом дни, сменились дождями и заморозками, за которыми, не заставив себя долго ждать, пришли снегопады.

Наконец наступил день, в который Анна праздновала свой день рождения, или, как говорили в деревне – именины. В те времена, когда Анна родилась, именины и день рождения были одним и тем же днем, так как имена подбирали по святцам. Именно поэтому многие не видели разницы между этими понятиями.

Илья, сидя на стуле спиной к окну, читал газету, а Анна хлопотала над праздничным столом. Стол уже буквально ломился от угощений, но из кухни доносились аппетитные запахи – значит, не всё ещё было на столе.

Пётр и Вера пришли даже раньше, чем было оговорено. У порога Вера толкнула Петра локтем в бок. Пётр, словно очнувшись, протянул Анне бумажный свёрток, на несколько раз перевязанный веревочкой-шпагатом. Анна, принимая свёрток, улыбнулась и сказала:

– Ба! Да вы зачем это? Деньги тратили.

– Нюра, с именинами тебя! – сказала Вера.

– Спасибо, Вера! Спасибо, Пётр! – улыбаясь, сказала Анна и подала свёрток Илье.

– Куда его? – спросил Илья, принимая свёрток.

– Ну поставь там, в горнице.

Илья, переступая порог горницы, посмотрел на Петра и слегка кивнул головой, приглашая его пройти с ним. Пётр следом за Ильёй прошел в горницу, где они сели за стол и, выпив по рюмке водки, стали беседовать. Вера, едва скинув с плеч пальто, стала помогать Анне на кухне. Впрочем, вскоре женщины заняли места за праздничным столом напротив своих мужчин.

По мере того, как пустели бутылки и одна за другой опускались под стол, разговоры стали делиться на две отдельные беседы – мужскую и женскую.

– Илюха, а помнишь, как мы с тобой из железных кружек пили? – спросил Пётр, разглядывая рюмку на тонкой ножке.

– Помню, – ответил Илья.

– Чего вы там пили из железных кружек? – спросила Вера.

– Да чего только мы из тех кружек не пили – и водку, и спирт, и шнапс ихний, и коньяк, и вино разное. Вина там до хрена, – ответил Пётр.

– Где? – снова спросила Вера.

– Ну в Польше хотя бы, или в Венгрии, в Болгарии, и в Чехословакии тоже.

– А чего вы там еще пили?

– А эту… Как её? Сливовицу!

– Где вы такую нашли только?

– Так это – угощали.

– Угощали их, а мы-то, дуры, думали, что они там воевали, – засмеявшись, сказала Вера, и, увидев поддержку со стороны Анны, продолжила. – Нюрк, а они там пили напропалую, да еще, поди, и по бабам шлялись?!

– Ошалела что ли!? Какие бабы!? Выпивать, выпивали. Это бывало, а вот насчёт баб, это ты, Верка, через край хватила, – сказал Пётр.

– Я за всё время в постели спал, только когда в госпиталь попал по ранению, – сказал Илья.

– А где же ты спал, Иля? – спросила Анна.

– Да где придется. Обычно на земле.

– Так, а зимой как?

– Да как – кострами землю отогреем и спим. Одни спят, а другие костры жгут, чтоб не помёрзнуть, а потом меняемся.

– А который раз в рейд по тылам пойдём, так и без костров приходилось ночевать, – поделился воспоминаниями Пётр.

– А зачем вы по этим тылам ходили? – спросила Вера.

– Ну, как зачем? Мы же в кавалерии были. Куда нам днём против танков и пушек-то идти? Так мы ночью в тыл к ним зайдём, и нападём на них, когда они спят. Немец он тоже не железный. Он тоже спать хочет.

– Да как же так? Сонных-то? – изумилась Вера.

– А с чего бы нам с ними любезничать? Мы вон через Белоруссию когда шли, так там, почитай, половина деревень дотла сожжена была.

– Сволочи!

– Ещё какие…

– Выпейте, мужики, – сказала Вера.

– Вот это правильно! – повеселев, сказал Пётр, и, подняв рюмку, сказал. – Нюра, твоё здоровье!

– Твоё здоровье, Нюра! – поддержал тост Илья.

– Спасибо. Вы закусывайте, мужики. Вот и грибы, и огурцы, и картошка с мясом. Ешьте, – сказала Нюра.

– Петруха!? – спросил Илья. – Ты помнишь, как мы однажды в каких-то болотах сидели? Сухарями давились и говорили, мол, если вернемся домой живыми, то порося заколем, свеженины нажарим сковородку и под поллитровку казенки съедим?

– Помню!

– Ну, так мы уже сколько лет дома и живые. Казёнка есть, – Илья показал на бутылку. – Кабан тоже есть. Заколоть только надо его.

– Чего это колоть-то? Ты моих утей пострелял – теперь я твоего кабана застрелю. У тебя же винтовка есть?

– Есть, – ответил Илья.

– Куда вы собрались-то? Чего удумали? – возмутилась Анна.

– Да пусть идут, а мы тут с тобой, посидим, поговорим, – сказала Вера.

– Нюра, да мы быстро. Делов-то на полчаса. Ещё день только, а у нас вечер впереди и ночь, – успокоил жену Илья.

Илья встал из-за стола, достал из шкафа малокалиберную винтовку, именуемую в народе «ТОЗовка» 1 и подал её Петру.

– На, держи, сейчас патроны достану, – сказал Илья.

1

ТОЗовка – производное от аббревиатуры ТОЗ (Тульский оружейный завод).

– Одного хватит, – ответил Пётр.

Илья надел телогрейку и подал такую же Петру, после чего он толкнул дверь от себя и вышел на улицу. Зайдя в сарай, он открыл калитку загона, где сидел кабан и, выпустив его во двор, крикнул:

– Петруха, давай!

– Сейчас! – отозвался Пётр.

Вскинув винтовку, Пётр прицелился и сделал выстрел. Видимо в последний момент рука стрелка дрогнула, и пуля прошла по касательной, лишь ранив кабана, оставив на его голове красную полосу, из которой сочилась кровь.