Знали, чего хотят

– Никогда не поверю.

– Не слишком ли ты протестуешь?

Он промолчал, но вид у него был застенчивый и довольный.

– Ну ладно. Завтра, заканчивая портреты, девицы опять все изменят, они ведь еще не готовы.

– Отец протянул руку и прикоснулся к холстам.
– Черт возьми...

– Что случилось?

– Потрогай, - сказал отец. Он взял руку жены и провел ее пальцем по портрету.

– Осторожно, смажешь!

– В том-то и дело, что нет. Чувствуешь?

Портрет был сухим. Они оба были сухими. Их сбрызнули фиксатором и подержали у огня, чтобы закрепить краски. Портреты были закончены - полностью закончены - и высушены.

– Закупорили и выставили на обозрение, - заключил отец.

Далеко за стенами дома, в прохладе ночи, снова прогрохотала огромная консервная банка, было слышно, как засмеялись сестры, что-то выкрикнул Еж, захохотал Шутник, вспугнул стаю ночных птиц, которые панически взметнулись в небо. Дребезжа всем корпусом, автомобиль мчался дальше, по улицам окраины, навстречу городским огням.

– Пойдем, Шутник, - тихо позвала мать.

Она повела отца из комнаты; они выключили свет, но, прежде чем закрыть за собой дверь, бросили последний взгляд на два портрета, стоящие в темноте.

Увековеченные в масле лица улыбались праздной, небрежной улыбкой; тела стояли неуклюже, стараясь уравновесить головы, прижимая локти, готовые в любой момент отскочить в стороны, а главное, заботясь о том, чтобы огромные ноги не ринулись бог знает куда, на бегу высадив из окон прохладные темные стекла.

Молча улыбаясь, отец и мать вышли из комнаты, тихо прикрыв за собой дверь.