Знаменитые дома, замки, усадьбы.Популярная энциклопедия архитектуры
Шрифт:
В число уникальных реликвий ордена входят ковчег с частью руки Иоанна Крестителя, часть креста на котором был распят Иисус и др. Во все века их пытались похитить или отобрать. Уже в 20 веке Гитлер и Муссолини, были увлечены поисками оккультных артефактов, дающих бессмертие и власть над миром. Они пытались найти сокровищницу рыцарей. По приказу Муссолини на острове Родос были произведены масштабные археологические раскопки и полностью восстановлен Храм Великих Магистров. Однако тайники Ордена до сих пор хранят свои загадки.
Боярин Борис Петрович Шереметьев – рыцарь Мальтийского Ордена
В 1697 г. царь Петр I отправил за границу ближнего боярина Бориса Петровича
Борис Петрович был принят гроссмейстером Ордена Раймондом де Перейлос де Рокафуль и тот в знак особого расположения к России и ее посланнику, возложил на Шереметьева цепь с крестом Св. Иоанна Иерусалимского, украшенным бриллиантами. Таким образом, боярин и впоследствии граф Б.П. Шереметьев был первым из русских, посвященных в рыцари Мальтийского Ордена.
Почти 100 лет отношения между Россией и Мальтийским Орденом были весьма дружеские. Особенно они укрепились при Екатерине Великой. Затем отношения переросли в нечто большее, чем просто дружба…
Государство Российское, как штаб-квартира Ордена иоаннитов.
29 ноября 1798 года российский император Павел I принял сан великого магистра Мальтийского ордена. В тот же день был обнародован манифест «Об установлении в пользу российского дворянства ордена св. Иоанна Иерусалимского» с 98 командорствами». Ордену было пожаловано 50 тыс. душ крепостных, дома и значительные денежные доходы.
Звание великого магистра Мальтийского ордена было включено в официальный титул российского императора. Теперь император российский именовался еще и как «… Великий Магистр Ордена святого Иоанна Иерусалимского» . Восьмиконечный орденский крест был помещен на государственном гербе и печати Российской империи.
Естественно, что после этого многие русские дворяне пожелали стать рыцарями Ордена. «Столица была наводнена настоящим дождем Мальтийских крестов» - писал историк. Разумеется, элита русского дворянства была к этому времени «родовыми командорами Ордена». В число «родовых командоров» входили - Нарышкины, Румянцевы, Юсуповы, Долгорукие, Трубецкие, Бекетовы и многие другие знаменитые российские фамилии. Род Шереметьевых в этом списке, по праву, был первым.
Лишь в 1803 году Александр I сложил с себя звание протектора ордена и Мальтийский крест убрали с государственного герба России.
Хотя связи Ордена с Россией не прекратились. За исключением Александра II, все императоры после Павла 1 имели звание «бальи Большого Креста Ордена».
Строительство Кусково.
Почти полвека с 1739 по 1792 год поместье строилось под руководством графа П.Б. Шереметьева на месте родовой вотчины, которой Шереметьевы владели с 16 века.
Летняя резиденция не уступала по своему изяществу и великолепию царскому дворцу. На трехстах гектарах размещались летний дворец и три прекрасных парка: французский, английский и парк с прудами.
Почти вся красота Кускова рукотворна. Изначально пейзаж вокруг села был невзрачным, а само место низинным и болотистым. Топи осушали, избытки воды собирали в многочисленные пруды – их в имении насчитывалось 17. От пруда возле церкви на юг прорыли протяженный канал, восточнее которого обширный зеленый массив превратился в Зверинец – смесь заповедника и зоопарка, где водились медведи, редкие черные волки, олени, дикие козы и зайцы и куда гости выезжали на охоту.
На северном берегу главного пруда по проекту французского архитектора де Вали был построен графский дворец, за ним раскинулся регулярный французский парк со всевозможными «затеями», так любимыми в XYIII столетии. Перспективы дорожек замыкались садовыми павильонами, часть которых сохранилась
до настоящего времени. Помимо Голландского домика с Голландским прудом (а когда-то был еще и особый Голландский садик с уникальной коллекцией тюльпанов и гвоздик) уцелели Оранжерея, Молочня, один из гротов, убранный мрамором и раковинами. К Итальянскому домику до сих пор примыкают одноименные прудик и сад с небольшим партером.В старину павильонов, беседок и увеселительных домиков в Кускове было великое множество – не только в регулярном парке, но и в примыкающем к нему пейзажном английском и в многочисленных рощах. Имелись беседка – Бельведер, Китайская башня с колоколами, Храм тишины, Индийская пагода, Храм Дианы, Драконьи пещеры, украшенные кораллами и окаменелостями, где слышался неумолчный шум невидимых подземных ключей, а также Философский домик, обитый берестой и убранный дерновыми скамьями. В покрытой ветвями хижине Шомьер вечно пировала за накрытым столом и восковыми яствами восковая же компания гуляк, каждый из которых был сделан с удивительным мастерством. В причудливом по форме домике Менажерее содержались водоплавающие птицы. За образцовой фермой Метерией лично надзирал граф Петр Борисович. Мраморные мавзолеи сменяли живописные мостики с позолоченными решетками, аллеи кедров – выставленные вдоль партера в кадках лимонные, апельсиновые, померанцевые деревья и огромные благородные лавры . Искусственные горки необычных очертаний соседствовали с фонтанами, с увитыми розами и хмелем трельяжами и собственными Елисейскими Полями.
Центральный Дворец
Центром всего ансамбля является Дворец. Шереметьев торопил архитектора Юста с отделкой дворца, так как в 1774 году в Кусково принимали императрицу Екатерину II.
Типичное для 70-х гг. XYIII в. внутреннее убранство дворца причудливо соединяло черты барокко с его яркими красками, густой позолотой и замысловатыми формами со сдержанными элементами пришедшего ему на смену классицизма. Многочисленные парадные залы располагались анфиладой, низенькие и просто отделанные «личные покои» притворялись жильем, поскольку тоже включались в публичный осмотр и перемежались роскошными парадными помещениями. (Собственно, ни граф Петр Борисович, ни его семья вообще не жили во дворце: их настоящей резиденцией был небольшой «дом уединения» в глубине английского парка.)
Сообразно вкусам эпохи в загородных дворцах перспективы и виды парков становились частью интерьеров. Мелькая в окнах, многократно отражаясь в зеркалах, они ни на минуту не давали забыть, что внутреннее пространство лишь фрагмент богатой и единой декорации.
Из вестибюля, украшенного пилястрами, вазами в нишах и барочного типа фонарем, открывалась взору южная анфилада, состоящая из трех гостиных, убранных серебристым и бирюзовыми фламандским шпалерами XYIII в. и малиновым штофом. Далее по западному фасаду шла Парадная спальня с полосатыми, в цветах, обоями и белым с золотом альковом, в которую вели решетчатые дверцы. За спальней размещалось несколько очаровательных миниатюрных «жилых» комнат: кабинет-конторочка, обшитая дубовыми панелями, «личная уборная», обитая ситцем и увешанная камерными портретами, и крошечная прихожая с выходом в сад.
Чтобы попасть в следующую часть нижней анфилады, нужно было спуститься по другой лестнице. С нее в неожиданном ракурсе, сверху, открывался вид на Парадную спальню. Лестница приводила в узкую и скупо освещенную Диванную. Оттуда путь лежал в Кабинет редкостей (он же Библиотека), затем в серебристо-голубую Вседневную спальню, а из нее – в Картинную. И тут же, за интимными покоями, находился бело-золотой Танцевальный зал. Сам по себе громадный, он казался еще величественнее благодаря зеркалам, почти сплошь покрывающим стены и многочисленные французские окна. Тяжелые цветные штофы и гобелены, отделочный камень ценных пород, хрустальные светильники и мраморная скульптура, живописные плафоны и наборные узорчатые паркеты – все несло на себе отпечаток богатства и утонченности.