Знаменитые мистификации

Нилусу очень хотелось знать мое мнение, и, видя, что я стесняюсь, правильно разгадал причину моего молчания… Я открыто сказал ему, что остаюсь при прежнем мнении: ни в каких мудрецов сионских я не верю, и все это взято из той же фантастической области, что «Satan demasque», «Le Diable au XIX Siecle» и прочая мистификация.

Лицо С. А. омрачилось.

«Вы находитесь прямо под дьявольским наваждением, – сказал он. – Ведь самая большая хитрость сатаны заключается в том, чтобы заставить людей не только отрицать его влияние на дела мира сего, но и существование его. Что же вы скажете, если покажу вам, как везде появляется таинственный знак грядущего Антихриста, как везде ощущается близкое пришествие царствия его».

С.А. встал, и мы перешли в кабинет.

Нилус притащил из спальной небольшой сундук, названный потом мною «Музеем Антихриста». […] В неописуемом беспорядке перемешались в нем воротнички, галоши, домашняя утварь, значки различных технических школ, даже вензель императрицы Александры Федоровны и орден Почетного легиона. На всех этих предметах ему мерещилась «печать Антихриста» в виде либо одного треугольника, либо двух скрещенных. Не говоря про галоши фирмы «Треугольника», но соединение стилизованных начальных букв «А» и «О», образующих вензель царствовавшей Императрицы, как и Пятиконечный Крест Почетного легиона, отражались в его воспаленном воображении, как два скрещенных треугольника, являющихся, по его убеждению, знаком Антихриста и печатью Сионских Мудрецов.

Достаточно было, чтобы какая-нибудь вещь носила фабричное клеймо, вызывающее даже отдаленное представление о треугольнике, чтобы она попала в его музей [почти все эти его наблюдения вошли в издание «Протоколов» 1911 года.]

С возрастающим волнением и беспокойством, под влиянием мистического страха, С. А. Нилус объяснил, что знак «грядущего Сына Беззакония» уже осквернил все, сияя в рисунках церковных облачений и даже в орнаментике на запрестольном образе новой Церкви в скиту. Мне самому стало жутко. Было около полуночи. Взгляд, голос, сходные с рефлексами движения С. А. – все это создавало ощущение, то ходим мы на краю какой-то бездны, что еще немного и разум его растворится в безумии (выд. – дю Шайла)».

Затем дю Шайла рассказывает, как в 1911 году, после выхода книги, Нилус обратился к восточным патриархам, к Святейшему синоду и Папе Римскому с посланием, требуя созыва Вселенского собора для принятия согласованных мер для защиты христианства от грядущего Антихриста. Он же начал проповедовать монахам Оптиной пустыни, что в 1920 году явится Антихрист. В монастыре поднялась смута, вследствие которой ему велели навсегда покинуть монастырь.

Каково бы ни было происхождение «Протоколов», они были взяты на вооружение и впоследствии пущены в ход по всему миру профессиональными подстрекателями погромов. Ибо сотни кровавых расправ над евреями, которые вспыхивали в России в конце XIX – начале ХХ столетий, никак нельзя назвать беспричинными вспышками народной ярости – они требовали длительной подготовки, тщательной организации и постоянной агитации. Иногда эту работу брала на себя полиция, иногда доброхоты и, конечно, беспринципные журналисты. Это были люди, которые превратили «Протоколы» в средство существования.

Массовое уничтожение евреев, осуществленное нацистами, затмило все погромы прошлого, так что очень немногие знают о той прелюдии, которая разыгралась в России в период с 1918 по 1920 год. Число жертв было довольно внушительным – около 100 тысяч убитых и неизвестно сколько раненых и искалеченных. Свидетельства об этих погромах настолько чудовищны, что вряд ли их стоит пересказывать.

Но время мелких интриг вокруг «Протоколов» подходило к концу. К исходу 1919 года их известность стала всемирной благодаря деятельности двух русских фанатиков, обосновавшихся в Берлине, – Петра Николаевича Шабельского-Борка и Федора Викторовича Винберга. Судя по всему, сразу же по приезде в Германию Винберг познакомился с Людвигом Мюллером – человеком, который стал первым переводчиком «Протоколов» на немецкий язык. Дружеские отношения между этими темными полубезумными личностями привели к серьезным последствиям: Жуэн, который много сделал для распространения «Протоколов» во Франции, считал, что деятельность Винберга в Германии «стала отправной точкой в крестовом походе против еврейско-масонской угрозы». Несомненно, именно после этого антисемитская агитация приняла такие чудовищные масштабы, которых ранее не знала Западная Европа. К этому моменту стало ясно, что Германия проигрывает Первую мировую войну, те, кто вел страну к катастрофе, поспешили свалить вину на евреев, которых объявили ответственными не только за развязывание войны, но и за поражение в ней.

Наконец, в Швейцарии еврейские организации выступили против публикации «Протоколов» местной организацией нацистов и подали на издателей в суд. На процессе, который проходил в Берне в октябре 1934-го и мае 1935 года, было проведено расследование происхождения «Протоколов». Процесс вызвал огромный интерес во всем мире, на нем присутствовали многочисленные журналисты. В качестве свидетелей вызывались, в числе прочих, русские эмигранты, имевшие в конце XIX века контакты с работниками парижского филиала русского Охранного отделения. Согласно четким показаниям Екатерины Радзивилл [11] , «Протоколы» были сфабрикованы по указанию главы парижского филиала охранки П. И. Рачковского. Екатерина Радзивилл утверждала, что русский журналист Матвей Головинский показал ей в ее парижской резиденции копию «Протоколов», которую он написал в 1904–1905 годах. Эта версия, однако, противоречит тому, что первый вариант «Протоколов» появился в печати в 1903 году в журнале «Знамя».

11

Екатерина Радзивилл (1858–1941) – польская писательница, известная аферистка.

Суд своим решением признал их подделкой и вынес приговор о том, что это «непристойное издание». Однако из-за слишком вольной трактовки слова «непристойный» в ноябре 1937 года приговор был отменен апелляционной инстанцией. При этом апелляционный суд возложил судебные издержки обоих процессов на ответчика, а в заключительной речи судьи был подтверджен сфабрикованный характер «Протоколов».

Так кто же все-таки является непосредственным автором «Протоколов сионских мудрецов»? Теперь уже совершенно ясно, что здесь не обошлось без Рачковского, и очень похоже, что Нилус, несмотря на его «заслугу» в распространении сего «труда», добросовестно заблуждался по поводу его подлинности. Но кто же все-таки изготовитель?

По сообщениям прессы, в 1999 году петербургским историком М. П. Лепехиным были обнаружены доказательства авторства «Протоколов». Согласно выводам Лепехина, их действительно изготовил русский журналист Матвей Головинский (1865–1920), сотрудничавший с царской охранкой, затем уехавший во Францию и работавший в Париже в газете «Фигаро» вместе с Шарлем Жоли. По версии Лепехина, в начале 1902 года Шарль Жоли побывал как корреспондент «Фигаро» в Санкт-Петербурге, а 7 (20) апреля того же года в газете «Новое время» появилась статья М. О. Меньшикова «Заговоры против человечества», где впервые упоминаются «Протоколы» (автор статьи был настроен к ним скептически и назвал распространителей «Протоколов» «людьми с повышенной температурой мозга»).

Остается надеяться, что все эти исследования оборвут наконец победное шествие этой грязной мистификации по планете.

«Краледворская рукопись»

К счастью, не все фальсификации из политических соображений имеют такую мрачную историю. Некоторые имеют настолько благообразный вид и цивилизованные идеи, что даже после приведения доказательств о подделке не хочется отказывать ей в подлинности. Так вышло, например, со знаменитой «Краледворской рукописью».

В истории всех почти без исключения народов встречаются периоды, когда в поисках национального самоутверждения они оглядываются в прошлое, выискивая следы былого величия или подтверждения справедливости каких-то нынешних своих притязаний. «Есть такой неизвестно на чем основанный взгляд, будто чем древнее история народа, тем это для него почетней, – заметил писатель и историк Александр Монгайт. – Хотя, казалось бы, не опровергнуто и другое утверждение: чем позже выступил данный народ на исторической арене и чем в более короткое время он достиг высот цивилизации, тем больше ему чести и славы».

Изданная в 1819 году в Чехии небольшая книжечка под названием «Краледворская рукопись» по-настоящему потрясла всю нацию. В ней были опубликованы несколько лирических стихотворений на старочешском языке и восемь эпических сказаний о подвигах героев, чьи имена известны по отрывочным сведениям старых хроник. Обнародовал рукопись тридцатишестилетний филолог Вацлав Ганка.

Древние пергаменты с текстом, вошедшим в книгу, были обнаружены в сентябре 1817 года в подвале одного из домов в городе Двор Кралове, где гостил Ганка. За шкафом с церковной утварью у стены стояли дротики и небольшие копья. Ганка раздвинул их и увидел под ними какие-то листки.