Знание-сила, 1998 № 02 (848)

В 1945 году англичанин Маккинли достиг Северного полюса на бомбардировщике «Ланкастер». Тогда же серию полетов на Северный полюс совершил американский бомбардировщик «Б-29».

В августе 1958 года атомная подводная лодка «Наутилус» (США) под командованием Андерсона прошла в четырехдневном подводном плавании от берегов Аляски в Гренландское море через Северный полюс. Через несколько дней вторая американская атомная подводная лодка «Скат» под командованием Кальверта повторила подобное же плавание в обратном порядке — из Гренландского моря к берегам Аляски.

А в 1962 году советская атомная подводная лодка «Ленинский комсомол» под командованием Льва Михайловича Жильцова совершила плавание в районе Северного полюса и, пробив льды, поднялась на поверхность.

В начале декабря 1959 года был принят в эксплуатацию первый в мире ледокол на ядерном топливе, получивший название «Ленин». Мощность атомохода достигала 44 тысяч лошадиных сил, то есть более чем в четыре раза превышала мощность ледокола «Ермак» адмирала Макарова.

В следующем году была обычная работа — ледокол проводил караваны судов по трассе Северного морского пути. А еще год спустя был сделан необходимый шаг к покорению полюса — атомоход ушел в Ледовитый океан, за границы полярных морей. Впервые с борта судна, а не с самолетов, высадились на дрейфующие льды зимовщики станции «Северный полюс», десятой по счету «СП».

Только в ноябре — в Арктике уже наступила зима — ледокол вернулся в Мурманск. Именно после этого стало наконец ясно: атомоход может плавать в высоких широтах, может бить льды лаже зимой во тьме полярной ночи.

Еще тогда, в начале шестидесятых годов, капитан атомохода «Ленин» Борис Макарович Соколов, улыбаясь, говорил журналистам. «Понимаете, этот корабль способен пробиться сквозь льды к Северному полюсу через весь Ледовитый океан».

Да, конечно, моряки всегда мечтали о полюсе. И в 1975 году в строй вступил второй советский атомный ледокол — «Арктика».

В детстве капитан атомохода «Арктика» Юрий Сергеевич Кучиев мечтал не о море — о небе. Но сложилось так, что летчиком он не стал. И все-таки судьбу будущего капитана определил летчик — начальник полярной авиации Герой Советского Союза Марк Иванович Шевелев. Перед войной он был депутатом Верховного Совета СССР от избирательного округа, куда входила Северная Осетия, родина Кучиева. Шевелев посоветовал ему: «Поезжай на Диксон матросом. Там найдешь работу, достойную мужчины. Там найдешь надежных друзей. Найдешь себя».

Пятого июня 1941 года Юрий Кучиев был зачислен на буксир «Василий Молоков». Даже простой перечень названий судов, на которых пришлось служить Юрию Сергеевичу, производит впечатление: «Таймыр», «Сибиряков», «Ермак», «Малыгин», «Илья Муромец», «Красин», «Ленин», «Киев», «Мурманск».

Он учился, окончил курсы штурманов малого плавания, потом — Ленинградское высшее инженерно-морское училище имени адмирала Макарова. И служил четвертым помощником, вторым, старшим помощником (старпомом), капитаном-дублером. А теперь он должен был возглавить беспримерный поход атомного ледокола к Северному полюсу.

Корреспондент «Правды» спросил Кучиева: «Юрий Сергеевич, наверное, нелегко было добиться своего признания в Арктике, авторитета?»

Участники полюсного похода рассказывают, что когда в проливе Вильющкого встретились два атомохода — «Ленин» и «Арктика», капитан Кучиев сказал: «Я очень хотел, чтобы «Ленин» тоже шел к полюсу... Я знаю, Борис Соколов искренне рад за меня».

Пожалуй, полной уверенности в успехе не было. Поэтому на борту «Арктики» находилась специальная группа водолазов, были взяты запасные лопасти винта. На случай вынужденного дрейфа на ледокол погрузили запас продовольствия на семь с половиной месяцев, теплую одежду, палатки, газовые горелки. Возможно, даже пришлось бы готовить посадочную полосу, чтобы принимать самолеты. На этот случай на борт взяли бульдозер, волокушу, взрывчатку, песок, цемент, доски, бревна. Было расписано даже, кто в случае необходимости останется на зимовку, а кто улетит на Большую землю.

На рейде Мурманска на борт атомохода поднялся начальник экспедиции министр морского флота СССР Тимофей Борисович Гуженко. И уже девятого августа 1977 года в 20:00 по московскому времени ледокол «Арктика» снялся с якоря: курс на мыс Желания, потом к проливу Вилькицкого, а затем из моря Лаптевых по сто тридцатому меридиану к полюсу.

Никто не думал идти напролом. Предварительно по долгосрочным ледовым прогнозам был определен оптимальный маршрут, «самый легкий». Во время похода оперативный центр, который располагался на Диксоне, постоянно снабжал «Арктику» необходимой ледовой и синоптической информацией. Самолеты ледовой разведки ежесуточно следили за изменением ледовой обстановки по сто тридцатому меридиану в приполюсной области. А кроме того, постоянно велась ближняя разведка льдов. На борту ледокола «по штату» всегда находился вертолет. А на этот раз их было два. Когда из моря Лаптевых вошли в Ледовитый океан, вертолет почти непрерывно висел в воздухе — уходил вперед, возвращался и снова взлетал.

Капитан атомохода Юрии Сергеевич Кучиев

Из дневника участника экспедиции: «...14 августа вечером пересекли 84-ю параллель. В 20 часов 30 минут с палубы ледокола поднялся вертолет с гидрологом Александром Дорофеевым на борту. Пробыв в воздухе без малого два часа, вертолет сел на палубу, и Дорофеев сразу же передал судоводителям подробную карту с рекомендованным маршрутом.

Около часа ночи вертолет снова пошел на ледовую разведку. Методично галс за галсом проходят его трассы впереди атомохода, то слева, то справа от генерального курса. Созданная профессором Финкелылтейном аппаратура «Лед» доказала право на существование. Она умеет определять с воздуха толщину льда и состояние льда на больших площадях, его возраст.

Вечером Моисей Ионович Финкельштейн сообщил, что пока народ веселился, они успели замерить толщину льда на полюсе и по окружностям в радиусах пятисот метров, одного и двух километров. Причем результаты перепроверялись потом с помощью электробура. Аппаратура «Лед» проявила себя с самой лучшей стороны!»

Ночью проводилась подготовка к водолазному осмотру винтов и рулей.

В 12.50 водолаз ушел под воду, в 15.30 вышел из воды. Ледокол лежит в дрейфе. Приварено два стопора на правом винте и один стопор на левом. Водолазные работы закончены.

Из вахтенного журнала: «15 августа. 08.50. Прошли торосистый участок. Местами включения пакового льда. Работая ударами, прошли торосистую гряду. Заклинило. Используя дифферентную систему, вышли из заклинивания.

В 19.50. Застряли в торосе, отходим назад».

Последние мили оказались самыми долгими. Из-за тумана судовой вертолет не мог подняться в воздух. Всех охватило нетерпение: скорей. Человек сорок стояли в ходовой рубке. С таким нарушением корабельного устава Кучиев столкнулся, наверное, впервые. По морскому этикету, чтобы хоть на минуту войти в рубку, нужно получить разрешение капитана. А тут...

На борту «Арктики» было 207 человек, в том числе 36 «посторонних» — ученых, журналистов, кинооператоров.

В половине четвертого остановились, чтобы определить точнейшее местоположение судна по искусственному спутнику Земли. Туман рассеялся. В воздух поднялся вертолет.

Из вахтенного журнала: «17 августа 1977 года. 4.00. Ледокол вышел на географический полюс. Лед двух-трехлетний, паковый, толщиной от двух с половиной до трех с половиной метров. Обширные поля, трещины, местами на стыках полей свежее торошение до четырех — шести метров. Видимость ухудшилась до трех кабельтовых — туман. В воздухе барражирует вертолет.