Знание-сила, 2001 № 02

– Недавно я был на Южном Кавказе – в Грузии, Армении, Азербайджане. Там многие жалуются, что в России их называют «черными», – заметил господин Кляйн. – Они хотели бы изменить свой образ и преодолеть эту дискриминацию. Но есть и поразительные примеры благополучного решения подобных проблем. В Болгарии, например, довольно много турок, которые после какого-то периода преследований теперь относительно неплохо интегрированы в болгарское общество.

Действительно, воспитание толерантности, готовности понимать и принимать инаковоеть, умение вести диалог с носителями другой культуры, других привычек, представлений, ценностей – такое воспитание могло бы противодействовать этнической, конфессиональной, социальной нетерпимости и розни. Оно актуально сегодня не меньше, чем в недавнем прошлом. Очевидно, нынешняя немецкая система образования способна формировать толерантность, раз непременная характеристика хулиганствующих экстремистов – отсутствие за плечами даже средней школы.

Насколько наша система образования пронизана духом терпимости и диалога?

Именно в этой точке смыкаются интересы и задачи двух немецких фондов, работающих в России, – «Память, ответственность и будущее» и Фонда Фридриха Науманна. Последний уже немало сделал, взращивая культуру диалога, дискуссии в либеральных клубах по всей стране.

– В любом городке России есть хоть небольшая группа людей, озабоченных проблемами создания гражданского общества, – говорит представитель фонда в Москве господин Бомсдорф. – В Европе не очень хорошо все это себе представляют, но мы уже убедились, что такие неформальные группы есть действительно повсюду; они работают внутри общества и в конечном итоге на благо общества. Они-mo и есть наши партнеры. Прежде всего, на них опираемся мы с координатором Галиной Ko3Jioeou, создавая либеральные дискуссионные клубы. У нее поразительная способность завязывать и поддерживать связи по всей стране. В одном городе собираются молодые юристы, в другом нашли друг друга молодые историки, в следующем – это региональная организация «Мемориал» или молодежный парламент, или экологи, или, как например в Перми, это организация, которая добивается сохранения пермского концлагеря.

Знаете, однажды в Кировограде к нам обратилось руководство одного из исправительно-трудовых лагерей для молодых преступников, попросили там, на зоне, провести дискуссию. Мы провели. хотя это, конечно, экстремальный случай.

В 1995 году мы открыли региональное бюро фонда в Екатеринбурге и оттуда тоже ведем нашу работу.

Возможность где-нибудь в Перми, Липецке, Таганроге собраться и поспорить, например, о том, есть ли ответственность поколений друг перед другом и в чем она должна выражаться, такая возможность дорогого стоит. Нам порой кажется, что новые рыночные отношения убили склонность к неторопливым разговорам на кухне о смысле жизни, что молодежь-то и вообще только смеется над этой привычкой старших, да и тем уже некогда… Опыт дискуссий, организованных и проведенных фондом, говорит о другом. Например, в фонде хранятся записи высказываний участников дискуссии в Перми:

«Это мой первый опыт участия в таком мероприятии. Это было очень сложно, но мне понравилось…» (студентка Пермского университета, политолог);

«Я в первый раз на таком собрании, где люди высказываются так независимо, так по-разному и так ярко. Здорово, что такое есть! Сколько возникло мыслей! Долго придется все это обдумывать» (студентка-политолог);

«То, что мы здесь собрались и говорили на такие важные темы – это очень нужно. Для молодежи это важнее, чем участвовать в митингах, демонстрациях, писать какие-то письма, важнее просто сесть и обсудить» (студентка-историк);

«Поскольку я отношусь к поколению отцов, мне было интересно посмотреть на следующее поколение детей, чтобы мое представление о них не основывалось только на моем сыне и его друзьях, и я это в полной мере получил. То, что для нас было когда-то подвигом, чуть ли не ересью, диссидентством, для вас сегодня – норма, я этому очень рад» (представитель местного отделения общества «Мемориал»).

Это – впечатления, записанные сразу после дискуссии; интересно, что происходит со временем в головах ее участников, остается ли способность, преодолев юношеский максимализм и эгоцентризм, услышать другого, что жестко требовалось в ходе общего разговора?

В другой раз мы попробуем понять, что и как происходит на этих «либеральных клубах», как называет их господин Бомсдорф, в любом случае такой работой определенно можно гордиться.

Как и другими деяниями фонда Науманна, результаты которых обрели вполне материальную форму и легли на стол стопкой удивительных книг. Тут сборник «Национальные истории в советском и постсоветском государстве», выпущенный по инициативе Ассоциации российских исследователей XX века, поддержанной фондом, – одна из первых попыток понять, на что опираются наши бывшие соотечественники, создавая новую концепцию своей национальной истории и на ее основе – школьные учебники по истории. Обречены ли молодые национальные государства строить свой образ в противопоставлении другим, возвышая себя за счет принижения других? Насколько становление национального самосознания чревато новыми напряжениями между бывшими советскими республиками? По инициативе фонда и при его поддержке эти проблемы смогли обсудить в сборнике историки и политологи России и многих ныне независимых государств, входивших прежде в состав СССР.

Тут и сборник интервью, взятых немецким правозащитником у детей бывших нацистов: совершенно гениальная книжка, которая читается на едином дыхании и заставляет задуматься о многом. В том числе и вот о чем: что сказали бы интервьюеру дети и внуки следователей КГБ, которые когда-то вели дела «врагов народа», бывших военнопленных и остарбайтеров, позже – дела диссидентов? Врачей и судей, обрекавших диссидентов на медленное умирание в психушках ?

Помнится, одна из студенток Ирины Щербаковой, преподавательницы РГГУ и активной сотрудницы «Мемориала», чуть ли не с гордостью сказала: «Мой дед был в тридцатые годы генералом КГБ»…

Кстати, за круглым столом, за который нам пора бы вернуться, среди прочих выступил и председатель правления Всероссийского общества «Мемориал» Арсений Рогинский.

– Я хотел бы сказать, как я понимаю. что такое ответственность за прошлое у нас в России.

За десять лет существования новой страны никакой общественной дискуссии о временах сталинизма и коммунистического террора у нас не было, в опыичие от немцев, все послевоенные годы продолжавших такую дискуссию о национал-социализме. Взамен ответственности за проииюе все время речь идет о покаянии, причем говорят о нем политики всех цветов и оттенков. Геннадий Зюганов считает: все, что нужно, осуждено XX съездом партии, и нечего больше к этому возвращаться. Аман Тулеев говорит: мы свою норму покаяния выполнили и перевыполнили. А либералы утверждают: все, что было в советской истории, ужасно. страшномы все виноваты в том. что допустили такое, и все должны стройными рядами идти на покаяние.

С моей точки зрения, покаяние для России – это осознание своей ответственности за прошлое и целенаправленная деятельность, чтобы это не могло повториться.

О какой деятельности я говорю? Увековечить память о жертвах террора. Заботиться о тех, кто выжил. Передавать их опыт следующим поколениям.

Что делается реально?

Память о жертвах: памятники, мемориалы, книги памяти, уход за кладбищами. Но до сих пор нашли не более десяти процентов захоронений расстрелянных и погибших в концлагерях; их имена восстанавливаются такими темпами, что работа эта продолжится, пожалуй, до XXIX века. В многочисленных краеведческих музеях сталинский террор не представлен вообще.

Забота о живых: бывшим ссыльным вообще никакая помощь не предполагается, а тем, кто сидел в тюрьмах и лагерях, в пересчете на немецкую валюту дают 360 марок за пять лет колымского лагеря. Конечно, государство у нас сегодня нищее, но можно же придумать что-нибудь другое, заботиться можно по-разному, было бы стремление…

Передавая опыт другим поколениям. «Мемориал» проводит уже второй конкурс детских работ по советской истории. Выясняется, что наши старшеклассники готовы и способны осмыслять историю.

Почему все-таки так мало удается сделать? Думаю, г/твная причина – во взаимоотношениях общества и государства. Все, что создано, – книги памяти, кладбища, гуманитарная помощь и так далее, и так далее, – все это создано исключительно общественной энергией. Государство относится к отечественной истории сугубо операционально, в зависимости от того, что ему сейчас надо. Предвыборная кампания Ельцина – архивы открываются; кампания закончилась – архивы опять закрыты. Государство должно наконец осознать и свою ответственность за прошлое, хотя бы в той же степени. в какой ее уже осознало общество.