Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Знание-сила, 2001 №04
Шрифт:

Они – об этом ясно говорят некоторые рефераты – преодолели не только ситуацию, но и себя. Сумели посмотреть на себя со стороны. Сохранили чувство юмора и чувство собственного достоинства, не позволяющего самоутверждаться за счет уничижения образа другого.

Наверное, таких еще больше среди тех, кто не пишет статей в русскоязычную прессу и вообще статей не пишет, а пишет письма или какие-нибудь заметки. Но благодаря хотинскому журналу мы можем их себе представить. Людей, занявших в мире пусть не самое веселое, но достойное место. Людей, у которых нам сегодня действительно надо учиться.

P.S. Во избежание всяческих недоумений: американцы как таковые, особенности их культуры, характера и т.д. в данной статье не рассматриваются вообще. Эту интересную тему мы отложим на

другой раз. Однако хотелось бы заметить: журнал Леонида Хотина наверняка был бы им интересен и полезен, чтобы взглянуть на себя со стороны, чужими глазами. Он очень полезен и нам, чтобы избавиться от сладких мифов о молочных реках с кисельными берегами.

СКЕПТИК

Александр Грудинкин

Ущербен ли образованный человек?

Принято считать, что образованный человек – это человек идеальный во всех отношениях. Если ребенок с ранних лет проводит все свое время за книгами, компьютером, музыкальными инструментами, если интерес к учебе превращает его, как говорят сверстники, в «ботаника», это вызывает лишь восторг у родителей: «Мой сын (моя дочь) постоянно чему-то учится». Но ведь эта всепоглощающая страсть к учебе – в определенном смысле – крайность, и как любая крайность, доступна, может быть, немногим.

Некоторое время назад моя знакомая, молодой биолог, все свое время посвятившая науке, услышала в свой адрес уничижительную реплику: «Юля! Вам нравится учиться. Вы, пожалуй, выродок!»

В самом деле, в исключительной образованности есть что-то болезненно отделяющее человека от остальных людей. В последнее время внимание ученых привлек так называемый синдром Аспергера, или синдром ученых. Люди, страдающие им, имеют ярко выраженные способности к изучению иностранных языков, они легко запоминают факты, цитаты, даты, виртуозно жонглируют цифрами, но в то же время выказывают вопиющую неспособность к контактам с другими людьми. Они замкнуты, одиноки; внешне их жизнь кажется совершенно лишенной эмоиий.

В среднем почти каждый пятитысячный ребенок страдает синдромом Аспергера. Мальчиков он поражает в восемь раз чаще, чем девочек. Эти дети заметно выделяются с самых ранних лет. Они начинают связно говорить еще до трех лет, причем часто бывают до смешного рассудительны в своей болтовне. Однако знания, быстро усваиваемые ими, редко используются для общения с другими детьми: они слушают, смотрят, запоминают, но не любят с кем-либо говорить.

Еще в 1944 году австрийский врач Ханс Аспергер описал это своеобразное нарушение психического развития, но лишь недавно в США началось тщательное обследование почти тысячи человек, предположительно страдающих им. Нейрологи Фред Фолькмар и Ами Клайн собрали людей со всех уголков страны, чтобы исследовать их способность к общению, их привязанности, историю их семьи, наследственность, активность головного мозга.

Долгое невнимание к этому синдрому понятно. Дело в том, что пациентов, страдающих им, никак нельзя назвать неудачниками. У большинства достает ума и способностей найти удобную нишу в обществе, в которой они блестяще проявляют свои таланты и избегают постоянного общения с другими людьми (этот синдром нельзя путать с аутизмом – недугом, который зачастую мешает человеку найти хоть какое-то место в жизни).

Синдром Аспергера передается обычно по наследству. Можно предположить, что в нашей стране число людей, страдающих им, заметно выше среднего, ведь этому способствовала «принудительная селекция» первой половины века, когда люди энергичные, социально активные «страдали за идею» и гибли, а герои нашего рассказа, с искренней иронией относясь к самому понятию «коллектив», равнодушно, без всякого публичного протеста, принимали любую навязываемую им форму общежития. В их поведении не было ни малейшей трусости или покорности, в нем сквозило лишь абсолютное равнодушие к каким-либо «социальным ценностям», да и к социуму вообще. С таким же успехом их можно было попросить называть понедельник четвергом, а четверг понедельником. По-настоящему их интересовал лишь

их крохотный мирок, пребывавший в пределах их мозга, – мирок, в который, как в бездну, проваливались обширные пласты знаний по астрономии, археологии, биологии, математике, филологии. Подобным людям легче уцелеть в пору «великих переломов». Естественно, в ближайших поколениях их процент растет. Общество наполняется людьми холодными, апатичными, равнодушными, умеющими скорее трудиться, чем жить.

По мнению ряда экспертов, синдромом Аспергера в той или иной мере страдали практически все те ученые и писатели, которых мы называем духовными учителями XX века. В памяти сразу же всплывают «узник библиотек» Борхес и Пруст, замкнувшийся от мира за стенами комнаты- крепости, Витгенштейн, произносивший перед своими студентами пространные философские монологи, не обращая ни малейшего внимания на аудиторию, и Джойс, заведомо ожидавший от окружающих предательства … Список можно продолжать. Равнодушные к обычным житейским радостям, все они интересовались лишь своей работой, своим талантом и еще немного – человечеством. Это – «врожденные ницшеанцы». С абсолютной естественностью они оказываются в стороне от людей, вне людей, сверх людей, где угодно, только не со всеми вместе. Не удивительно, что о них часто говорят, что они «не от мира сего».

Исследования коры мозга, проведенные с помошью ядерно-спи нового томографа, показали, что пациенты, страдающие синдромом Аспергера, воспринимают чужие лица как неживой объект. «Когда они смотрят в лицо другому человеку, то возбуждается совсем не тот участок большого мозга, что отвечает за восприятие человеческого лица у всех остальных людей, а соседний участок: обычно он распознает неживые объекты. Социальная апатия, характерная для этих людей, обусловлена манерой их мозга обрабатывать поступающую информацию» – отмечает Фолькмар. Жизнь других людей мало затрагивает их. Они подсознательно относятся к ним, как к камням, деревьям или хотя бы «многоуважаемым шкапам».

Лекарства против этой болезни нет. Медики могут подавлять таблетками лишь сопутствующие ей проявления: депрессию, шизофрению, повышенную агрессивность. Определенно помогает лишь раннее, целенаправленное воспитание у ребенка навыков общения с другими людьми, а также создание спецшкол, в которых будут собраны дети, страдающие от этого синдрома. Здесь их станут учить не только обычным школьным предметам, которые и так даются им выше всяких похвал, но и общительности, умению понимать чужие настроения и вести эмоциональную жизнь.

Итак, каждый человек может быть в меру образованным, но исключительная образованность доступна лишь людям, в какой-то мере больным, готовым ради абстрактного знания презреть все банальные наслаждения, позволительные другим?

Во всем мире

Мы с тобой одной крови

Вслед за Исландией и Швецией прибалтийская страна Эстония намерена создать банк данных генотипа и здоровья коренного населения. Этим банком будет охвачено более семидесяти процентов ее жителей, общая численность которых составляет 1,4 миллиона человек. Исследователи организуют свою работу под эгидой некоммерческого Фонда геномного центра, представляющего план-программу и в правительство, и в Научный совет университета Тарту. В течение десяти лет ученые предполагают собрать заполненные опросники и образцы крови и передать результаты в банк данных. Банк этого профиля будет использоваться как для научных исследований, так и для здравоохранения страны.

Геномный центр рассчитывает провести скрининг (сплошное обследование) примерно одного миллиона людей за десять лет, что обойдется в 90 -150 миллионов долларов. Ожидается, что половина суммы поступит от фирм, покупающих права на генную информацию для поисковых работ. Предстоит также провести в парламенте соответствующий законопроект. Практические анализы крови и сбор анкет намечено начать к концу 2001 года.

Перед работниками генофонда встанут две главные цели. Первая – идентифицировать гены болезней, особенно многофакторных, таких как астма и сердечно-сосудистые заболевания. Вторая – сконцентрировать в единой электронной базе факты состояния здоровья каждого эстонца, чтобы извлечь максимальную пользу из новой технологии для всех людей и индивидуальной медицины будущего.

Поделиться с друзьями: