Знание-сила, 2002 №05 (899)
Шрифт:
Если же абориген поднимет осколок камня и станет его использовать в качестве режушего инструмента, то именно этот осколок и будет продуктом, один из камней станет объектом, а другой – средством. А мох в этом случае вообще окажется за границами акта деятельности. Вы видите, что одна и та же акция в зависимости от ее рефлексивного осознания может выступать в качестве существенно разных актов деятельности.
И еще. Вполне возможно, что абориген первоначально хотел получить искру и поджечь мох, но, заметив отскочивший острый осколок, переосмыслил все свои действия в свете этого неожиданного результата. Мы должны допустить, что существует операция рефлексивного переключения, которая способна преобразовать один акт деятельности в другой.
Что бы мы ни делали, например, в сфере материального производства, мы получаем не только некоторый вещественный
Наука сплошь и рядом формируется за счет соответствующего рефлексивного переключения. Решение каждой задачи дает в качестве результата не только конкретное знание, но и метод его получения. Заметьте, первоначально этот метод существует только в форме непосредственного образца. Первые математические рукописи, например, представляли собой списки решенных задач, а это свидетельствует о том, что рефлексивное переключение уже имело место, ибо кого может интересовать площадь конкретного земельного участка или геометрической фигуры, числовые характеристики которых могут уже никогда не повториться полностью.
– Все сказанное выше в основном относилось к философии науки, но, как отмечал еще Максвелл, самое интересное происходит на стыках наук…
– Именно так. Встреча авторов данной статьи означала и встречу философии науки с совершенно иной областью, а именно с географией и прежде всего с географией отдыха. Но что такое отдых? Почему ни Тур Хейердал в период путешествия на «Ра», ни Тенцинг Норгей при восхождении на Эверест не являются отдыхающими с точки зрения рекреационной географии? Чем они отличаются от туриста, который в период отпуска взваливает на себя тяжеленный рюкзак и добровольно испытывает не меньшие трудности, принадлежа, однако, к категории отдыхающих? Решающую роль при ответе на этот вопрос сыграла статья Б.Б. Родомана «Проблема охраны и возрождения мобильного туризма». Оказалось, что и здесь мы встречаемся с давними знакомыми: с рефлексивно связанными и рефлексивно симметричными актами деятельности. Б.Б. Родоман убедительно показывает, что принципиальное отличие деловой утилитарной поездки от туристического путешествия – это прежде всего разные целевые установки. В первом случае человек стремится как можно быстрее достичь конечной точки намеченного маршрута, во втором – наиболее интересным и важным является само перемещение, позволяющее ознакомиться с местностью, полюбоваться ландшафтами, получая от этого удовольствие.
– А нельзя ли применить сказанное к другим видам рекреации?
– Очевидно, что да. Охота, рыбная ловля, постановка палатки и разжигание костра, сплав по реке на плоту или на лодке, копанье на садовом участке, ходьба, стрельба из лука, езда верхом… – все эти виды отдыха представляют собой рефлексивно преобразованные акты трудовой деятельности прошлого или настоящего.
– А существуют ли такие формы трудовой деятельности, которые еще не превратились или которые нельзя превратить в отдых?
– В условиях бурного развития туристского бизнеса постоянно возникают новые виды рекреации, использующие все более богатый спектр трудовых актов. Современные туристы могут намыть золотой песок, сделать кувшин на гончарном круге, поработать лесорубами и даже слетать в космос.
Вообще на рекреационных территориях, то есть на территориях, где население в основном ориентировано на туристов как на источник доходов, многие виды местной хозяйственной деятельности претерпевают рефлексивные преобразования. Один из них – превращение реальной деятельности в демонстрационную. Туристам демонстрируют местные танцы и обряды, виды национальных одежд, способы изготовления и использования орудий…
– Мы как-то совершенно незаметно перешли от понятия отдыха к рекреационным территориям…
– Это вполне естественно, но этот переход желательно зафиксировать. Фактически везде в современной географии мы имеем дело с социосферой, а все социальные системы – это системы с рефлексией. ТРС (территориальные рекреационные системы) – это в данном случае только хорошая модель.
– А процессы трансформации ТРС России на переломе 90-х годов? Что произошло в этой сфере с развитием рыночных отношений?
– Советские ТРС работали в такой ситуации, когда деньги платят независимо от того, насколько успешно идет «строительство собора». Конечно, цель «удовлетворение рекреационных потребностей» всегда декларировалась, но это абсолютно не отвечало сути дела. Покупатель в магазине раздражал продавцов, отдыхающий – тех, кто его обслуживал. Рынок изменил ситуацию и потребовал восстановления симметрии. Цель – прибыль, но она определяется наличием клиентов. Обслуживание клиентов и получение прибыли – это рефлексивно симметричные виды деятельности. Именно забота о прибыли порождает разнообразие предлагаемых услуг и заставляет работников индустрии туризма не только угадывать и удовлетворять любые потребности клиента, но также проектировать и создавать эти потребности. Все это формирует новую инфраструктуру данной территории: благоустраиваются гостиницы и базы отдыха, появляются уютные кафе, ресторанчики и сувенирные магазины, в недосягаемых ранее из-за отдаленности местах возникают вертолетные площадки…
– Правильно ли мы поняли, что и на этом этапе изучения проблемы вам вновь помог «болтливый Собор»?
– Вот именно! Достаточно вслушаться в его речи, и многое становится ясным! На этот раз он утверждает нечто совершенно новое, он утверждает, что рефлексивная симметрия его типа – это условие устойчивости системы.
Удивительно, но реальные ситуации, с которыми сталкивается человечество в своей производственной деятельности и которые порождают современные проблемы устойчивости развития, в значительной степени изоморфны воображаемому Шартрскому собору. Фактически идеи симметрии были уже у нашего знаменитого лесовода Г.Ф. Морозова, основателя учения о лесе как географическом явлении. У него мы находим следующее правило устойчивого лесопользования: «…рубки должны быть так организованы, чтобы во время их производства или следом за ними возникал бы новый лес. Иначе говоря, чтобы рубка и возобновление леса были синонимами». Обратите внимание: Морозов настаивает на том, чтобы рубки главного пользования бьыи рубками возобновительными. Но это как раз и означает рефлексивную симметрию: использование есть промежуточный этап возобновления, возобновление – промежуточный этап использования.
То же самое мы видим и при анализе территориальной совместимости рекреационных и природоохранных систем деятельности. Сплошь и рядом при правильной организации туризма одновременно решаются и проблемы сохранения природы, а природоохранные структуры, в свою очередь, отнюдь не исключают те или иные формы туризма на особо охраняемых территориях, ибо это в какой-то степени пополняет их бюджет.
– Подытоживая наш разговор, оправдал ли себя Шартрский собор, остались ли вы довольны его откровениями?
– Как говорил великий Э. Мах, задача науки в экономии мышления. Нам кажется, что болтливый Шартрский собор позволяет с единой точки зрения охватить довольно широкий круг явлений, которые без этого как бы обречены на абсолютно изолированное существование в нашем сознании в качестве отдельных островков. Но это и требовалось доказать.
Борис Борисович Родоман, доктор географических наук, автор более 250 опубликованных сочинений, хорошо известен в географическом сообществе. Его доклад, посвященный метаморфозам российского пространства,; вызвал бурную дискуссию среди участников чтений.
– Борис Борисович, многие участники чтений нашли ваш доклад спорным…
– Я люблю прибегать к методу сомнительных антитезисов. Предлагаю спорное высказывание, иногда шокирующее, с тем, чтобы его опровергли. Если мои коллеги со мной соглашаются, то я с грустью делаю вывод, что дело действительно плохо.
– Чем вы руководствовались при выборе темы?