Знание-сила, 2002 № 08 (902)
Шрифт:
Геология относит образование Мертвого моря к незапамятным временам раскалывания и подвижки континентов. Но Библия, Библия ничего не упоминала об этом море в самых древнейших своих частях! Даже – самое удивительное – в самом рассказе о гибели Содома и Гоморры…
Можно думать, что драма идей в сознании Великовского началась именно с этого противоречия. Оно стало первым звеном в той логической цепочке, вдоль которой несколько лет спустя двинулась его мысль. Второе звено было того же рода. Это была проблема Исхода.
Френд относил Исход к временам фараона Эхнатона, считая Моисея египтянином, приближенным Эхнатона, который заимствовал у фараона-еретика идею монотеизма и принес ее «усыновленному» племени евреев. Но как датируется Исход в научной литературе?
Наука вообще не датирует
Это серьезная проблема, поскольку на карту поставлена достоверность Библии как исторического документа. В сущности, с этого пункта начинается отсчет еврейской истории. Без его датировки повисает в воздухе вся ее хронология.
Большинство историков, признавая, что у них нет точных доказательств реальности Исхода, все же согласны, что Исход – событие подлинное. Но в отношении датировки царит разнобой размером в несколько столетий! Одна из существующих теорий отождествляет еврее в-кочевников, пришедших в Египет во времена Иосифа, с кочевниками-гиксосами (по- египетски «аму»), а Исход евреев – с изгнанием гиксосов, которое произошло в 1580 году до новой эры (датировка здесь – по египетским источникам). Гиксосы правили Египтом 400-500 лет; но и евреи, напоминает эта теория, находились в Египте, согласно Библии, «много поколений». Эту теорию первым предложил египетский жрец Мането, живший в ill веке до новой эры и составивший (на греческом языке) перечень всех египетских династий, на который опирается принятая ныне хронология древнеегипетской истории. Запомним это имя. Мането был также одним из первых в истории антисемитом. Он утверждал, что гиксосы, изгнанные из Египта, удалились в Сирию и построили там город Иерусалим. Евреи, потомки гиксосов, беспощадных правителей Египта, – естественные и заклятые исторические враги египтян. Любопытно, что эту версию поддерживал также Иосиф Флавий.
Теория эта трудно согласуется с тем фактом, что евреи в Египте были угнетенными рабами, а гиксосы – всесильными повелителями. Впрочем, при Иосифе евреи могли считаться и привилегированными. Но все же – повелителями Египта?
Есть и вторая трудность. После изгнания гиксосов в Египте началось так называемое Новое Царство (XVH1-XX династии). Фараоны тех времен – знаменитый Тутмос I, царица Хатшепсут, великий завоеватель Тутмос III, строитель Луксора и Карнака Аменхотеп III и его преемник Эхнатон – были сильными властителями; вряд ли в таких обстоятельствах изгнанные (или ушедшие) из Египта евреи могли беспрепятственно вторгнуться в Ханаан, который находился в сфере египетских интересов.
Вторая теория относит Исход как раз ко временам Нового Царства, примерно на 100 лет позже изгнания гиксосов. При раскопках Тель-эль- Амарны в дельте Нила были найдены глиняные таблички, запечатлевшие переписку Аменхотепа III и Эхнатона с их ханаанскими вассалами; одно из посланий, отправленных из «Урсалима», тревожно извещает фараона (какого именно из этих двух – неясно) о вторжении (с востока) неких «Хабиру». Если отсчитать от даты послания (примерно 1400 год до новой эры) традиционные сорок-пятьдесят лет «странствий в пустыне», получим для Исхода приблизительно 1450 год до новой эры. Недостатком «аменхотеповской» датировки Исхода является то же самое: во времена сильного фараона ни уйти из Египта, ни вторгнуться в Ханаан у евреев не было реальной возможности.
Фрейд не случайно выбрал для Исхода период смуты после правления Эхнатона: власть тогда была слабой, в стране царила анархия – самое подходящее время для бегства рабов и их последующего вторжения в Ханаан. Но по такой датировке время Исхода приходится на 1358 год до новой эры.
Некоторые историки, однако, сдвигают Исход еще решительнее – ко временам фараона Мернепты, на стеле которого впервые упоминаются Палестина и Израиль («…Я, Мернепта, сделал Палестину вдовой… и разрушил
семя Израиля»). И хотя по смыслу надписи очевидно, что к тому времени евреи уже находились в Ханаане, дата водружения стелы – 1220 год до новой эры – почему-то принимается за дату Исхода.Наконец, последняя из теорий, как и предыдущая, тоже исходит из надписи – только не Мернепты, а великого Рамзеса III, который в 1186 году до новой эры завоевал Ханаан.
Я изрядно утомил читателя этим затянувшимся экскурсом в историю наших предков. Кое-кто, наверно, уже забыл, что разговор наш, вообще говоря, не об Исходе, а о теории Великовского. Меня извиняет лишь то, что к Великовскому она имеет самое прямое отношение. Позвольте только свести все эти мнения историков в небольшую таблицу. Итак, для Исхода предлагаются следующие даты: – 1580 год; – 1450 год; – 1358 год; — 1220 год; и – 1186 год (все годы – «до новой эры»). Или, еше проше: между – 1600 и – 1100 годами. Как раз в те времена, когда Ханаан был египетским владением. Когда евреи никак не могли вторгнуться в страну и завоевать ее.
Мы сейчас стоим за плечом Великовского в нью-йоркской публичной библиотеке и заглядываем в разложенные перед ним тома. Он весьма озабочен. Дело в том, что пресловутые «столетия между – 1600 и – 1100 годами» – это как раз те века, когда в египетских хрониках ничего не упоминается о евреях, а в еврейских – о египетском присутствии в Ханаане. Возникает странное ощущение, что эти два народа, будучи ближайшими соседями в пространстве, во времени существовали как бы в разных эпохах, – иначе почему они так «в упор не видели друг друга»?
Поскольку мысль Великовского упорно вращается вокруг Исхода, неудивительно, что рано или поздно он приходит к вопросу об этих исчезнувших из хроник столетиях. И, видимо, в процессе размышлений над ними находит и свой ответ на загадку. Ответ этот целиком в духе Великовского: Библия, несомненно, права – Исход действительно происходил. Тому свидетельством – живость и убедительность описания событий, сопровождавших Исход. Всех этих «египетских казней», расступившегося моря, «огненного столпа», Синайского откровения в реве грома и блеске молний. Все это – не что иное, как описание некой гигантской катастрофы, причем описание реалистическое, какое может дать только непосредственный очевидец. Она должна быть отражена в хрониках, летописях и легендах многих народов, если историки этого отражения не нашли, значит – не там искали. Значит, нужно искать.
Говоря о «катастрофе, сопровождавшей Исход», Великовский не случайно ссылается именно на катаклизм, породивший Мертвое море. Он видит определенное сходство не только в характере обеих катастроф, но и в их, так сказать, «научном статусе». Геологическая наука относит образование Мертвого моря к доисторическим временам, но Библия об этом море еще не упоминает; стало быть, если права Библия, «катастрофа, породившая Мертвое море», должна была происходить во времена более поздние, исторические, «катастрофу, сопровождавшую Исход», историческая наука не признает вообще, поскольку о ней не упоминается в египетских хрониках; но о ней рассказывает Библия; стало быть, если права Библия, эта катастрофа тоже имела место – и тоже в исторические времена. Великовский принимает сторону Библии – и науки.
Итак, мысль Великовского выловила из всей совокупности фактов два звена, две точки: Мертвое море и Исход – и провела через них прямую оригинального, но вполне логического силлогизма. Продолжая эту прямую, он неминуемо должен был наткнуться на третью точку: рассказ об остановке Солнца из знаменитого отрывка из книги Иошуа бин-Нуна (Иисуса Навина). Тот, который мы вызывающе предложили объяснить, полагая, что уж на нем-то споткнется даже самый рьяный защитник библейской достоверности.
Но в «системе координат» Великовского именно этот отрывок прекрасно ложится на «теоретическую прямую». Из «главного факта обвинения» он с непринужденной парадоксальностью превращается в едва ли не самый впечатляющий «аргумент защиты». Объяснение, по Великовскому, состоит в одном-единственном, ключевом слове его гипотезы – «катастрофа».