Знание - сила, 2004 № 05 (923)

Поколение-82 вылезло из старой шкурки, высохло, вылупило глазки и шасть вон из дому! Жить!

Как они при этом успевают учиться, читать своего Кастанеду, танцевать ночи напролет, слушать любимые группы, болтать по телефону, посещать музеи, кино, театры, есть бутерброды с одним вареньем, болтаться в «секонд-хэндах», общаться, подрабатывать где кто может, даже в телевизионных передачах, кататься на роликах, мыть (очень редко) посуду, что-то рассказывать родителям в восторге, ходить хвостом за старшими друзьями, бриться налысо, делать колечки, браслетики, писать какие-то статьи, учиться фотографировать, учиться рисовать, учиться петь джаз и «сводить» виниловые пластинки в подражание диджеям!

Нельзя сказать, что эти дети не боятся ничего, они видят вокруг себя эти перспективы — истощенных иглоукалывателей, цинковые ящики из армии и много еще чего.

Но дети так спешат все понять, они знают компьютеры, технику, музыку, уже на всем покатались и, как любые новые существа, мгновенно принимают каждое любопытное предложение. На них работают целые индустрии. Заколачиваются миллиарды. Это они — надежда рекламы. Со всех сторон тянутся услужливые руки с сидюшниками, видеокассетами, кепочками-маечками, ботинками и штанами, сигаретами, таблетками и шприцами... Денег, правда, нет. Денег нет страшно, вплоть до разборок с родителями, которые недосчитались денег в кармане... Но появляются друзья, которые готовы на все. Угощают, принимают. Возят в ночные клубы. Звонят, забивают стрелки. Интересуются их жизнью...

Григорий Гутнер, преподаватель математики в лицее

Они живут в обществе, которое строим мы

Кажется, что некоторые молодые люди сознательно срисовывают себя с телевизионной рекламы. Увлеченность магазинной жизнью иногда доходит до самозабвения. Весьма незамысловатый стандарт потребления предопределяет отношение к остальному — это отношение я бы назвал инструментальным. Образование становится инструментом, средством для вхождения в заданный стандарт. Сам себя человек начинает рассматривать как средство.

Описанный облик узнаваем, но он не определяет поколение. Двадцать лет назад юноши так же откровенно и цинично стремились к социальному успеху. Понимание этого успеха было, конечно, иным, и неизвестно, какое хуже. Но слепое следование социальным образцам — удел всех возрастов. И в любом возрасте им можно пренебрегать...

Загадка поколения разгадывается, наверное, так. Общество расчленено сообразно расчлененности на эпохи своей истории. Присутствие в личном опыте пласта общего прошлого определяет каждое из поколений. Те, кто не несет в себе этого пласта, — уже другое поколение. Различия в поколениях возникают тогда, когда сама история начинает ломаться, расслаиваться так, что ее пласты становятся отделимы один от другого...

Молодые свободны от нашего груза. Но они живут рядом с нами, в том обществе, которое строим мы (а не они). Наш исторический опыт создает границу между поколениями. Но граница эта легко нарушается. Мы передаем им свои знания и делаем это вполне сознательно. Но то, что живет в нас, помимо нашей воли, мы также транслируем им, но уже без участия нашего сознания. А то, что бессознательно транслируется, столь же бессознательно воспринимается. Трансляция эта проходит подспудно, но результаты ее ощутимы. Мы десятилетиями строили свою жизнь, с легкостью принимая ложь, неуважение к человеческому достоинству, восхищаясь лишь грубой силой. Зачем же удивляться тому, что наше государство столь подвержено коррупции, а в обществе растет преступность? Все это мы несем в себе и как эстафетную палочку передаем последующим поколениям. Хорошо бы собраться с мыслями и подумать, как остановить эту эстафету Наш грустный опыт надо бы вывести из глубин подсознания, чтобы наконец отвергнуть его, не предаваясь ностальгическим сантиментам.

Юрий Левада

Молодежь - новая или «старая»?

Размышления и сомнения, которыми хотелось бы поделиться с читателями журнала «3-С», появились при анализе многочисленных опросов общественного мнения за последние годы. Полученные данные говорят о том, что сегодняшние молодые люди довольны своей жизнью и своим временем значительно больше, чем люди постарше, что они хотят учиться, зарабатывать, видеть мир. И в своей собственной жизни они стараются следовать не столько образцам старших поколений, сколько примеру более удачливых сверстников, в том числе зарубежных, известных по витринам кино и телевидения. Мы видим, что нередко люди поколения родителей начинают подражать «молодежным» образцам в одежде, музыкальных вкусах, привычках проведения досуга и т.п. Все это без особого труда поддается объяснению, а потому может считаться нормальным (что в этом безоговорочно хорошего, а что сомнительно — другое дело, я этого не буду касаться). Но это относится преимущественно к изменениям в бытовой, обыденной жизни. Если же обратиться к жизни социальной и политической, к ее нормам и ценностям, возникает целый ряд недоуменных вопросов, которые можно — скорее, конечно, мысленно — обратить к современной молодежи.

Вот недавний пример. Накануне прошедших думских выборов мы выясняли, как распределяются политические пристрастия среди различных возрастных групп. В частности, интересно было представить, как собираются голосовать те, кто впервые получил такое право (то есть люди 18-22 лет, которые в прошлом избирательном цикле не могли участвовать). Их около 10% в числе российских избирателей. Оказалось, что 46% новичков поддержали «партию власти» («Единую Россию»), 20% голосовали за ЛДПР, 5% — за СПС, , 6% — за «Яблоко», новообразованная «Родина» в этой группе получила 4% голосов, КПРФ — 3%. Получается, что в этой молодежной среде преобладает политический конформизм (стремление поступать «как все», то есть как очевидное большинство), все варианты «протестного» голосования собирают не более трети, причем наиболее привлекательным кажется наигранно-эпатажный (и в конечном счете — неизменно лояльный к власти) «протест» в духе Жириновского. По опросным данным, именно молодые люди сегодня наиболее лояльны власти, особенно президенту.

Таким образом, в массе молодых избирателей как будто не заметно никаких радикальных, экстремистских, экзальтированных тенденций. (Они, правда, присутствуют в малочисленных группах нацистов, лимоновнев, скинхедов, неокомсомольских «леваков» и пр., но это требует отдельного анализа). В сегодняшней России не существует никаких влиятельных специфически-молодежных движений, никаких эмбрионов студенческих «бунтов», которые прокатились по западному миру в конце 60-х. Правда, этого не было и ранее: ожидания и акции «перестроечных» лет были в первую очередь уделом тех, кому было за 40, а то и за 60.

Как представляется, здесь дело в том, что современная молодежь получила все, что только можно пожелать, — возможности для работы, заработка, учебы, в том числе за рубежом, отдыха, развлечений, свободу личных отношений и пр. — без борьбы и усилий, как бы в подарок от судьбы (точнее, как побочный результат перемен в стране). Отсюда политический индифферентизм и конформизм. Отсюда же и хорошо заметный в последние годы «молодежный» карьеризм: посты и должности все чаще занимают сравнительно молодые люди, напрочь лишенные иллюзий и идеалов, готовые ревностно служить начальству (не забывая собственного благосостояния). Это не новая молодежь, а всего лишь моложавая смена старой бюрократии, наследующая все черты и пороки своих предшественников. Они не обновляют обветшалые механизмы аппаратов управления, образования, науки и тл., а встраиваются в них.

Еще раз обращусь к данным опросов. Многим кажется, что молодые люди, которые ориентированы на современный («западный») образ жизни, должны быть наиболее далеки от предубеждений против «чужих», от псевдопатриотического чванства. Но это не так. Как раз самые молодые оказываются наиболее податливыми к распространенным формам национализма. Они чаще высказывают терпимость к акциям скинхедов, в большей мере, чем старшие, выражают согласие с лозунгами наподобие «Россия для русских» (среди самых юных, 15-18 лет, его склонны поддержать 58% против 13%, в целом же по всем опрошенным это соотношение — 53%: 18%). 59% против 21% в той же молодежной группе полагают, что русские должны иметь преимущества перед нерусскими при приеме на важные должности, а 66% тоже против 21% — что переезд нерусских в Россию нужно ограничивать. Еще один небольшой штрих к той же картине. Прошлым летом мы очередной раз попросили опрошенных в рамках большого исследования о современном человеке назвать «самых выдающихся людей» всех времен и народов. В числе других имен 11% назвали Гитлера. А среди молодых, до 25 лет, таких оказалось 18%, почти каждый пятый

Довольно распространенным лет 15 назад было представление о том, что с разрушением советской системы на общественную сцену выйдет новый человек, достойный гражданин свободной страны. Но такой же иллюзией была и надежда на то, что новое поколение, практически не знавшее советской жизни и советского воспитания, легко и просто изменит жизнь к лучшему. Как будто освобожденная (не собственными усилиями) от принудительных шаблонов мышления и привычек молодежь — в заметной своей части — нередко оказывается податливой по отношению к современным соблазнам, в числе которых сегодня на первом месте — национал-популизм и воинствующая ксенофобия. Ни условия рыночной экономики — тем более в ее нынешних формах,—ни современные культурно-досуговые интересы не мо!уг создать иммунитет к таким тенденциям.