Знать как знать: практическая философия суфийской традиции.
Шрифт:
Здесь все зависит от того, как люди видят себя и других. Есть сказочка о Стране Дураков, иллюстрирующая это, - в ней рассказывается, что происходит с двумя людьми, каждый из которых думает только о себе.
Двое жителей Страны Дураков идут по дороге, и вдруг один из них поднимает с земли осколок зеркала. Он смотрится в него и отворачивается, содрогнувшись. Другой дурень забирает зеркало у товарища, тоже смотрится в него и удивленно восклицает: «Что с тобой? Ведь там же я!» «Слава тебе, Господи, - отвечает его спутник, - а я было подумал, что это я!»
Фактически, в данном случае мы имеем дело с одним из тех предметов, которые наилучшим
Приведу пословицу, указывающую на то, что подобные вещи должны согласовываться с возможностями: «Ты молишь о дожде, но ветер дует с севера».
Вопрос:Что получается, когда люди, так сказать, хватаются за суфийские упражнения, которые нужно выполнять только при наличии специальных обстоятельств, и механически повторяют их в надежде на какой-то положительный результат?
Ответ: Люди действительно могут подобрать себе какие-либо упражнения, и многие так и поступают. Затем они могут начать пользоваться своей находкой, что и делают. Я постоянно встречаю людей, которые выполняют суфийские упражнения под руководством тех, кто не имеет суфийского статуса, а также вижу, как некоторые занимаются упражнениями по книгам. Вероятнее всего, произойдет следующее: с этими людьми вообще ничего не произойдет. Хотя, конечно, остается риск, что они могут заболеть, как бывает при любых злоупотреблениях.
Вот история об этом, взятая из цикла о Насреддине.
Однажды Насреддин и его жена стирали белье на берегу реки.
Откуда ни возьмись, налетел черный дрозд, схватил в клюв мыло и был таков.
«Он украл наше мыло!» - воскликнула жена муллы.
«Очень плохо, что он не сможет им воспользоваться,- сказал Насреддин, - его одежды больше наших нуждаются в стирке».
Вопрос: Я читал, как часто древние суфии успешно сажали в галошу ученых, отягощенных ограниченными идеями и узко-мыслием. Я пытался подражать в этом суфиям, но чаще всего ученые одерживали верх надо мной. Должен ли человек спорить с педантами?
Ответ: Если вы так же ограничены, как они, то нет. Возможно, вы не слышали, что приключилось однажды с муллой Насреддином.
Некий ученый, на глазах у Насреддина, разглагольствовал перед одним суфием.
Внезапно суфий сказал:
«Всем известно, что у ученых - гусиные лапы».
Буквалист пришел в такую ярость, что тут же разодрал на себе туфли, крича:
«Это только доказывает, как ты глуп. Вот, посмотрите, вовсе у меня и не гусиные лапы!»
Все засмеялись, ведь ученый позволил себе стать жертвой манипуляции, вынудившей его принять абсурдный вызов.
Какое-то время спустя Насреддин, слушая другого ученого, вспомнил выходку суфия:
«У всех ученых гусиные лапы», - заорал мулла.
Ученый просто сошел с кафедры и ударом кулака вырубил Насреддина.
Вопрос: Я не испытал упомянутых вами состояний и не получил авторитетного доказательства, что таковые вообще существуют, и потому никак не могу принять ваших утверждений, касающихся упомянутой темы. Могли бы. вы переубедить меня или предоставить доказательства?
Ответ: К счастью, я не должен делать ни того, ни другого.
Если вы требуете опыта без подготовки, которая только и делает его возможным, вы предотвращаете получение опыта. Почти все, что я мог бы сделать или сказать в этом случае, только усилит уже существующие у вас предубеждения.
Аль-Газали, высочайший авторитет среди суфиев, сказал в своем произведении «Алхимия счастья»:
«Нет большей глупости, чем отрицать реальность чего-либо только потому, что это еще не было испытано».
Не я, но классические суфийские мастера утверждают и авторитетно подтверждают реальность суфийских состояний. Сами эти мастера являют собой достоверность и доказательство существования подобных состояний.
Никакая известная мне суфийская деятельность не ставит своей целью кого-то убеждать. Суфизм обеспечивает информацию и метод, а не противоречия и дебаты. Суфизм изучается посредством самого себя.
Вопрос:Не было ли сказано, что молчание лучше речи? Но если это правда, то почему суфии так многословны?
Ответ: Само по себе молчание не может быть лучше, чем речь. Все зависит от того, какое молчание и чему оно служит, каково содержание речи, а также, что с ее помощью делается. Верхогляды и лицемеры процветают в атмосфере, где похожие лозунги заменяют знание, например, когда люди настаивают, что «улыбаться лучше, чем хмуриться», хотя пусть лучше хмурится хороший человек, чем улыбается плохой. Здесь затронут очень важный вопрос, поскольку в большинстве культур под видом реальности выступает лишь внешность и лозунги, скрывающие невежество и противодействующие истине.
Худжвири тысячу лет тому назад привел небольшую историю на эту тему в книге «Раскрытие сокрытого» (глава о «Речи и молчании»).
«Абу Бакр Шибли,- сообщает он,- однажды остановился в Кархе и услышал там, как некий самозванец сказал: "Молчание лучше, чем речь"».
Шибли не был лицемером и привык говорить правду без оглядки на внешние правила, и поэтому он с полным правом ответил так:
«Твое молчание лучше, чем твои слова, а мои слова лучше, чем мое молчание; потому что твои слова - бессмыслица, а молчание твое - обман. Мои слова лучше твоего молчания, так как мое молчание - терпение, а речь моя - знание».
Если бы кто-то сказал подобные слова сегодня, его, наверное, сочли бы обманщиком, потому что лжецы убедили людей в том, что расхожие нравоучительные речи лучше, чем откровенные и правдивые высказывания.
Огнепоклонник
Вопрос: Почему вы так терпеливы с людьми, на которых сами спешите указать как на бестолковых?
Ответ: Потому что я не могу забыть то, что написано у Саади в «Бустане» («Фруктовый сад»).
Саади сообщает, что Авраам однажды пригласил к своему столу одного пожилого человека. Выяснив, что старик огнепоклонник, патриарх пришел в ярость и прогнал его.