Зодчие Москвы XV - XIX вв.
Шрифт:
Это последняя постройка, осуществленная по проекту Василия Петровича Стасова в Москве. Участие в конкурсе на проектирование храма Христа Спасителя — памятника героизму и мужеству русского народа, победившего в Отечественной войне 1812–1814 гг., не принесло Стасову успеха, несмотря на то что этой работой зодчий занимался с перерывами почти двадцать лет. Понимая всю ответственность этого проекта, Стасов очень серьезно отнесся к работе. Основной вопрос, который занимал в это время архитектора, — каким должен быть храм (использовать образцы античные или древнерусские?). Сохранилось письмо Стасова к А. Н. Оленину, где он поднимает эту проблему. После долгих раздумий Стасов пришел к выводу, что наилучшей формой для памятника будет мощное одноглавое сооружение со звонницами по углам второго яруса; с трех сторон ею должны были быть расположены мощные десятиколонные портики коринфского ордера. Весь храм располагался на высоком цоколе. Таи выглядел последний проект Стасова, выполненный им
Проект Витберга был отвергнут Николаем 1, и на новом конкурсе Стасов представил проект, о котором говорилось выше. Этот проект также не был принят, и постройка памятника была отложена на некоторое время, пока на новом месте у Кропоткинских ворот, где теперь бассейн «Москва», по проекту К. А. Тона не был наконец воздвигнут пятиглавый храм Христа Спасителя в псевдорусском стиле.
В дальнейшем Василий Петрович Стасов создал целый ряд сооружений, стоящих в ряду лучших произведений архитектуры того периода. Среди них можно назвать Спасо-Преображенский собор (1827–1829), Триумфальные ворота в честь Гвардейского корпуса (1827–1834), Троицко-Измайловский собор (1827–1835), монументы М. И. Кутузову и М. Б. Барклай-де-Толли у Казанского собора (1830–1837), ансамбль Смольного монастыря (1832–1835), Триумфальные ворота у бывш. Московской заставы (1834–1838), интерьеры Зимнего дворца (1837–1839).
До последних лет жизни Василий Петрович Стасов трудился на избранном им поприще. Уже в возрасте далеко за семьдесят лет он руководил работами по строительству здания нового Эрмитажа. Умер Василий Петрович Стасов 24 августа 1848 г. в Петербурге в возрасте семидесяти девяти лет. Его прах покоится на бывш. Тихвинском кладбище Александро-Невской лавры (ныне Ленинградский некрополь).
Говоря о значении работ Стасова и о его влиянии на современную ему архитектуру, необходимо отметить тот факт, что, начав свою архитектурную деятельность в Москве и проработав здесь первые двадцать лет, Стасов именно в Москве вырабатывает основные принципы, используемые им в дальнейшем. А. В. Щусев писал: "По-видимому, уже на раннем, московском, этапе деятельности Стасова сложился основной характер его архитектуры — простота композиционного решения, подчеркивающая основную, четко выраженную идею.
Суровость форм и лаконичность архитектурно-художественного языка вторят общему целенаправленному замыслу. Возможно, что эти черты архитектурного творчества Стасова сложились под воздействием последних московских произведений Казакова. Однако в этот период Стасов не создал еще произведений, которые выдвинули бы его в шеренгу первых мастеров русского классицизма. Это произошло лишь после великой победы русского народа над Наполеоном в 1812 г.".
И здесь снова приходится сожалеть о том, что пожар 1812 г. в Москве не пощадил построек Стасова. Именно поэтому московский период творчества архитектора представлен в основном проектами. Сохранились только сильно искаженные поздними перестройками здание гостиницы у Покровских ворот (1797–1798), храм-мавзолей в Суханове (1813), остатки в кладке Кремлевского дворца (1816) и ансамбль Провиантских магазинов на Зубовской площади (1830–1835). Это только небольшая часть всего построенного Стасовым в Москве, причем количество сохранившихся построек несоизмеримо с тем значением, которое имел московский период для всей дальнейшей деятельности архитектора. И это влияние московской школы можно проследить в последующих постройках Стасова, как петербургских, так и провинциальных.
До сих пор московский период деятельности зодчего не выделялся исследователями творчества Стасова особо. Можно утверждать, что эти первые двадцать лет работы архитектора в Москве явились для него тем фундаментом, без которого В. П. Стасову, возможно, не удалось бы добиться таких выдающихся успехов в своей архитектурной деятельности.
Е. И. Кириченко
ОЧЕРК ИСТОРИИ
МОСКОВСКОЙ АРХИТЕКТУРЫ
ВТОРОЙ ТРЕТИ XIX -
НАЧАЛА XX века
Отрезок времени, о мастерах которого пойдет речь, по длительности равен почти столетию. Он не является однородным, а распадается на три периода, сильно отличающихся друг от друга и по особенностям стиля, и по месту, занимаемому ими в развитии зодчества.
Первый (1830–1850) и второй (1870–1890) периоды отмечены развитием
эклектики, третий (конец XIX — начало XX века) совпадает со временем стиля модерн.1830–1910 гг. — переходное для архитектуры время, соединяющее в себе, выражаясь словами А. Блока, "концы и начала". «Концы» представлены двумя первыми периодами, «начала» — третьим, зодчеством модерна.
В слове «эклектика» отчетливо слышится негативный оттенок. Согласно современному толкованию этим термином обозначают смешение разнородных элементов, их некритическое, механическое употребление.
Долгое время было принято видеть в эклектике только подражательное, не учитывающее запросов современности искусство, лишенное какой бы то ни было руководящей идеи (отсюда и происхождение термина). Исследования последних лет выявили беспочвенность подобного утверждения, возникшего в пылу полемического задора у людей, отстаивавших в борьбе с отживающими правилами жизнеспособность и объективные достоинства новых принципов. Впервые это произошло в начале XX века с представителями модерна, для которых эклектика казалась не более чем беспорядочным заимствованием форм прошлого.
Когда обнаружилось, что модерн исторически исчерпал себя, новаторы 1920-х годов увидели в нем примерно те же недостатки, какие в свое время сторонники первого находили в эклектике. Несамостоятельность и подражательность ассоциировалась у противников эклектики с тем, что ее сторонникам казалось несомненным достоинством и признаком творческого подхода, — с сознательным стремлением опереться на традиции всего мирового наследия архитектуры.
Характерной чертой эклектики является ретроспективизм, непосредственное использование архитектурных форм прошлого в качестве одного из основных средств художественной выразительности. Но в этом отношении эклектика принципиально не отличалась от других стилей нового времени. Напомним, что программа новаторов Ренессанса заключала в себе призыв возвратиться назад к античности. Новое рождается под знаком обновления и переосмысления традиций далекого прошлого. Каждый из стилей нового времени, начиная от Возрождения, выразил себя в своеобразном, присущем только ему типе обновления наследия античной архитектуры, символом и наиболее адекватным выражением которого оставался ордер. История архитектуры после Возрождения может быть уподоблена ряду периодических «возвращений» к античности. Однако подобно тому, как Возрождение было не только возрождением, а точнее — совсем не возрождением античности, а созданием нового искусства, опирающегося на опыт античности, так и эклектика не была ни повторением прошлого, ни подражанием ему. Отдельные мотивы архитектуры прошлого обретали новую жизнь в контексте системы нового стиля, так как использовались в соответствии с новыми принципами гармонизации, применительно к новым конструкциям, новым типам зданий, новым объемным и пространственным композициям.
Таким образом, эклектика сохраняет присущий и всем предшествующим стилям, в том числе и классицизму, принцип стилеобразования. Существо его в том, что в отличие от средневекового (в том числе и древнерусского) зодчества, где конструктивные и утилитарные формы, соответствующим образом переосмысленные, являются одновременно и формами художественными, в зодчестве нового времени высшая мера прекрасного отождествляется с практически бесполезным. Оно-то и материализуется в специальной системе стилевых форм, не имеющих иного назначения, кроме идейно-эстетического. Эти формы заимствуются из прошлого. Вплоть до эклектики вершина прекрасного в архитектуре отождествляется с ордером. Вплоть до эклектики бытует отношение к ордеру как вечной, значимой для всех времен и народов художественной норме. Ордерное направление, если можно так выразиться, сохраняет до прихода эклектики доминирующее место в системе стиля.
Во второй трети XIX века установившейся иерархии приходит конец. В эклектике нормой становится прямо противоположное качество — признание равного значения за всеми историческими стилями прошлого как источником нового творчества. Представители эклектики усматривали в классицизме только негативные качества — подражательность, несовременность, несоответствие особенностям места и времени. Эстетический критерий эклектики в тяготении к качествам, прямо противоположным классицизму: неповторимости и новизне, контрастности, живописности — словом, всему, что обеспечивает желаемое многообразие.
Поэтому особенностью эклектики, отличающей ее от предшествующих стилей, следует считать не использование форм архитектуры прошлого, а присущую только ей специфику их использования. Таким специфическим качеством является неприятие прежней иерархичности в отношении к наследию и признание равного значения за всеми источниками.
Эклектика является самостоятельным стилем именно потому, что, несмотря на разнохарактерность стилеобразующих форм, обладает устойчивой системой приемов их гармонизации. Строгости и простоте классицизма в эклектике противостоят усложненность и живописность, крупной форме — измельченность, строгой субординации и иерархии главного и второстепенного — равнозначность, равномерность распределения акцентов на плоскости и в пространстве, равномерность ритмов и относительная невыраженность симметрично-осевой композиции.